Сандра Мэй - Пылкий любовник Страница 36

Они с Мю поспешно переоделись, оставив праздничные наряды прямо на постелях, и поспешили выполнить распоряжения Билла. Таская воду, Морин поражалась тому, как споро и ловко работает рядом с ней десятилетняя девочка. Мю была настоящей хозяйкой ранчо, и Морин предстояло многому у нее научиться, как ни странно это звучало.

Между тем становилось ясно, что опасения Билла были отнюдь не напрасными. Зарницы полыхали теперь прямо вокруг них, благодаря чему на дворе почти все время было светло, как днем. Гром гремел, но не так часто и сильно, как при обычной грозе, однако электричество и впрямь переполняло воздух. Волоски на руках Морин встали дыбом, кудряшки Мю рассыпали искорки...

Барон умчался в ночь с громким ржанием, тихая обычно Сайта тоже последовала за ним. Мю была совершенно спокойна на их счет.

– Санта родилась в табуне, а Барон найдет папу. Не волнуйся, Морин, он скоро вернется и... Ай!!!

С треском взорвалась у них над головами иссиня-белая молния, и стало светло до боли в глазах. А потом разразился ад.

Молнии били вокруг, трещали и взрывались, словно артиллерийские заряды. Мю за руку втащила Морин в низенькую дверь землянки, о существовании которой девушка до сего момента и не подозревала. Внутри было тесновато и холодновато, зато спокойно. Билл укрепил погреб на славу, здоровенные бревна поддерживали дощатый потолок, пол был устлан сухим дерном, вдоль стен – полки.

– Здесь мы храним запасы и прячемся от ураганов и таких вот гроз. Иди сюда, Морин, смотри, как здорово.

Они сжались на пороге, обнялись и с замиранием сердца смотрели на прекрасное и грозное зрелище сухой техасской грозы. А потом вдруг раздался совершенно ужасающий треск, от которого Морин оглохла и ослепла на несколько секунд, к жизни же ее вернул отчаянный крик Мю:

– Пожар! Она все-таки попала!

Гроза прошла ровно над ранчо «Соколиное Перо», и одна из молний ударила прямо в дом. Деревянная постройка в одно мгновение вспыхнула, словно факел. Мю пару мгновений смотрела на огонь, а потом бросилась к дому с отчаянным плачем. Еще секунду спустя за девочкой кинулась Морин.

Билл поспел вовремя. Сухая гроза всегда пугала лошадей куда больше обычной, и в корале уже начиналась паника. Жеребцы били копытами в загородку и ворота, кобылы пытались прикрыть жеребят. Вокруг второго отсека кораля, из которого легче было выбраться, носились охрипшие и уставшие Волк и Сиу, не дававшие лошадям разбежаться. Билл торопливо отозвал собак и открыл ворота, едва успев отскочить в сторону. Обезумевший от страха табун волной выкатился на свободу и понесся в прерию. Теперь за них можно было не волноваться. Животные инстинктивно пойдут подальше от эпицентра грозы, а потом Билл с собаками разыщет их и пригонит домой. По крайней мере, молодняк и кобылы не пострадают в тесном загоне.

Санта ускакала вместе со своими родичами, но гордый Барон не поддался общей панике. Великолепный конь злобно ржал и бил копытами, но от Билла не уходил. Свистом подозвав собак, Билл вскочил на спину жеребцу.

Алое зарево он увидел с холма, и сердце сжалось в тоске и ужасе. Его дом снова горел. И там, совсем рядом с пожаром, находились Мю и Морин! Билл в отчаянии врезал пятками по бокам Барона, но тот и без того скакал быстро. Волк и Сиу неслись по обеим сторонам чуть сзади.

Барон перемахнул ограду, Билл на ходу слетел с его спины, тут же поднялся, побежал, прихрамывая. Собаки метались с лаем, боясь подходить к огню, жеребец тоже нервничал. Билл не видел ничего вокруг. Скорее к погребу!

Погреб был пуст. Перед глазами Билла Смита потекли зеленые круги. Где Мю?! Морин?! Чертовы девки, куда они делись?!

Он обежал вокруг пылающего дома, не чувствуя, как обгорают от нестерпимого жара волосы у него на голове. Только на втором круге этого безумного бега Билл их увидел.

Морин сидела на земле, черная, чумазая, неловко подвернув под себя ногу. У нее на руках лежала Мю, не менее чумазая и подозрительно неподвижная. На ватных ногах Билл приблизился к ним – и с облегчением рухнул рядом, увидев, что Мю тихо рыдает, спрятав лицо на груди Морин.

– Вы живы... Господи, благодарю тебя, вы живы. Дуры две несчастные, вы живы... Морри, Мю цела?

– Да, все нормально, Билл, правда.

– А ты?

– И я тоже, только ногу немножко подвернула.

– Почему вы не в погребе? Я ведь сказал идти туда.

– Мы были в погребе, но тут молния ударила прямо в дом...

Мю внезапно отлепилась от Морин и взглянула на отца блестящими от слез глазами.

– Это я виновата, па! Я побежала прямо в огонь. А Морин побежала за мной. Я думала, я успею, но там было так... так страшно и дымно, ничегошеньки не видно, и я сразу потеряла дверь, а потом у меня ужасно заболело в горле и глазах, и я стала кашлять, и тогда Морин меня нашла и вытащила прямо из огня... Ты не ругайся, папка.

Вместо ответа Билл молча обнял их обеих и прижал к своей широченной груди. Морин глотала слезы, улыбалась и слушала, как бешено стучит его сердце. А потом услышала сдавленный голос своего ковбоя:

– Стало быть, из горящего дома ты вынесла не книги, а моего ребенка... нашу Мю...

Так они и сидели, обнявшись, совсем недалеко от пылающего дома, а потом небеса внезапно сжалились и на землю хлынул такой ливень, что пожар скорчился, увял, зашипел и погиб. Тогда Билл Смит осторожно поднял своих женщин, поразмыслив, подхватил их на руки и понес в коровник, где печально мычали перепуганные, но совсем не пострадавшие коровы. Там, в сухом соломенном тепле, они кое-как вымылись от сажи и пепла. А потом Билл надоил целую бадейку парного, почти горячего молока, и они пили его по очереди, и это было так прекрасно, что Морин не выдержала и разрыдалась, а Билл перепугался, и Мю перепугалась, и тоже заревела, и тогда огромный загорелый мужчина беспомощно уставился на них обеих и жалобно произнес:

– Девки, мне с вами двумя не совладать! Не ревите вы, ради бога. Ведь все живы-здоровы...

– Да-а, а дом...

– А дом мы отстроим заново. Еще лучше! Ну чего вы в самом деле? Подумаешь – дом! Мю! Перестань хоть ты. И скажи, кстати, чего тебя понесло в горящий дом?

Если он надеялся таким образом отвлечь свою дочь от слез, то очень ошибся. Мю взвыла еще громче. Только через пару минут она смогла относительно членораздельно сообщить:

– Я... платье мое... золотое!.. На кровати прямо... Я хотела быстренька-а-а!

Билл ошарашенно посмотрел на Морин, та шмыгнула носом и слабо улыбнулась. Потом протянула руку и погладила растрепанные волосы Мю.

– Не расстраивайся, Мюриель. У нас будет другое платье. В тысячу раз красивее. Мы с тобой будем самыми шикарными техасскими девчонками, обещаю.