Говорят под новый год - Наталья Лариони Страница 3

Артемка замялся, но ослушаться не мог, отдав честь, выскочил из комнаты. Мужчина включил чайник.

— Чай, кофе? — предложил он, ставя два стакана на стол. — А может чего по крепче?

Татьяна смутилась — как это выпить с ним? Она боялась отказаться, чтобы не создавать дополнительных проблем сыну. Осторожно кивнула.

— Покрепче? — Романов почесал висок и достал виски. — Это правильно. Сразу к горячительным — это хорошо.

— У вас все так просто. Налил — выпил. Никаких забот, никаких хлопот, — осторожно начала Татьяна.

Романов хмыкнул, разливая виски в кружки. Подал одну Татьяне.

— Ну давайте, за знакомство, Николай, — он внимательно смотрел ей прямо в глаза.

— Татьяна, — женщина покраснела от такого пристального взгляда.

— Будем, — уголки его губ немного дрогнули, как будто бы в улыбке, но в следующую секунду он уже пил виски.

Татьяна зажмурилась, алкоголь обжег горло, теплой волной опустился в желудок.

— Вам не жарко? — он подошел к ней, намереваясь помочь ей снять верхнюю одежду.

— Не надо, — Татьяна испуганно шарахнулась от него.

— Да ради бога, — Николай нахмурился. — Что вы?

— Извините, — Татьяна поставила кружку на стол. — Я пойду. С наступающим вас.

— Чудес не бывает говорите? — остановил ее Николай.

Татьяна обернулась и покачала головой.

— Тогда вам следует остаться, — он вновь посмотрел на свои часы. — Через час двадцать я вам докажу обратное, — он окинул ее взглядом. — Только приведем вас в форму и, — он не договорил, потянулся за телефоном. — Какой размер обуви? — спросил он у нее.

— 37, а вам зачем? — Татьяна не понимала.

Николай попросил принести форму, обувь и налил вторую порцию виски.

— Я не буду. Я же опьянею, — она покачала головой.

— Надо, это для смелости, — он подмигнул.

Щеки женщины раскраснелись, она понимала, что на голодный желудок алкоголь быстро ударит в голову, да еще и без закуски.

— Вы, наверное, привычны вот так, — Татьяна махнула рукой на стул. — Как-то не по-человечески. Надо бы за стол.

— Мы народ военный, к излишествам не приучены. У нас все просто, — отмахнулся Николай.

В дверь постучали. Татьяна обернулась. Николай встал. Паренек принес охапку одежды. Пару ботинок. Теплые носки. Отрапортовав, вышел за дверь.

— Ну вот, — Николай улыбнулся, мгновенно его лицо стало добрее. — Теперь вас обмундируем и вперед. Самолет уже готов. Нам еще надо все проверить.

— Что? Куда? — Татьяна прижала ладони к щекам. — О чем вы?

— Вы всегда смотрели на салют снизу, — Николай подошел к ней близко, — а вот сверху еще ни разу, я вам хочу показать.

Сердце гулко стучало в груди. Татьяна смотрела в его глаза — он не смеялся, Николай был очень серьезен.

— Что? — переспросила она.

— 8 минут свободного полета. Сотни огней под тобой, а вокруг темнота, и они как вспышки, яркие, сочные…невозможно забыть…настоящее чудо. Когда как не сегодня, в новогоднюю ночь. Сможешь? — он перешел на ты.

Татьяна кивнула, потом покачала.

— Ох, женщины, какие же вы непостоянные, но сколько же в вас огня, — пространственно произнес Николай, наливая третью порции виски. — За наступающий, — он заставил ее выпить виски.

Татьяна непонятно для себя — шла у него на поводу. Ее бросило в жар и пришлось снять куртку. Николай улыбнулся, осматривая ее фигуру, задерживая взгляд на округлостях.

— А жена ваша не с вами? — решительно спросила она. — Вы так вольно себя ведете.

— А жены нет, — ответил он, — ушла в увольнительную, так сказать.

— Вот и говорю, — Татьяна присела на стул, — что все у вас просто.

— А к чему все усложнять?

— Конечно, выпил, закусил, переспал, пошел дальше, — вырвалось у Татьяны.

— Ну так далеко мы еще не зашли, но я был бы не против продолжения, — Николай улыбался, она явно была ему интересно, раз уж он так вцепился в нее мертвой хваткой.

— Сейчас вы скажете, — Татьяна не могла пока говорить ему ты, — что все в моих руках, и у сына все будет хорошо, если я…

— Отставить, — Николай встал и заставил подняться Татьяну. — Насильно мил не будешь, это я уже усвоил и очень хорошо. Заставлять и принуждать не буду. Только по обоюдному согласию, — он коснулся ее щеки. — И готов поспорить, что не пройдет и часа, как ты будешь в моих объятиях.

— Самоуверенность выше некуда, — Татьяна повела плечиком, ей нравилось с ним флиртовать, ходить по грани.

Они оба были взрослыми людьми, знали, к чему все это может привести, но ни один из них не хотел останавливаться.

— Хорошо — говорите, — она запнулась, — говоришь, что чудеса есть, так покажи.

— Договорились, — он протянул ей мужскую форму. — Переодевайся, — он направился к выходу, — про обувь не забудь. С удовольствием бы остался, — хмыкнул он, рассмеявшись, когда Татьяна гневно взглянула на него. — Ухожу, — Николай хлопнул дверью. — У тебя пять минут, — послышался из-за двери его голос.

Татьяна быстро стала снимать свои джинсы, свитер, натягивая на себя стеганные штаны, носки, тельняшку. Она еще не понимала, во что ввязалась, но возвращаться домой к Марье Васильевне в эту ночь не хотелось.

Такая ночь — всего один раз в году — так почему бы не позволить себе и не испытать массу впечатлений. Николай предлагал ей сотни ярких огней, встретить Новый год в самолете — это ведь очень интересно…

…Как же она была удивлена, когда все оказалось совсем не так, как она себе представляла. На военном аэродроме все бегали и суетились. Артемка пару раз пробежал мимо нее. Она не могла даже с ним заговорить. Все надевали парашюты, командир собственноручно проверил у каждого. Даже Николай надел парашют. Татьяне стало грустно, когда они сели в самолет и стали взлетать. Самолет был военным с двумя рядами кресел по бортам и болтающимися петельками для рук, чтобы держаться. Вот тебе и сюрприз.

До Нового года оставалось пол часа, когда они оказались в воздухе. Гул мотор практически оглушил ее, да еще эта шапка, надвинутая на самые глаза, Николай сам проверил, как она выглядит.

— Это, чтобы ты не замерзла, — он застегнул верхние пуговички и натянул на нее какие-то ремни.

Татьяна до самого момента не представляла, как все будет, ну выпрыгнут они, а она-то что будет делать в пустом самолете. Чудес захотелось — нате, получите.

Три минуты до Нового года, Татьяна с тоской вспоминала кухню Марьи Васильевны. Уже, наверное, президент речь говорит, а она в подвешенном состоянии…между небом и землей. И угораздило ее во все это вляпаться по самое не хочу. Ведь это он виноват — напоил, хмель ударил в голову, вот она и согласилась на все это.