Хэрриет Гилберт - Белый танец Страница 30

Саманта размышляла, как не догадалась, что он придумает какую-нибудь пакость против нее. Никому не нравится, когда его бросают. Но, прекратив с Лучано любовные отношения, она переживала не меньше, чем он. Чувствовала себя глубоко несчастной, почти не смыкала глаз за последние двое суток, страдая оттого, что не может снова оказаться в его объятиях.

Но Лучано, очевидно, и в голову не приходило, что Саманта тоже мучается, несмотря на то что сама же и инициировала их разрыв. Он думал лишь о себе и о своем самолюбии, которое она задела, отказав ему в интимной близости. Саманта молила Бога, чтобы Лучано поскорее вернулся в Геную.

Том оказался прав. Вскоре после двух ночи Лучано вышел из посольства. Не один, как и предполагала Саманта. На руке у него висла юная красотка, которая навещала его утром в номере. Лучано крепко обнял девицу и приник к ней в долгом поцелуе. Саманта, наблюдавшая эту сцену с заднего сиденья лимузина, сразу сообразила, что этот мини-спектакль разыгран частично и для нее. Она была уверена почти на сто процентов, что Лучано страшно огорчился бы, если бы она не увидела его затяжной поцелуй.

Но как бы ей ни было больно, молодая женщина решила показать Лучано, что ей глубоко безразличны его эскапады. К тому же Лучано был уверен, что у нее стальные нервы и железная воля. Зачем же разочаровывать человека?

— Ну скажи, разве она не прелесть? — умилился Лучано, обращая внимание Саманты на девицу, которая посылала воздушные поцелуи вслед отъезжавшему лимузину. — Мне надо почаще встречаться с ней! — добавил он, с удовольствием вонзая Саманте нож в сердце.

Но у нее было достаточно времени, чтобы собраться и ответить достойно.

— Да, и в самом деле красивая девушка, — охотно согласилась Саманта. — И такая юная… Ей, наверное, не больше восемнадцати? Но, если бы я была ее отцом, — обманчиво мягко заметила она, — мне очень не понравилось бы, что она связалась с мужчиной, который лет на двадцать старше ее. Но, с другой стороны, я ведь ничего об этом не знаю.

— То-то и оно! Не знаешь! — раздраженно ответил Лучано. — Ты просто завидуешь ее молодости и красоте.

Саманта, проведя полночи на улице, чувствовала себя жутко уставшей, и ей уже надоело пикироваться с ним.

— Ты прав. — Она тяжело вздохнула и, откинувшись на спинку сиденья, уставилась глазами в потолок салона. — Но ты ведь именно этого и добивался, не так ли? Так что прими мои поздравления, твои усилия не пропали даром!

— Саманта… я…

— Да пошел ты к черту! — в сердцах бросила она и закрыла глаза, чтобы удержать подступившие слезы.

— Боюсь, я уже там, — тихо произнес Лучано.

— Ну, значит, нас уже там двое. — Саманта опять вздохнула и с горечью упрекнула: — Только ты ни разу не подумал обо мне. Ты слишком занят собой и своими переживаниями, чтобы обращать внимание на настроение других.

Лучано резко повернулся к женщине, сидевшей рядом с ним. Он был потрясен, заметив капельки влаги, медленно катившиеся по ее щекам из-под плотно сомкнутых век. Мокрое от слез лицо Саманты хорошо было видно, когда лимузин остановился у ярко освещенного подъезда отеля.

Но Лучано не успел ничего сказать — водитель открыл дверцу, и Саманта, выскользнув из машины, быстро скрылась в фойе.

12

Она провела еще одну бессонную ночь, большую часть которой ругала себя за слабость и безволие. Саманта была удивлена, когда на следующий день, рано утром, Лучано вызвал ее к себе.

— У меня есть две новости — хорошая и плохая, — объявил он. — Плохая состоит в том, что итальянской полиции пока не удалось задержать человека, который угрожал мне. Этот Марио Арпино исчез, испарился в воздухе, поэтому моя жизнь по-прежнему находится в опасности. Хорошая новость, — продолжал Лучано тем же ровным, бесстрастным голосом, — заключается в том, что мне по разным причинам нужно срочно вернуться в Италию.

Ну вот и пробил час, подумала Саманта. У нее задрожали колени, к горлу подступил ком. Она стояла молча, ожидая, когда Лучано попрощается с ней. В голове у нее проносились разные мысли по поводу того, что он ей скажет при расставании. Но когда он заявил, что намерен взять ее с собой в Италию, Саманта едва не лишилась чувств.

— Ты не можешь… — запротестовала она, обретя дар речи. — Я не нужна тебе в Италии. Что за нелепая идея?

— Я уже обсудил этот вопрос со своей страховой компанией и с мистером Дакстером. Они тоже считают, что наш контракт должен быть выполнен до конца, — твердо сказал Лучано. — Хочу предупредить вас, мисс Митчел, — он снова перешел на официальный тон, — что, если вы нарушите его условия, я взыщу с мистера Дакстера и с его агентства все, что они получили от моих страхователей, до последнего цента. И, кроме того, устрою так, что вас как телохранителя больше никто и никогда не возьмет на работу.

Саманта была в шоке. Она смотрела в спокойные, ничего не выражающие голубые глаза итальянца, которого она сейчас люто ненавидела, и мрачно думала о том, что ее загнали в угол.

Саманта пристегнула ремни, устроилась поудобнее в широком кресле и стала ждать взлета. Ее одолевали грустные мысли.

За что Господь послал мне такие испытания? Жизнь моя пошла кувырком после того, как Мэтт Дакстер уговорил меня взяться за эту работу. Точнее, подумала Саманта, жизнь моя сейчас напоминает катание на американских горках. Я то взлетаю на небеса от счастья, то низвергаюсь в пропасть от отчаяния… Стоп, надо взбодриться и постараться извлечь максимум приятного из этой ситуации. Должен же блеснуть луч солнца на затянутом тучами небе!

Последние два дня ее окружал сплошной мрак. С той минуты, как Лучано объявил, что она сопровождает его в Италию, он обрушил на Саманту всю свою ледяную ярость и пылающий гнев. По ночам она плакала в подушку, а днем, не выспавшаяся и раздражительная, вообще плохо соображала, что с ней происходит.

Саманта, не без оснований считавшая себя разумным, трезвомыслящим человеком, впервые столкнулась с таким ураганом глубоких противоречивых чувств, которые выводили ее из равновесия и полностью дестабилизировали ее устойчивый внутренний мир.

Неужели все это происходит с ней оттого, что она, несмотря на свое внутреннее сопротивление, всерьез влюбилась в Лучано? Если это так, то она пропала! Влюбиться, считала Саманта, это все равно что попасть в ад или в тюрьму. Ей было бы легче справиться с ситуацией, если бы Лучано не получал удовольствия от ее страданий.

Саманта покосилась на склонившегося над ворохом бумаг Лучано — он сидел у противоположного борта небольшого частного самолета, на котором они летели. При других обстоятельствах она восхищалась бы его способностью концентрировать все свое внимание на работе и разрешать сложные, запутанные деловые вопросы в любых условиях, но сейчас Саманта была не склонна отдавать должное его феноменальной работоспособности. С какой стати делать ему комплименты, если он использует работу для того, чтобы избегать обсуждения вопроса о моей непонятной поездке в Геную? — рассуждала она.