Кейт Уокер - Желанная месть Страница 32

– Чего я хотел? – с горечью повторил Дарио. – Черт возьми, нет… не этого я хотел.

Его голос так хрипло звучал, словно у него саднило в горле. Она не могла понять почему.

– Но ты заплатил за то, что я буду спать с тобой…

Она не закончила, потому что он вытащил еще один документ и буквально сунул ей под нос. Эту бумагу она узнала, и нет надобности ее читать. Это предсвадебное соглашение, которое она подписала. Неужели прошло всего четыре месяца? Шестнадцать коротких недель? Казалось, что прошла целая вечность.

– Я знаю, что ты так и не прочитала всего текста полностью. Черт тебя подери, так прочти сейчас! И читай внимательно.

Как это сделать, когда строчки пляшут у нее перед глазами? Но она должна, потому что его лицо – жгучий взгляд синих глаз, белые пятна на сжатых скулах – требовало этого.

Она уже читала это. Но теперь, когда читает снова, то не может не поразиться. Неужели она подписала это? Видно, подписала, потому что в конце страницы стоит ее подпись рядом с подписью Дарио. И это юридически заверено… и тем самым связывает ее с ним.

Формальность бракосочетания – это одно, и совсем другое – то, что отражено в этом документе.

Она-то думала, что Дарио потребовал, чтобы она вышла за него, чтобы спать с ним, стать его любовницей и что таковы условия, прописанные в соглашении, которое он составил. Что он фактически покупал ее – ее тело и душу, – а цена – спасение родителей. Он вправе был потребовать за это спасение такую высокую цену.

Оказывается, она ошибалась.

– Выходит, ты просто хотел жениться на мне… и все. – Голос у Элис дрожал. – Ты не…

В контракте значилось лишь то, что она выходит за него. Берет его фамилию. Дарио не внес в контракт никаких условий относительно «настоящего брака» в полном смысле этого слова, что подразумевало постель с ним. А она была уверена, что он сделает это условием спасения ее родителей. Все оказалось не так.

– Я женился на тебе, потому что я тебя хотел. Да, я хотел увидеть, как будут выглядеть мой отец и мой чертов братец, когда поймут, что их гнусный план провалился. Я хотел быть уверенным, что Маркус никогда не дотронется до тебя своими грязными руками. Но я не хотел покупать тебя, как покупают очень дорогую проститутку. Я хотел спать с тобой, но только чтобы ты легла в мою постель по собственному желанию. Я ни разу в жизни не принуждал ни одну женщину и уж точно не собирался начинать с этого со своей женой, даже если наш брак был по расчету и состоялся лишь потому, что я заплатил долги твоей семьи.

– Нет… – с трудом произнесла Элис, глядя ему в лицо. Его настойчивый взгляд требовал, чтобы она продолжала. Она должна все прояснить. Она не вынесет, если он будет думать иначе. – Я вышла за тебя, потому что тоже этого хотела. На браке настоял ты. Ты!

Элис едва не рассмеялась, увидев стыд на его лице. Но желание засмеяться пропало, стоило ему сказать следующее:

– Да, я думал, что единственный способ завоевать признание отца, – это брак с тобой… Но это заблуждение исчезло в день свадьбы, когда он не только не пришел, но и не ответил на мое приглашение. Ему нужна была эта свадьба… и больше ничего его не интересовало.

«Я не семейный человек». В голове у Элис звучали слова Дарио – он сказал их, выходя из церкви. Это были слова человека, пережившего тяжелое разочарование.

И сейчас он снова их повторил, словно прочитал ее мысли:

– Я не… семейный человек.

Дарио вздохнул – это вздох смирившегося с неизбежным. Но, кажется, он не полностью в этом уверен. Что-то ее насторожило.

– Что? Что ты сказал?

Несколько секунд он молчал, и Элис подумала, что ответа не последует. Но тут он вздернул голову, будто хотел отбросить сомнения.

– Я не знаю, что такое быть семейным человеком, – с трудом, низким голосом произнес он. – Но я понял, что вместе с тобой я хотел бы попытаться им стать.

Элис не могла этому поверить. Наверняка она ослышалась. Не может быть, чтобы он сказал…

Но, глядя в эти синие глаза – такие любимые, – она увидела, как они потемнели, услышала боль, рвущуюся из его голоса.

– Когда понял? – еле слышно прошептала Элис.

– В первую же ночь на вилле… и после этого каждую ночь. – Он не отводил от нее глаз, обжигая своим взглядом, моля поверить ему. – Я мог бы уже тогда сказать тебе это. Надо было сказать… Я понял, что никогда не захочу тебя отпустить. Я просто не знал, как это назвать.

В его тоне было столько убедительности, столько уверенности в словах.

– А… сейчас? – Она спросила почти неслышно, но почувствовала тот момент, когда он уловил ее слова – она увидела потрясение на его лице. Словно у него внутри зажегся свет, но он еще не осмеливается поверить в происшедшее.

– А сейчас я признаю, что это любовь. Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю, что мне страшно думать о том, что ты считаешь, будто я заплатил тебе за постель. Ты необходима мне в жизни. Моя любовь так сильна, что я хочу, чтобы ты была со мной всегда. Я хочу тебя как свою возлюбленную, свою жену, как мать моего ребенка.

– Но ты… – Договорить ей не удалось, потому что он приблизился, взял ее руки и крепко прижал к груди.

– Не говори этого, – попросил он. – Не напоминай мне, какой я был глупец, как не сумел распознать… Я не знал, что такое семья. Знал только, что семья должна быть больше и значительнее, чем то, что произошло между моим отцом и матерью. Должны быть более крепкие узы, чем кровные, связавшие меня – помимо моей воли – с Хенри и Маркусом.

– Они не твоя семья! – воскликнула Элис. Мысль о том, как так называемая семья обошлась с Дарио, была невыносима.

– Я знаю, и мне они не нужны. Я хотел иметь семью, похожую на твою. Семью, где твой отец так любит твою мать, что готов ради ее спасения отправиться в тюрьму. Семью, где ты отказалась от привычной жизни, чтобы помочь им обоим. Господи, как я хотел того же.

– На самом деле?

– Да. – Ответ прозвучал решительно, твердо и уверенно. – Я смутно представлял себе, догадывался, что притягательность семьи – настоящей семьи – в причине, по которой семья существует. Эта причина – особая близость людей, необходимость друг в друге, в заботе друг о друге. А это невозможно приказать, невозможно купить ни за какие деньги. Такая семья должна постепенно создаваться, чтобы стать настоящей. И она начала возникать в первую же нашу ночь. И мы уже были семьей в тот день на террасе.

– Это началось раньше, – мягко сказала Элис. – Когда ты ухаживал за мной во время мигрени как сиделка. Помнишь, в болезни и в здравии…

Дарио улыбнулся – он тоже вспомнил.

– Это привело нас в сегодняшний день… к ребенку. А сейчас… – Дарио провел рукой по ее животу, пальцы прижались к тому месту, где был его ребенок – крошечное существо, которое вырастет в личность, в члена их семьи. – Наш ребенок будет любим потому, что он есть, а не за то, что он принесет в наш брак. Вот как я люблю тебя просто за то, что ты есть. И всегда буду любить. Я не знаю, как быть отцом, но я постараюсь стать самым лучшим папой на свете. – Вдруг его голос стих, и уже мучительным шепотом он сказал: – Я до сих пор не знаю, как создать семью. Знаю лишь, что хочу попробовать вместе с тобой.