Дженни Лукас - Приглашение на бал Страница 32

«Как ты и предположил, я действительно спала с другим мужчиной».

Алессандро вспомнил большие глаза Лилли, полные боли, ее странное выражение лица и дрожащий голос.

«И я любила его».

Вдруг его поразила догадка.

Что, если, говоря о другом мужчине, она имела в виду его, Алессандро? Такого, каким он был до того, как публично усомнился в ней?

Он поклялся уважать и защищать свою жену. Почему он не поговорил с ней наедине вместо того, чтобы устраивать публичный скандал? Почему не дал ей возможность все объяснить? Вместо всего этого он глубоко оскорбил женщину, которая любила его всем своим великодушным сердцем.

— Где Лилли? — прошептал он.

— Несколько часов назад она покинула Францию, — сухо ответил Сент-Рафаэль. — Она хочет навестить своего отца, прежде чем начать искать место для своего будущего офиса.

— Она действительно собирается открыть свой бизнес?

— Моя жена говорит, что украшения, которые изготавливает Лилли, уникальны и будут пользоваться спросом. Она разбирается в таких вещах. — Француз побарабанил пальцами по столу. — Знаешь, мне, наверное, следовало бы поблагодарить тебя за то, что ты сделал для моей кузины.

— За то, что женился на ней?

— За то, что разводишься с ней, — холодно ответил Сент-Рафаэль. — Лилли самый добрый человек, которого я знаю. В ней нет ни капли подлости. Она и ее ребенок заслуживают лучшего мужа и отца, чем ты. — Он закрыл с щелчком свой портфель. — Но бизнес есть бизнес. Если надумаешь обменять виноградники на «Джоерию», распорядись, чтобы твои юристы встретились с моими. Нам нет необходимости снова встречаться. Adieu.[11]

Не сказав больше ни слова, Тео Сент-Рафаэль удалился. Какое-то время Алессандро сидел в кресле и тупо смотрел на бумаги, лежащие на столе, затем встал и увидел в окно Сент-Рафаэля, выходящего из ворот с коробкой в руках. Мгновение спустя его лимузин уже скрылся за углом.

«Я люблю тебя, Алессандро».

Закрыв глаза, он прижался лбом к холодному стеклу.

«Я больше не буду пытаться заставить тебя меня полюбить. Это бесполезно».

Лилли его не предавала. Это он ее предал. Он намекал ей на то, что она недостаточно хороша, чтобы понравиться его друзьям. Он покупал ей одежду, сомневаясь в ее вкусе, говорил, что ее украшения не будут продаваться. Настоял на том, чтобы она отказалась от своей мечты и целыми днями сидела одна в палаццо и ждала его возвращения с работы.

Он позволил ей его любить, не предложив взамен ничего, кроме безликих дорогих побрякушек, которые, как он понял позже, были ей не нужны. Все эти месяцы она делала все для того, чтобы ему было с ней хорошо. Неудивительно, что после того, как он публично усомнился в ее порядочности, Лилли от него ушла. В тот вечер она в конце концов осознала, что он не ее принц в сверкающих доспехах, и перестала бороться за их отношения.

Она была права. Он боялся ее любить. Боялся снова себе позволить быть уязвимым. Шестнадцать лет он держал свое сердце на замке. Когда Оливия оболгала Лилли, он использовал это как предлог, чтобы убежать от любви, которая так его пугала.

«Мы все должны выбирать в этой жизни. Либо безопасность тюрьмы, либо пьянящую радость свободы».

Это он ей сказал, не так ли?

Он считал ее робким мышонком, но на самом деле она оказалась смелой, а он трусом.

Но он больше не будет прятаться от любви.

Он вернет ее доверие, даже если для этого ему придется выставить себя дураком перед всем миром.

Расправив плечи, он дал себе слово, что заслужит ее.

После утомительного ожидания в роскошной гостиной отцовского дома у Лилли сильно болела спина.

Она поерзала на жестком диване, копии тех, что были в моде в эпоху Людовика Четырнадцатого, и посмотрела на часы.

С момента ее приезда сюда прошло уже шесть часов. Они не виделись три года, а он заставляет ее так долго его ждать в полном одиночестве в огромном доме, который он построил для своей любовницы.

Очевидно, таким образом он наказывает ее за то, что она не вернулась домой в июне, чтобы выйти замуж за его сотрудника.

Нижнюю часть спины внезапно пронзила боль, и она поднялась. Из окон открывается прекрасная панорама заснеженного озера Миннетонка за голыми деревьями, но это место все равно походит больше на офис, чем на дом. Здесь нет ни одной фотографии, только постеры рекламных кампаний «Хейнсбери». Ближайший из них изображает счастливую молодую пару на скамейке в парке, окруженную огромным изображением обручального кольца. «Ювелирные изделия „Хейнсбери“. Когда подходит только совершенство», — гласит слоган внизу.

Обручальные кольца. Свадьбы. Сейчас Лилли все это ненавидела. Она отдала своему мужу все, но этого оказалось недостаточно. Алессандро поверил каждому слову Оливии. Он даже предположил, что Лилли могла спать с другим мужчиной.

Она действительно спала с другим мужчиной. До того вечера, когда Алессандро оскорбил ее на глазах у сотен гостей, она считала его другим. Должно быть, мужчина, которого она любила, существовал лишь в ее воображении.

Лилли тяжело сглотнула. Любимое дело поможет ей в трудное для нее время. После того, что ей пришлось пережить, она больше не боится неудач.

Покинув палаццо Алессандро, Лилли несколько дней проплакала в гостевой комнате в замке своего кузена во Франции, прежде чем прийти в детскую, чтобы поиграть с ребенком Тео. Увидев на ее шее ожерелье из кристаллов розового цвета, Кэрри, жена Тео, поинтересовалась, где она его купила. Узнав, что Лилли занимается изготовлением украшений и хочет открыть собственное дело, Кэрри сказала, что с удовольствием вложит деньги в ее бизнес.

Ее мечта наконец осуществится. За время своего брака с Алессандро она обрела достаточно смелости и уверенности в себе, чтобы пойти на риск. Добьется она успеха или нет, будет зависеть только от нее. Она самостоятельная женщина. Ничья экономка, ничья жена и, похоже, ничья дочь.

Когда солнце начало садиться, ее терпение лопнуло, и она повернулась, чтобы уйти.

— Чего ты хочешь?

Увидев своего отца, стоящего в дверном проеме, она раскрыла рот от потрясения. За три года, прошедшие после смерти его жены, Уолтон Хейнсбери постарел лет на двадцать и похудел фунтов на тридцать. Он курил сигару и смотрел на дочь с нескрываемым раздражением.

— Пришла умолять меня снова включить тебя в мое завещание? Слишком поздно, юная леди. Я все отдаю на благотворительность.

— Я пришла не за деньгами, — сказала Лилли.

— Так я тебе и поверил!

Его слова возмутили ее.

— Я никогда не просила у тебя денег, и ты прекрасно это знаешь. — Гордо подняв подбородок, она добавила: — Я пришла только для того, чтобы сообщить тебе, что ты станешь дедушкой.