Хэдер Макалистер - Замуж — только по большой любви Страница 31

Дебра только что вошла на кухню через заднюю дверь и снимала садовые перчатки.

— Я бы не хотела разговаривать со своей дочерью в подобном тоне.

— Прости, пожалуйста.

Кивнув в знак примирения, Дебра повесила рабочий плащ на гвоздик двери.

— Так что случилось?

— Что случилось? Это просто ужасно! Вот что случилось! — застонала Отом и указала на груду факсов на столе. — Ты… ты продаешь ранчо и ни словечком не обмолвилась об этом мне?!

— Да, я подумывала продать его на аукционе. И уж конечно, я рассказала бы тебе обо всем, когда бы все решилось. — Дебра спокойно налила кофе себе и Отом. — Я предлагала купить его Хэнку и Нелли. И если мы не сойдемся в цене, я выставлю его на аукцион.

— Но почему?

Дебра внимательно посмотрела на нее.

— Ты хочешь остаться здесь и вести хозяйство вместе со мной?

Решения. Они ждут от тебя решения. Вот одно из них, пожалуйста. Хочет ли она вести хозяйство па ранчо вместе с матерью? Не просто распределять доходы, но управлять каждодневными делами и брать на себя серьезные обязанности? Собирается ли она оставить свою карьеру, которая даже еще и не началась?

— Нет. — Отом не могла произнести это слово другим тоном; она сказала это шепотом, прекрасно осознавая, какую страницу своей жизни закрывает.

— Так вот поэтому я и продаю. — Дебра посмотрела на нее с минуту, потом продолжала более мягким голосом: — Ты вернулась сюда год назад из колледжа. Тебе понадобилась вся твоя зарплата, чтобы вести здесь хозяйство. Какой толк из этого, если ты не хочешь делать того, что делаешь?

— Но тебе нельзя терять дом, где ты так долго жила.

Дебра обошла стол, поставила чашку с кофе и, просмотрев факсы, нашла один и показала дочери: «Я говорю: все здесь мое — это место было мечтой отца Бена, и Бен его тоже любил, и я тоже, когда он был еще жив. Но вести хозяйство на ранчо — это единственное, что я умею делать. Я бы хотела увидеть мир и узнать, что в нем есть еще, — она улыбнулась. — Я похожа на свою дочь».

— О, мама. — Отом обняла свою мать. — Если ты передумаешь и останешься здесь, пожалуйста, скажи мне. Я буду работать на полную ставку, если будут нужны деньги.

— Я не собираюсь менять свое решение, — сказала Дебра, в ее голосе слышалась грусть. — И я не хотела бы, чтобы меняла решение и ты.

Кому: Дебра Риз, владелец ранчо Риз.

От: Генри Барнетт и Элеонор Барнетт, владельцы ранчо «Барнетт», Инк.

Пожалуйста, рассмотрите приложение об условиях предлагаемой цены на собственность «Ранчо Риз» (описания прилагаются). Что касается оригинала соглашения о продаже, у вас есть 30 дней, чтобы принять или отклонить предложение.

С уважением

Кому: Генри Барнетту и Элеонор Барнетт, владельцам ранчо «Барнетт».

От: Дебра Риз, владелец ранчо Риз.

Дорогая Нелли и Хэнк!

Мне не нужно 30 дней. Я разговаривала с Отом. Вы были ко мне так великодушны. Я принимаю ваше предложение.

Если бы Отом была честна с матерью, она бы рассказала ей, что ее на самом деле тревожило: подкуп агентства «Золотая роза».

Но сначала надо было кое-что обсудить с Клэем.

Отом поехала к Барнеттам на машине. Она хотела видеть выражение лица Клэя, когда расскажет обо всех этих проделках.

Дверь ей открыла сама Нелли Барнетт, ее лицо сияло.

— Отом, какой неожиданный сюрприз! Клэй только что пришел на ланч. Ты пообедаешь вместе с нами?

Не успела Отом ответить, как появился Клэй, вытирающий руки кухонным полотенцем.

— О, привет, Отом!

Его голос был обычным, таким же, как всегда. Но вот взгляд — совсем другой. Странное дело, она никогда раньше не замечала, какой волевой у него подбородок, какие красивые полные губы. Единственное, что она хорошо знала, это то, как он на нее смотрел: горящими глазами.

— У меня есть идея, — сказала миссис Барнетт, пока они стояли, уставившись друг на друга. — Сегодня такой превосходный солнечный день. Давайте я приготовлю вам сандвичи, и вы их съедите по пути.

— Спасибо, мам.

Мать Клэя взяла полотенце из рук сына и пошла на кухню.

Когда затихли ее шаги, Клэй приблизился к Отом.

— Итак, у тебя было время подумать.

— Да. — Отом сознавала, что ее голос дрожит.

— Так. Не хочешь ли присесть?

Значит, было заметно, что она расстроена. Отом кивнула, потом прошла за ним в комнату с потрясающим каменным камином. Как часто она бывала здесь и как давно не была!

Но теперь это не имеет никакого значения.

— Ты знаешь, нас просто сосватали, — начала она, вытаскивая из сумочки листы с сообщениями факса. — Я нашла это сегодня утром. — Она передала Клэю бумаги.

Он прочел их и вернул обратно.

— Что скажешь? — спросила она, когда увидела, что он молчит. — Ты что-нибудь знал об этом?

— Нет.

— И это тебя не выводит из себя?

— Ты считаешь это всего лишь хорошей сделкой?

— Да, это хорошая сделка: наши матери просили агентство, чтобы оно свело нас.

Клэй откинулся на спинку кожаного кресла и скрестил руки на груди.

— И что же? Ты что, позволила бы компьютеру выбрать себе мужа?

Но он пропустил один момент.

— Я пришла в «Золотую розу» с уверенностью, что они могут это сделать. Я им верила. А они обманули мои ожидания: они жульничают.

— А ты знаешь это наверняка?

Она потрясла перед его носом бумагой.

— Какие еще тебе нужны доказательства?

— Я имею в виду, узнавала ли ты в самой «Золотой розе»?

— Еще нет, но собираюсь туда пойти.

Он улыбнулся и покачал головой.

— Ну иди, иди. Для меня не имеет значения, что ты там выяснишь. Потому что я и без компьютера знаю: мы принадлежим друг другу. — Он попытался взять ее руку, но она подалась назад.

Принадлежим друг другу. Это была всего лишь часть его священной мечты, долга, этой его теории.

— А ты знал, что моя мама собиралась продать ранчо твоим родителям?

Он прищурился.

— Да.

У Отом все похолодело внутри.

— И давно знаешь?

— Недавно.

— А ты никогда не хотел сказать об этом мне?

— Просто не было повода. Это могла бы сказать тебе и твоя мама, это же ваше дело.

— Ладно. — Она сложила факсы в сумочку. — С этим я могу согласиться. Но все же это желание мной манипулировать сводит меня с ума. Он прищурился.

— Знаешь, Отом, в этом мире не всегда происходит так, как ты хочешь. Не всегда так, как ты чувствуешь. У других людей свои чувства и свои желания, своя жизнь.