Сандра Мэй - Пылкий любовник Страница 31

– Мю, я действительно не знаю, что сказать. Но если ты обижена...

– Я не обижена. И извиняться не за что. Я немножко не ожидала, растерялась... ну и все!

– Ты не сердишься на меня... на нас?

– За что же? Я ведь уже говорила тебе, мы с папкой в тебя влюбились. Оба. И я рада, что ты тоже.

– Что – тоже?

Мю резко повернулась к Морин. В синих глазах загорелась тревога.

– Ты тоже влюбилась? Или нет? Скажи мне, Морин.

– Я...

– Скажи словами!

– Да.

– Нет, целиком скажи.

И тогда Морин посмотрела на девочку и ответила просто и тихо:

– Да. Я люблю твоего отца. Я люблю тебя. Я хочу остаться с вами.

– Навсегда?

– Навсегда. Если вы оба этого тоже хотите.

– И ты будешь моей... моей...

– Нет. Мама у тебя одна. Я постараюсь быть для тебя такой же доброй, любящей, нежной и нужной тебе, но мамой...

– Ты не хочешь?

– Это будет зависеть только от тебя. Мю, я испугалась сегодня утром и боюсь до сих пор только одного – чтобы ты не подумала, будто я хочу занять место твоей мамы.

Девочка кивнула и снова отвернулась. Тишина вновь настала на холме, но теперь в ней не чувствовалось напряжения. Только покой. Потом Мю негромко заметила:

– Хорошо, что ты сюда пришла. Я собиралась тебя привести. Показать маме.

– Для меня это честь.

– Думаю, ты ей понравилась. Мне так кажется. Она мне сегодня ночью снилась – и улыбалась.

– Ты ее хорошо помнишь?

– Да. В школе мне говорили, что этого не может быть, я даже дралась... с некоторыми. А теперь я думаю, не стоит их бить. Они просто не знают.

– У тебя были друзья?

– Не особенно. Хотя... Пол Бэнкс не такой уж и плохой парень. Просто дурак, но мальчишки все такие. А вообще-то он ничего, даже подрался из-за меня с одним...

– Вы с ним пойдете за Мидли и Фрэнком.

– Да. Только он не знает. Я попросила Милли ничего не говорить. Вот Пол Бэнкс офигеет!

– Мю!

– Прости, забываю. Ты не волнуйся, я тебя не подведу. Да и в платье мне совсем не хочется говорить плохие слова, даже удивительно.

– Ничего удивительного. Это же не простое платье. Пойдем?

– Пойдем. Па наверняка нервничает.

– Он не знает, что ты здесь?

– Знает, должно быть. Я всегда сбегаю сюда, когда надо подумать. Он, кстати, тоже. Ты пешком пришла?

– Да. Я еще плохо умею обращаться с лошадьми.

– Ничего. Научишься.

Они поднялись со скамьи, и Мю шагнула к холмику. Морин хотела тактично отвернуться, но не успела, и потому увидела, как девочка осторожно и заботливо уложила алую нитку бус вокруг белого камня. Потом она повернулась и весело побежала с холма, выбивая босыми пятками облачка пыли. Черный жеребец приветствовал свою маленькую подружку вопросительным ржанием, но Мю хлопнула его по крупу и пошла рядом с Морин.

Высоко в небе звенел жаворонок.

Билл сидел в тенечке и мрачно смотрел на дорогу. Он догадывался, где может прятаться Мю, но не спешил искать ее. Он не знал, что сказать своей дочери. В основном потому, что так и не услышал самых главных слов от Морин.

Билл сердито покачал головой, отвечая на собственный невысказанный вопрос. Да, их ночь – это самое чудесное, что происходило с Биллом Смитом за последние десять лет, но что она значила для Морин? Вновь вернулись сомнения и неуверенность – что может предложить городской девушке простой ковбой? Рай на ранчо? Взрослую дочь с далеко не ангельским характером?

Просто сказать ей, что он чувствует? Это совсем не просто, Мэри Лу. Потому что именно это и может ее напугать. Кто их разберет, женщин, да еще городских. Может быть, именно признание в любви способно ее отпугнуть.

Да, она спрашивала о том, какие у них отношения. А какие тут могут быть отношения, если он влюблен в Морин Килкенни, влюблен по уши! Но если она не испытывает к нему ответных чувств, то лучше уж все закончить одним махом. Не терзать себя, не создавать неудобства для Морин, не разочаровывать Мю, потому что девчонка, может, и рассердилась на утреннюю сцену, но к Морин-то привязалась за этот месяц по-настоящему.

Билл страдальчески сморщился. Эдак вся работа на ранчо встанет! А ведь коровы не станут ждать, когда там их хозяин разберется в своих чувствах. Коровам доиться надо.

Одним словом, Билл поднялся и пошел к своим животным. Задал корма птице, почистил хлев Принцессы, подоил пегих коров, собрал в большую корзину свежие яйца, оставив с десяток под наседкой, и направился к дому.

Войдя в комнату, он едва не уронил корзину с яйцами, потому что совершенно не ожидал увидеть Морин и Мю сидящими за столом и оживленно болтающими о какой-то ерунде. При виде Билла они обе замолчали, а потом Мю изрекла:

– Вот и папка пришел. Садись, папка, завтракать.

– Ты где была-то?

– На Холме.

– А. Понятно. Давно вернулась?

– Морин за мной пришла, мы поговорили и пришли домой.

– Угу.

– Билл?

– Да, Морин?

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Не знаю.

– А спросить меня?

– Ну... Зависит от того, что ты хочешь услышать.

Мю отправила в рот здоровенный кусок сандвича и фыркнула.

– Скажи ей, папка, что влюбился и хочешь, чтобы она осталась с нами. Она без этого нипочем не останется.

– Это правда?

– Мне казалось, я уже об этом тебе говорила...

– Кхм... Мю, а ты, я так понимаю, уже приняла решение?

– А чего его принимать? Ты влюбился в нее, она влюбилась в тебя, вы спали в одной кровати, мама не против, я тем более. По-моему, осталось только одно.

– Что же?

– Чтобы вы поцеловались!

Билл перевел взгляд на немного смутившуюся и очень хорошенькую Морин. Она ответила ему сияющим взглядом сине-зеленых глаз. И тогда Билл встал, подошел к своей женщине и крепко поцеловал ее в губы. А его десятилетняя дочь вытерла руки о полотенце и наградила их обоих бурными аплодисментами.

10

Морин лежала в постели и следила за солнечным лучом, медленно продвигавшимся по потолку из одного угла комнаты в другой. Молодая женщина улыбалась, но эту улыбку вызвал отнюдь не солнечный луч.

Морин нежилась в постели, еще хранившей тепло тела Билла. Сам Билл, по обыкновению, уже отправился работать, встав сегодня даже раньше, чем обычно. Сегодня им всем троим предстояло отправиться на свадьбу Миллисент Риджбек и Фрэнка Марло, в городок Каса дель Соль, так что ранчо на целый день оставалось без присмотра.

Пролетевшие три дня и три ночи были самыми счастливыми в жизни Морин Килкенни. Утро начиналось с улыбки, хотя спать за эти трое суток и Морин, и Биллу выпало всего несколько часов. Они просто не могли тратить время на сон.