Энн Вулф - Жемчужная тропа Страница 3

Оторопевший Морис коснулся носа указательным пальцем. Потом обнюхал палец. Так и есть. Его подозрения подтвердились: о его голову только что разбили тарелку с тем самым фирменным блюдом, которое он так не хотел заказывать. Если бы она запустила в него сандвичем, было бы куда лучше… Интересно, как он выглядит теперь: грязный, липкий, с кусками куриного филе на голове…

– Идиотка, – пробормотал он, шаря рукой по столу в поисках салфетки. – Настоящая идиотка… Ты откуда приехала, девочка? С фермы? Тебя коровы учили хорошим манерам?

Глаза Мориса застилала пелена соуса, льющегося с прядей волос. Но, несмотря на происходящее, он с удивлением чувствовал, что злость и ярость – совсем не то, что он испытывает сейчас. Густые краски его эмоций больше походили на недоумение и досаду. Он даже не мог злиться на эту ненормальную девицу… К тому же теперь в его мозгу вызревал интересный план. Осуществление его, правда, требовало усилий, но на них Морис Митчелл скупиться не собирался.

– Вот черт, вот черт… – как-то меланхолично выругался он, нащупав наконец салфетку. Он протер глаза, которые пощипывало от соуса, и разглядел сидящую в тумане незнакомку. – Вы со всеми так знакомитесь? – поинтересовался он, вытаскивая из волос кусок куриного филе. – Или я – исключение из общего правила?

– Ну почему – исключение, – невозмутимо ответила она. – Могу насчитать еще троих-четверых, которых постигла такая же участь… Правда, надо признать, ты отреагировал на то, что я сделала, куда лучше их.

– А как реагировали эти несчастные жертвы вашего дурного характера?

– Пытались ответить мне по-мужски, – усмехнулась она.

– То есть?

– С помощью кулаков…

– Ну до этого я не опущусь никогда. Ударить женщину – все равно что ударить собственную мать…

– Надо сказать, я быстро охладила их пыл. – Незнакомка вытащила из пачки очередную сигарету и прикурила ее. – Так что все их цыплячьи усилия не стоили и рваного бакса.

– И как же это у вас получилось? – язвительно поинтересовался Морис. – С виду такая хрупкая и изящная…

– Только с виду. Я с детства занималась борьбой. Отцу спасибо.

По блеску в черешневых глазах Морис понял, что разговор об отце – та лошадка, которую ему стоит оседлать.

– Странный у вас отец. Вместо того чтобы покупать дочери кукол, он занимается с ней борьбой. Наверное, он хотел сына, – предположил Морис.

– Не хотел он сына, – резко возразила незнакомка. – Он хотел именно то, что получилось, – меня. И ни капельки он не странный. Мой папа – самый лучший в мире человек.

Морис понял, что наступил на опасную линию. Однако теперь он знал, где у этой заносчивой мисс слабое место.

– Ладно, я не буду спорить с вами о вашем отце, – сдался он, снимая с волос с помощью очередной салфетки скользкий соус. – Вы мне лучше скажите: что делать человеку, которого с ног до головы облили соусом и сверху посыпали куриным филе? Принимая во внимание то, что ему негде переодеться. И одежду негде купить, потому что уже вечер…

Морис попытался вглядеться в ее глаза, но они были непроницаемы. Ему всегда сложно было разглядеть эмоции в темных глазах. Светлые гораздо быстрее выдают себя. Правда, своими глазами он научился управлять.

– Что делать этому человеку? – задумчиво повторила незнакомка. – Наверное, лечь на ближайшую лавочку и укрыться газетами. Это представляется мне единственным выходом из ситуации…

– Это еще почему? – спросил Морис.

– Да потому, что этого парня отовсюду вытолкают взашей…

– Мм… да, роскошная перспектива, – покачал головой Морис. – Вы думаете, у него нет других шансов?

– Никаких.

– Совсем-совсем?

– Уверяю тебя.

– Ну что ж, – Морис бросил на незнакомку последний взгляд, исполненный душераздирающей тоски, – прощайте, мисс… Кстати, так и не узнал, как вас зовут…

– Кортни Вулф, – бросила она, приступая ко второй кружке пива. – Предпочитаю, чтобы меня называли просто Вулф.

– Что ж, прощайте, Вулф. И пусть совесть не мучает вас при воспоминании о невинно пострадавшем Морисе Митчелле, отчаявшемся страннике…

Для полного эффекта не хватало только пустить пару слезинок. Но Морис знал, что слезы лишь в очень редких случаях располагают женщин к мужчинам. Во всяком случае, в том смысле, в котором он хотел расположить к себе эту Кортни, которая предпочитала, чтобы ее называли Вулф.

Он сделал несколько нерешительных шагов по направлению к двери, все еще размышляя, просчитался он или же его расчет был верен. Судя по равнодушному молчанию позади, просчитался. Ну что ж, и на старуху бывает проруха. Только что теперь делать ему? Он не лгал ей, у него действительно не было возможности ни вымыться, ни переодеться… К тому же он даже не поел.

Ладно, обойдемся без сочувствия, буркнул про себя Морис, распахивая дверь кафе. Что-нибудь придумаем… Тем более, этот неприятный эпизод – не самое страшное, что произошло с ним за последнее время…

Морис вышел из кафе. Все-таки какая же неравномерная штука – жизнь… Если вчера ты блистал на приемах в обществе, то сегодня ты совсем не застрахован от того, что какая-нибудь очаровательная девица – с виду настоящий ангел – опустит тебе на голову тарелку с едой. И даже не попросит прощения…

– Эй, мистер Сижу-на-Заклепке! – раздался позади знакомый женский голос, чуть с хрипотцой. – Если ты будешь вести себя прилично, я дам тебе возможность вымыться и постирать свои шмотки.

Сработало! Морис с трудом сдержал улыбку. Перспектива оказаться с красавицей Кортни в трейлере радовала его даже больше, чем возможность вымыться и постирать вещи. Хотя теперь Морис отлично отдавал себе отчет в том, что с первого раза соблазнить такую штучку ему едва ли удастся. Но будь что будет. По крайней мере, он проведет вечер в женском обществе. Правда, это общество нисколько не напоминало женское, но номинально являлось таковым. Обида уже прошла. Морис не мог долго дуться на представительниц слабого пола – на то он и слабый, чтобы доставлять мужчине мелкие неприятности. И теперь он даже обрадовался тому, что обстоятельства сложились именно так. Хотя, конечно, найти общий язык с Кортни Вулф будет трудновато. Но мало ли молчунов, флегматиков и зануд он убалтывал в своей жизни?

Морис повернулся к Кортни и продемонстрировал одну из своего огромного репертуара улыбок, покорную: мол, я согласен на все, что угодно, лишь бы меня не выставляли вон.

– Постараюсь вести себя прилично, – пообещал он. – Только и вы, Кортни…

– Вулф, – поправила она.

– Только и вы, Вулф, не бросайтесь в меня больше тарелками…

– Простите, – сказала она, не меняясь в лице. – Иногда я веду себя слишком резко, особенно когда чувствую, что мне угрожает опасность. Но в этот раз я ошиблась.