Мэри Берчелл - Сердце мужчины Страница 32

Мысль о том, что могло что-то произойти в связи с потерей скарабея, отступила. Это было неприятно, но такие вещи ведь случаются.

Разговор с Аланом Мурхаузом и полная ясность ситуации, связанной с тем вечером, сняли с ее души тяжкий груз. Теперь она действительно ощутила свободу и спокойно могла радоваться приготовлениям к свадьбе, предвкушению счастливой будущей жизни, перспективу которой она увидела в гостях у Элтонов.

Ее мать с удовольствием ходила с Хилмой По магазинам, иногда к ним присоединялась и Барбара, чтобы помочь советами, что следует купить, что подойдет Хилме.

— Хотя, по правде говоря, Хилма, — искренне призналась Барбара, — девушке с твоими волосами и глазами идет практически все… Ты, моя дорогая, будешь неотразимой в свадебном наряде, и Роджер тоже будет хорошо смотреться, если только необходимость играть главную роль не окончательно смутит его.

— Право же, Барбара, — запротестовала миссис Арнолл, — не понимаю, почему это должно его смутить.

— Я тоже не понимаю, — согласилась Барбара. — Но факт остается фактом, что он всегда чувствует себя очень неловко, когда оказывается в центре внимания. Ты, Хилма, объясни ему, что жених никого не интересует, кроме, конечно, невесты… и то не всегда, — беспечно закончила она.

Хилма рассмеялась.

— Что ж, у него еще есть время собрать все свое мужество. До свадьбы семь или восемь недель.

— Угу. Жаль, что у Роджера не темные волосы и глаза, — размышляла вслух Барбара. — Темноволосый мужчина был бы тебе великолепным фоном. Но, полагаю, это соображение не заставит Роджера покрасить волосы. Как ты смотришь на это? — потребовала она ответа у только что вошедшего в комнату Роджера.

Так как Роджер не слышал сногсшибательного предложения, Барбара повторила свою «гениальную» идею.

— Не говори глупостей, Барбара, — возмутился Роджер.

— Да, я так и думала, что ты откажешься от моей идеи, — со смехом согласилась Барбара.

Роджер подозрительно посмотрел на Барбару. Не то чтобы Роджеру не нравилась двоюродная сестра Хилмы, но, право, иногда ее шутки, да и поступки были просто непредсказуемы. Да и муж был под стать ей. У них всегда было все легко и просто. А Роджер любил все тщательно обдумывать и делать все основательно. Легкость Кертисов на подъем, их привычка мчаться куда угодно в любое время дня и ночи, обычно в компании таких же беззаботных и веселых людей, заставляли его нервничать и чувствовать себя чужим в их обществе.

Вот и на этот вечер у них был, как считал Роджер, какой-то невероятный план.

Джим присоединился к ним позднее, и теперь они должны были куда-то отправиться, захватив с собой Хилму и Роджера.

— Это будет такая свойская вечеринка после театра, — восторженно объясняла Барбара. — Бернторны хотели, чтобы мы пошли с ними в театр, но мы решили поехать к вам и попытаться вас уговорить. Поэтому они ждут нас после театра и очень хотели, чтобы мы приехали вместе с вами.

— Но ведь уже поздно, — начал было Роджер.

— Ты, кажется, уже как-то приглашала нас к ним? — не обращая внимания на реплику Роджера, спросила Хилма. — Я смотрю, они часто устраивают такие, как ты выразилась, неофициальные вечера.

— Да, довольно часто, — ответил на этот раз Джим. — Они очень общительные и гостеприимные люди. У них всегда собирается много народу. — По-видимому, он считал, что это веский аргумент.

— Что ж, поезжайте, — улыбнулась Хилма. — Я не могу себе представить, что они ждут и нас. Они ведь с нами не знакомы.

— И тем не менее они ждут вас, Хилма. Я столько им рассказывала о тебе. Они сочтут странным, если вы снова откажетесь от приглашения, — возразила Барбара.

Хилма подумала, что при таком огромном количестве малознакомых людей, которые собираются у Бернторнов, вряд ли хозяева заметят чье-то отсутствие. Но раз Барбара и Джим настаивали на том, что они обидятся, она уговорила Роджера принять их приглашение.

— Ты, наверное, поздно вернешься, дорогая? — поинтересовалась мать, когда Хилма задержалась, чтобы поцеловать ее и пожелать ей спокойной ночи.

— Полагаю, что нет, мама, — улыбнулась Хилма, качая головой. — Как я себе представляю, мы поздороваемся с кучей людей, которых никогда раньше не видели, и, думаю, больше не увидим, выпьем по паре коктейлей и уедем. Не думаю, что там будет кто-то из знакомых.

Но Хилма ошибалась. Первым, кого она увидела, войдя в огромную, переполненную народом квартиру гостеприимных Бернторнов, был Бак Вэйн.

Он стоял в одной из глубоких амбразур окна и о чем-то увлеченно разговаривал с пожилым мужчиной. Может быть, то, что он стоял в стороне от шумной толпы, может быть, его манера держаться привлекла внимание Хилмы, во всяком случае, она сразу заметила его.

Хилма даже удивилась, как легко она восприняла эту неожиданную встречу. С абсолютным спокойствием она выслушала беглые представления хозяев, мимоходом заметив, что они не проявили к ней животрепещущего интереса, о котором ей все уши прожужжала Барбара.

Барбару и Джима, казалось, знали все присутствующие, и они, по-видимому, сочли, что не могут доставить Хилме и Роджеру более приятного удовольствия, чем представить их максимальному количеству присутствующих за короткий промежуток времени.

Никто из представленных Хилму особо не заинтересовал. Она улыбалась и говорила, как это принято в таких случаях, два-три обычных, ни к чему не обязывающих слова. Но так продолжалось до тех пор, пока высокий жизнерадостный голос Барбары не произнес:

— Хилма, а это Эвелин Мурхауз. Кажется, вы уже встречались раньше. Ах нет, это Роджер, а ты нет. Эвелин, это моя кузина Хилма Арнолл.

За время, прошедшее после бала-маскарада до нынешнего вечера, Барбара явно продвинулась со свойственной ей легкостью от официального «мисс Мурхауз» до свободного «Эвелин».

И вот Хилма уже отвечала на приветствие тонкой темноволосой девушки с необычайно светлыми серыми глазами. Именно ее глаза привлекали внимание прежде всего. Они были ясными и блестящими, но в них была какая-то холодная пустота, из-за которой казалось, что их обладательница смотрит на тебя как бы издали и свысока, несмотря на ее приветливость.

«Так вот она какая, эта невеста Бака! Что ж, он был прав, когда говорил, что она очень экстравагантна». Ее одежда была не только дорогой, но и подобрана с большим вкусом. И, конечно, Эвелин умела ее носить. Каждый волосок ее несколько экзотической прически лежал на своем месте, а немногие украшения на ней были дорогими и безупречно подобраны.

Они постояли несколько минут, обменялись впечатлениями о пьесе, которую Хилма недавно видела, о приближающемся Рождестве, об их общих друзьях, и в тот момент, когда они уже были готовы отойти друг от друга, к ним подошел Бак, и Эвелин небрежно представила их друг другу.