Ирина Хохлова - Возвращение любви Страница 37

— Обыкновенно, — пожал плечами Мешков.

— Он этого ждал, — сказала Маргарита. — Знал же о посещении «сестры».

— Понятно, — кивнула Елена и всю дорогу молчала, а супруги заспорили о каких-то своих делах и о ней словно забыли.

— Я пойду одна, — заявила она, когда после коротких переговоров с больничным начальством Мешков проводил ее до двери палаты.

— Хорошо, — согласился Мешков и, пожав ей руку, ушел.

Елена ступила в палату.

Валерий лежал — голова на высокой подушке — и читал какой-то журнал. Не обратил внимания на бесшумно отворившуюся дверь. Лицо его очень изменилось, осунулось.

«А вдруг мы чужие?» — подумала Елена, и был короткий миг, когда захотелось повернуть назад и бежать, бежать по длинному коридору.

И тут он повернул голову. Беглая тень скользнула по лицу, но оно осталось спокойным. На Елену смотрели усталые, видевшие смерть и кровь глаза. Перед нею был не прежний Валерка, красивый и веселый парень, а зрелый, бывалый мужчина.

— Здравствуй, — сказал он.

И в этом глуховатом голосе прозвучала такая глубинная печаль, что Елена не помня себя, шагнула к кровати, опустилась на колени. Очнулась от прикосновения шершавой ладони к ее щеке.

— У нас еще будет время, — сказал Валерий мягко.

— Что? — не поняла она.

— Я к тому, чтобы ты не волновалась. Мы успеем обо всем поговорить.

— Конечно, конечно…

«Какое время? — думала она лихорадочно. — Господи! Не для того я нашла его, чтобы снова потерять. Ни за что! Он ранен. Теперь понимаю. И должно быть, серьезно. Иначе не говорил бы такое. Он и ждал-то меня, потому что приготовился… К чему? Не выйдет! Не отдам!»

Она уже знала, как себя вести. Не надо заводить никаких серьезных разговоров, надо заниматься тем, чем занималась бы любая сиделка.

Старая рана, не залеченная в свое время, дала осложнение, и врачи боялись за жизнь Валерия, но после операции эти опасения почти спали, хотя подниматься ему еще было запрещено.

Прошло три дня, за которые они словно одолели вместе огромное расстояние.

— Ты, конечно, хочешь знать, — начал наконец Валерий, что было после того, как я остался тогда в тайге?

— Признаться, да. Но если тебе почему-либо неприятно…

— Я расскажу, ты же сама понимаешь, что я не могу не рассказать. Но прежде хочу спросить тебя — ты помнишь наш разговор о том, чтобы уехать из Ярославля?

— Очень даже помню.

— И мою… ну, ревность что ли… к Зотову. Как он?

— Процветает. Жив-здоров. Кланялся тебе.

— Так вот. Я остался один в лесу с мыслью, что между нами все кончено. Жили в мире и согласии, пока я что-то значил в твоих глазах. Все-таки офицер с перспективами, не прыщик какой-нибудь. А тут все пошло прахом. Вот я и решил дать тебе свободу, развязать руки. Что-то подобное, помнится, было в литературе.

— Чернышевский. «Что делать?» Муж Веры Павловны.

— Вот-вот. Эти классики натворили порядочно зла: бросят зернышко, а не думают, что за дерево из него вырастет. Тут выросло очень уж корявое дерево, хотя тогда мне так не казалось.

— Мне и в голову не приходило, что у тебя были такие мысли.

— Если бы только такие! Я ждал тебя, уверенный, что вернешься. Между тем наступила ночь. А ночью чего только не примерещится. Там Зотов, тут этот Петр… Словом, я решил, что ты нарочно завела меня и бросила.

— Какой кошмар!

— Ты не можешь себе представить моего состояния. Это было какое-то безумие. А ночью в тайге совсем темно стало, жутко. Такое чувство, будто со всех сторон смотрят на тебя звери, вот-вот накинутся. Мне бы до утра посидеть на месте, а я заметался. И угодил в болото.

— Все-таки болото… Все и решили, что ты утонул.

— И утонул бы.

— Что же тебя спасло?

— Кто. Человек.

— Из деревенских, что ли? — не поверила Елена.

— Да нет. Не местный.

— Как же он туда попал? Почему его никто не видел?..

Из дальнейшего рассказа Валерия выстраивалась такая картина.

Он действительно увяз по пояс в болоте и притих, боясь провалиться еще глубже. Только время от времени подавал голос:

— Эй! Сюда!

Наконец увидел женщину.

— Это ты? — спросил Валерий.

Женщина молчала. Она была метрах в тридцати, в лунном луче.

— Елена! — кричал Валерий.

Женщина повернулась и пошла прочь. Исчезла за деревьями. Валерий посылал ей вслед проклятия. И вдруг услышал за спиной:

— Чего вопишь?

— Я тону, — прохрипел Валерий.

— Дело поправимое, — и Валерий почувствовал, как в спину ему уткнулась палка.

Он осторожно развернулся и ухватился за ее конец. Сильные руки выволокли его из трясины.

Поднявшись на ноги, он оказался перед мужчиной, еще не старым, русоволосым, в брезентовой робе.

— Ночью-то чего гуляешь? — спросил мужчина.

— Долгий разговор.

— Раз долгий, то молчи. Из деревни?

— Нет. Вы кто?

— Ты прежде отдышись, потом допросы устраивай. Из органов, что ли? Сразу — кто? Откуда? Я тебя спас. Мало этого? Хотя не утоп бы. Ты угодил в древесину. Настоящее болото дальше. А тут побултыхался бы немного и выбрался. Ума бы достало. Перетрусил?

— Вроде не трус. Обстановка больно непривычная.

— Ну, давай знакомиться. Меня Иваном зовут.

— Валерий.

— Пойдем к костру.

Костер догорал. Ночь была теплая.

— Будешь сушиться? — спросил Иван. — Тогда я хворосту наберу.

— А вообще куда?

— Пойду вниз по реке.

— Тогда и я с тобой. Мне подальше отсюда надо.

— Насолил кому-то? Да не отвечай, я не из любопытных.

Как потом Валерий узнал, Иван был человеком бывалым, столько за свой век перевидел людей, что уже и устал удивляться судьбам.

Они пошли вдоль ручья. В устье, скрытая кустами, стояла небольшая лодка.

— На весла садись, — велел Иван.

Валерий скинул мокрую одежду, остался в рубашке и плавках. Сперва досаждали комары, но на стрежне реки отстали.

Иван сидел на корме и что-то насвистывал…

— Подожди, — прервала Елена рассказ Валерия. — А та женщина? Ты не спросил у Ивана?

— Я вообще не говорил о ней. Зачем? Не сомневался, что это была ты.

— Может, и теперь?..

— Да нет. С той поры прошло много времени, а она все стоит перед глазами. Луч света сверху и — она. И странное дело — чем дальше, тем отчетливее я ее вижу. Нет, это была не ты.

— А может, все-таки я? Как хоть она была одета?

— В кино иногда показывают первобытных. Шкуры на них… вот так… вроде в накидку.

— Ты знаешь, Валерий, кто это был?

— Откуда мне знать?

— Это была Войска.

— Кто такая?