Изобел Чейс - Ты будешь рядом… Страница 3

— Позволит ли?! — воскликнула Хилари, обрадованная перспективой. — Сначала Люсьен, конечно, захочет посмотреть на тебя. — Она немного поколебалась и спросила: — Мы не могли бы заехать к тебе в отель по дороге домой?

— Нет, моя дорогая, не сможем! Твой Люсьен пусть принимает меня такой, какая я есть, или никак вообще!

Девочка вздохнула:

— Боюсь, тогда это будет никак вообще!

Эраб взглянула на свою хлопковую рубашку в пятнах ржавой грязи и длинные ноги в обтягивающих, протертых на коленках джинсах. Возможно, если этот неизвестный Люсьен такой привередливый, он не одобрит ее, но ей плевать! Ей нравится такой небрежный вид, а ему просто придется с этим смириться!

— А может, это я его не одобрю? — произнесла она с бравадой.

Хилари ее предположение явно шокировало.

— Все одобряют Люсьена, — заявила она. — Женщины не оставляют его в покое. Вот почему он их так не любит. А женщины, которые ему нравятся, давно уже умерли, такие, например, как Клеопатра, Сафо или царица Дидона. Только он говорит, что настоящее имя царицы было Элисса. Он любит их потому, что они не могут дерзить в ответ. Сафо была гениальной, — добавила девочка. — Так говорит Люсьен.

К этому времени Эраб уже устала от мнений неизвестного ей Люсьена.

— А как насчет Дидоны и Клеопатры? — вздохнула она.

Хилари обдумала ее вопрос.

— Клеопатра была умной, — через некоторое время сообщила она. — По крайней мере, я так думаю. Хотя я не особенно люблю Юлия Цезаря и Марка Антония, а ты?

Эраб пришлось признаться, что и она тоже вряд ли смогла бы полюбить кого-нибудь из них.

— Забавно, да? — заметила Хилари. — Мертвые мужчины почему-то совсем неинтересны. Удивительно, почему мертвые женщины — наоборот?

Эраб подавила улыбку.

— Возможно, Люсьену нравятся и мертвые мужчины, если он интересуется историей.

— Он живет историей! — поправила ее Хилари. — Люсьен заставляет ее звучать, как волшебную сказку. Мы с ним проходим сейчас «Тысячу и одну ночь», и он рассказывает о реальных событиях, которые лежат за этими сказками. Он читает мне по одной сказке каждый вечер, прежде чем я иду спать.

Эраб, которая ничего не знала о событиях, лежащих за этими сказками, подумала, что Люсьен, может быть, и не такой уж плохой, как она себе его представила.

— Знаешь, — сообщила она девочке, — есть музыка, посвященная Шахерезаде.

— Я скажу Люсьену, — радостно кивнул ребенок. — Он говорит, что эти сказки немного флибустьерские! И еще говорит, что это абсолютно типично для женщины — выбирать в качестве оружия свой острый язык, чтобы отодвинуть как можно дальше то, что ей предстоит. Он говорит…

— Мне безразлично, что он говорит! — не выдержала Эраб. — Ты что, никогда не разговариваешь ни с кем другим?

— Ну-у… я разговариваю с Айей, но она почти не понимает, что я говорю. А теперь я говорю с тобой!

Эраб усмехнулась.

— Вот оно как! — отозвалась она. — Хотя мне показалось, что это больше похоже на передачу мне разговора с Люсьеном!

Хилари с укором посмотрела на нее:

— Тебе не нравится со мной говорить?

— Очень нравится! — быстро ответила Эраб. — А кто это — Айя?

Хилари пожала худенькими плечами:

— Она присматривает за мной здесь и дома тоже. Ей здесь не нравится, потому что все смеются над ее суахили и притворяются, что не понимают ее. Хотя она и по-английски не очень хорошо говорит. — Девочка попрыгала по траве, растущей пучками на песке. — Пойдем теперь заберем «мини-мок», — предложила она.

— Хорошо, — согласилась Эраб.

— Бежим! — крикнула Хилари, срываясь с места.

— Нет, не побежим! — остановила ее Эраб. — Пойдем. И спокойно сядем, но поедем так быстро, как только будем возможно.

— Очень нахально! — хихикнула Хилари, однако притихла и спокойно прошла рядом с Эраб весь путь до «мини-мока».

К облегчению Арабеллы, по пути никто им не встретился, и она, скользнув в машину, завела мотор.

Девушка направила машину по ухабистой дороге к главному шоссе, ведущему назад в Малинди.

— Тебе все-таки придется сказать, где ты живешь, — обратилась она к Хилари. — Куда нам ехать?

— В Малинди, — ответила девочка. — Мы живем в старом доме с видом на порт. Я тебе покажу. Люсьен называет его виллой «Танит», потому что считает, что карфагеняне были здесь задолго до Васко да Гама, чей крест виден из наших окон.

Эраб никак не отреагировала на ее рассказ. Она изо всех сил жала на акселератор, и машина мчалась в сторону Малинди, вызывая искреннюю радость Хилари, белокурые волосы которой разметались от горячего ветра.

— Люсьен тоже светловолосый? — внезапно спросила Эраб.

Хилари удивленно взглянула на нее:

— Нет, у него волосы черные. А каким цветом ты назовешь твои? Я имею в виду, — добавила девочка на случай, чтобы Эраб не подумала, будто она критикует свою новую знакомую, — что мои, например, соломенного цвета. А твои я не назвала бы каштановыми. Они меняются на солнце.

— Как насчет золотисто-каштановых? — сдержанно предложила Эраб.

— По-моему, они больше темно-рыжие, — невозмутимо возразила Хилари. — Но я не стану называть твои волосы рыжими! Я спрошу у Люсьена, каким цветом он их назовет.

— Не думаю, что ему это будет интересно, — предупредила Эраб девочку. — Вот мой отель. А теперь куда?

— Прямо, — указала Хилари. — Езжай мимо тех магазинов, я скажу, когда свернуть. — Она наклонилась вперед, сосредоточившись на дороге. — Скоро мы будем проезжать мимо пристани. Можно остановиться и посмотреть на корабли, если хочешь.

— В другой раз, — ответила Эраб. — Сначала поедем к тебе домой. Твои близкие, наверное, уже обнаружили твое отсутствие и беспокоятся.

— Люсьен никогда не беспокоится. Только он может разозлиться, если подумает, что я сама увязалась за тобой, даже не спросив разрешения. Это свойственно всем девчонкам, говорит он. И еще говорит, что женщины всегда нарываются на неприятности, и нет смысла удерживать их от них, потому что на самом деле это им нравится.

— А как твоя мама к этому относится? — возмутившись, поинтересовалась Эраб.

Хилари засмеялась и терпеливо объяснила:

— Она всегда в неприятностях! Люсьен говорит, что когда-нибудь ее убьют в собственной постели, и все из-за ее способности совать нос, куда не нужно! Он говорит, мертвые люди в этом отношении куда лучше!

Эраб ощутила жгучее чувство несправедливости такого отношения к миссис Дарк и теперь была совершенно уверена, что Люсьен ей никогда не понравится.

— Это мерзко с его стороны! — воскликнула она. Хилари вновь с упреком взглянула на нее.