Кристин Лестер - Поцелуй на берегу Страница 33

— Что?

— Как бы тебе это сказать… Я сама ирландка, но, честно говоря, никогда не понимала этого недоверия к англичанам, которое якобы у каждого ирландца в крови… Наверное, он настороженно относился к тебе, ты ему много рассказала, а он… Знаешь, ты спроси у него сама. Он очень ранимый человек, даже служба в армии не пошла ему на пользу.

— Да, кстати! — Николь заерзала на стуле. — Он ничего мне не рассказывал про службу. Я буквально на днях узнала об этом от посторонних лиц! А он…

Старуха внимательно посмотрела на нее:

— Я так поняла, «посторонние лица» тебе наговорили о нем много чепухи.

— А…

— Иначе бы ты сюда не приехала. Зря ты рушишь отношения всего лишь из-за того, что кто-то что-то сказал.

— Но мне сказали…

— Вот именно: сказали. Я не пытаюсь оправдать Люка потому, что он мой внук, просто… Не знаю, что там произошло, но, даже если человек и оступился, все равно надо хотя бы дать ему шанс самому все объяснить. А ты убежала. А он тебя ищет и переживает.

— Он звонил вам? — насупленно спросила Николь.

— Конечно, он же не глупый, первым делом сюда позвонил. Его Эмма выходит замуж за какого-то телепродюсера, если это тебя успокоит.

— Эмма! А откуда вы… О!!!

Николь вскочила и прошлась по комнате. Так это Лили все напутала! Ну конечно! Эмме сделали предложение, но не Люк! Он-то давно ей сделал предложение. А Люк как раз из-за этого вернулся раньше из Нью-Йорка. Он торопился к ней, к Николь! А она…

Николь остановилась возле Мэри:

— Так вы знали…

— Конечно! У Люка нет тайн от меня. Я же ему теперь вместо отца и матери… А вчера я солгала ему, что тебя здесь нет, потому что ты просила.

— Ой, спасибо вам!.. — Николь опустила голову. Ей стало очень стыдно. — То есть… простите меня.

— Это ты у него попросишь прощения. Или он у тебя. Но я его все равно отшлепаю.

— Почему?

— За то, что напустил туману. Водил за нос и меня, и тебя. Только зачем — не пойму.

— А что было с его службой? — осторожно напомнила Николь.

— Со службой… — Мэри снова погрустнела, явно вспомнив что-то печальное. — Это его отец настоял. Мой сын. Они с женой все мечтали уехать в Америку, только денег не было.

— Подождите, подождите… А они разве жили не в Америке?

— Нет, конечно. Люк родился и вырос здесь, в Ирландии.

Николь закатила глаза: сейчас она сама с удовольствием отшлепала бы Люка!

— Это потом он сам перебрался, — продолжала между тем старуха. — Отец готовил Люка к службе в морской пехоте. Его взяли! Только родители этого уже не увидели… Люк поклялся на том самом месте, где случилась авария, что станет американцем, потому что отец с матерью этого очень хотели. Я его и провожала в Америку. Он выбрал каких-то «морских львов» — или как-то еще…

— Ого! «Морские котики»! В это элитное подразделение мечтают попасть тысячи американцев!

— Ну а ему вот посчастливилось. Но он все равно не стал военным, как видишь. Вернулся в Нью-Йорк и занялся там своими салонами и татуировками. А потом перебрался в Бостон.

— Но почему? — искренне изумилась Николь. В самом деле, для мужчины, прошедшего службу в элитном подразделении, это довольно странное решение.

— Он ушел оттуда, потому что ненавидел войну, кровь и насилие. Люк — очень ранимый человек, с нежной, тонкой душой, запомни это. Даже если он будет перед тобой хорохориться и изображать циника, не верь, это — маска.

Николь вздохнула: это она уже поняла.

— Он пошел в эти войска, потому что обещал отцу. Ему очень хотелось выполнить волю родителей, вроде как отдать им долг, даже после смерти… Он и в Америку переехал именно по этой причине. Хотя я считаю, все это чушь. Каждый должен сам выбирать себе судьбу, и счастье ребенка, который нашел себя в этой жизни, — лучшая награда для родителей. Но… Люк оказался немного старомодным в этом…

Теперь Николь поняла, что не давало ей покоя, когда она смотрела на Люка: с одной стороны — внимательный, цепкий и суровый взгляд человека, прошедшего не одну школу жизни, а с другой… Да, он иногда казался ей очень беззащитным, очень ранимым, несмотря на то что дракон…

— Но почему вы говорите, что не было денег? А как же эти миллионы Патрика? Их бы хватило на переезд.

— А вот в том-то и дело! — Взгляд Мэри стал еще печальнее. — Мы боялись их трогать. Понимаете, мы все люди простые, Патрик был один такой — выскочка, который высоко взлетел. Остальные — пашут землю, разводят скот, тем и живут. А деньги эти… Как только к ним собирались приблизиться, просили меня снять со счета — так начинались сплошные несчастья! Хочешь верь, хочешь не верь! Если по мелочи — детям на учебу или на какие неотложнее нужды — пожалуйста, я пользовалась открытой частью счета. Но она небольшая. Главная — закрытая. Эти деньги можно снять, и тогда счет закрывается, его больше не существует. Понимаешь?

— Понимаю, — вздохнула Николь. — Вы жили на проценты.

— Вот-вот. Что-то в этом духе, я не слишком разбираюсь в банковских делах… Ну вот тогда мы решили, что деньги-то все равно пропадают, надо их снимать, да и ехать в Америку, а остальное — раздать нашим родственникам.

— И что?

— Не успели. Родители Люка разбились на машине.

— Вы думаете — из-за этого?

— Не знаю, девочка, не знаю. Но они опасные, эти деньги.

— Да, мне папа поговорил.

— Папа? А твой-то папа тут при чем? Он же француз.

Николь махнула рукой и горько усмехнулась:

— Все охотились за ними. Даже французы! — Она включила запись на телефоне. — Послушайте, что сказал мне отец перед смертью. Теперь моя очередь удивлять вас.

Здесь все было зеленым. Зеленые кузнечики завели свои песни, зеленый травяной ковер расстелился под ногами, зеленые сумерки опускались на маленький городок…

Сейчас должен приехать Люк. После всего сказанного и услышанного Николь сама набрала его номер и попросила приехать. Он ответил, что примчится с первым же самолетом… Теперь оставалось только дождаться, когда прибудет такси из Дублина. Мэри и Николь молчали, созерцая закат и размышляя каждая о чем-то своем. Пахло свежескошенной травой и цветами из палисадника.

Обе женщины ждали Люка.

Они ждали его, а он все равно появился неожиданно. Они весь вечер прислушивались, не едет ли машина, а он пришел пешком. Пришел с автобуса, который останавливается на соседней улице…

Они даже не сразу заметили его. Некоторое время Люк наблюдал за ними, потом тихо прошептал одними тубами:

— Николь.

Она резко обернулась и, вскочив, сделала несколько шагов в его сторону, словно почувствовала этот голос. А потом замерла, разглядев в сумерках Люка.