Рини Россель - Как забыть Гарри Страница 34

— Вы не изувечили его?

— Ничего, у него хватит здоровья, чтобы постоять в очереди безработных и предстать перед коллегией адвокатов, когда его будут исключать.

Эмили быстро взглянула в лицо Лайону.

— Не надо так! Я… я сама виновата.

Услышав эти слова, он нахмурился. Испытывая ужасное чувство вины, она попыталась оттолкнуть его, но из-за слабости попытка оказалась безуспешной.

— Отпустите меня, Лайон! — воскликнула она, чувствуя, что силы иссякли. Его мышцы мгновенно напряглись, он удерживал ее еще секунду, потом отпустил и отступил на шаг в сторону. — Я сама виновата, — повторила она, хотя ей было ужасно неприятно признаваться в таком.

— Неужели? — Лайон явно не поверил. — Так, значит, вы сами попросили его повалять вас по земле?

Она схватилась за покрасневшее запястье и стала растирать его, испытывая прилив отвращения.

— Нет. Разумеется, нет!

Он кивнул, поджав губы.

— Как я понимаю, вы говорили нечто вроде «не надо», «довольно» или «перестаньте»?

Она невольно содрогнулась и перевела взгляд на морскую гладь.

— Да-да, я говорила, чтобы он перестал, но он…

— Черт побери, Эмили. А мне вы говорили когда-нибудь, чтобы я перестал?

Этот заданный сквозь зубы вопрос ошеломил ее. Конечно же, говорила. Почти точно в такой же ситуации она просила его тогда остановиться, и он повел себя по-джентльменски. Он отпустил ее — неохотно, но отпустил. Неловко кивнув, она опустила глаза на песок у себя под ногами, не в силах произнести ни слова.

— Ну, так кто же все-таки виноват?

Он прав. Брайс оказался мерзким, порочным куском грязи, и, если бы Лайон не подоспел вовремя, он бы изнасиловал ее! Факты начали вставать на свои места, и ее замутило. Проведя дрожащими руками по волосам, она проговорила прерывистым шепотом:

— Я… мне надо отмыться от его запаха.

Когда она вошла в полосу прибоя, ее шаг вдруг превратился в беспорядочное, безоглядное бегство. Она билась в воде, вздымая фонтаны брызг, и рвалась все дальше и дальше от берега, на глубину, стремясь как можно скорее смыть с себя запах насильника. Она знала, что отныне запах этого лосьона всегда будет вызывать у нее рвотный рефлекс. Когда вода стала слишком глубока, она нырнула, радуясь освежающим струям, упруго скользящим по ее телу. Вынырнув, она жадно глотнула воздух, откинула с лица мешавшие смотреть волосы. Оглянувшись, увидела, что Лайон почти догнал ее. Его стремление оберегать ее и его тревожно-напряженный вид что-то перевернули у нее в сердце. Она почувствовала облегчение и слабо улыбнулась:

— Все в порядке. Правда. Вы можете вернуться к гостям.

— Вы уверены?

Она кивнула.

Лайон усмехнулся — чуть грустно, одним уголком губ.

— Что ж, не стоит благодарности, дорогая. Счастлив был помочь.

— Ох-х… — Его ирония открыла ей правду — она так и не поблагодарила его за спасение. — Как вы догадались прийти? — Ее охватил странный озноб, хотя погода стояла жаркая.

Он протянул ей руку.

— Я думаю, у вас шок, Эмили. Вам лучше бы вернуться. А то еще в обморок упадете.

— У меня нет привычки падать в обморок.

— Постарайтесь не забыть об этом. — Он схватил ее за руку и притянул к себе, поддерживая за талию. — Если у вас начнет кружиться голова, дайте мне знать.

Эти слова так метко попали в цель, что у Эмили возникло дикое желание засмеяться. Ведь голова у нее кружится всякий раз, когда он к ней прикасается! Но она лишь кивнула.

— И… спасибо вам за то, что вы сделали.

Лайон не ответил. Они дошли до полосы сухого песка, и он хотел было вести ее туда, где продолжалось веселье.

— Нет! — Она попятилась. — Я не могу вернуться туда. Не могу никого видеть.

Он молча, внимательно посмотрел на нее, потом кивнул, и они пошли по тропинке через лес к дому.

— Отдохните немного. Около девяти мы будем жечь костер и жарить сосиски. Вы тогда почувствуете себя лучше.

Она изумленно уставилась на него.

— Сосиски? Кроме шуток? Я и не думала, что вам известно о существовании столь заурядных развлечений.

Он звучно засмеялся.

— Когда я был мальчишкой, дорогой папочка сбагривал меня на лето к родственникам в Техас. Я там играл роль дешевой рабочей силы и переел немало горячих сосисок. Извините за бахвальство, но я умею даже выгребать навоз.

— Гармонично развитая личность с коровьей лепешкой на итальянских мокасинах. — Она поймала себя на том, что улыбается. Он никогда еще не казался ей таким настоящим, таким доступным, как в эту минуту. — А я ни разу не ела жаренных на костре сосисок, — призналась она.

— Неужели?

— Папа считал, что это вульгарно.

Лайон мрачно хохотнул:

— У наших папочек явно было много общего.

— Неделю назад я бы ни за что не подумала, что между нами есть что-то общее, — задумчиво ответила она. И вдруг вспомнила свой вопрос, от ответа на который он уклонился. — Кстати, Лайон, как вам удалось подоспеть как раз вовремя?

Он пожал плечами. Она поняла это по тому, как шевельнулась его рука, лежащая у нее на талии.

— За столом вы притворялись игривым котенком. Я знал, что вы собираетесь сделать, и мне не понравился Брайс. — В глазах Лайона мелькнуло укоризненное выражение. — Вам было бы гораздо лучше с Кевином.

Его замечание вызвало у нее в душе укол разочарования. Этот укол разросся в поток разочарования, который быстро разлился в целый океан уныния. На несколько безумных минут она позволила себе побывать в стране Фантазия, где Лайон Гэллант на самом деле был неравнодушен к глупой Эмили! Да, он знает, как должен вести себя с женщиной джентльмен, никто не подкопается. Но он только что дал совершенно ясно понять — в очередной раз, — что не знает, как надо любить женщину. И не имеет ни малейшего желания попробовать.

С усилием она оторвала его пальцы от своей талии и в отчаянном порыве выскочила из круга, очерченного его чувственной аурой.

— Знаете что, Лайон, дорогой? Почему бы вам не составить список подходящих кандидатов для этого дела? — Она повернулась и уставилась на него, дрожа всем телом от ярости. Он смотрел на нее и, похоже, ничего не понимал — этот занятый лишь своей персоной мистер Всезнайка! — А еще лучше — вы, как образцовый хозяин дома, сами выберите и пришлите ко мне в комнату того, кто «сделает» меня без большого шума и беспокойства.

Эмили резко отвернулась. Не в силах больше смотреть на него, она побежала к дому — подальше от несбыточных грез.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Время было за полночь. Эмили смотрела на догорающий костер, а запах жареных сосисок становился, все слабее, как и голоса гостей. Похоже, праздник все-таки закончился. Она ненавидела себя за то, что просидела все это время на балконе своей комнаты, словно капризный ребенок, и жалела, что ее там не было — с ним… то есть с ними. Поджаривание сосисок всегда казалось ей занятием веселым и беззаботным. В детстве она никогда по-настоящему не играла, как другие дети, потому что отец не одобрял бесцельного шума. Ей было трудно отказаться от приглашения Лайона участвовать в этом развлечении, но, оскорбленная его небрежным отношением к себе, она не могла даже думать о том, чтобы оказаться рядом с ним.