9 часов над Атлантикой - Виктория Валентиновна Мальцева Страница 37

– Да?

– Да.

– Я могу помочь!

– Давай.

Он не протягивает руку. Я смотрю на неё, на кольцо, потом в его глаза – ему весело.

– Давай, в смысле «давай» или ты придуриваешься?

– Почему придуриваюсь? Ты предложила помощь, а я не в силах отказаться от…

– Развлечения?

– …предложения. Снимай! – на этот раз протягивает свою пятерню.

Принимая её, я стараюсь не залипать на ощущениях, не растворяться в тепле ладони, не жмуриться от силы в его пальцах. Осторожно сжимаю кольцо и пытаюсь снять. Оно сидит так плотно, что не провернёшь.

– Тут мыло нужно. И вода.

– Ладно.

И мы смотрим друг на друга, стараясь не улыбаться. Надеюсь, мои собственные глаза не сощурены так же хитро и «ожидательно», как его.

А где у нас мыло и вода?

– Мы тут закрываемся уже во второй раз, – бурчу защёлкивающему дверь туалета Лео. – Даю двести процентов, на этот раз кто-нибудь точно настучит.

– Наверняка, – согласно кивает Лео.

В отражении зеркала его физиономия выглядит подозрительно довольной. Ну надо же, думаю, неужели не мог справиться с этим недоразумением без моей помощи? Ну не дурак ли?

Новость о его разводе действует на моё настроение как кнопка нитроспид на ускорение спорткара. Самая замечательная новость! Причём не только за сегодня, но и вообще за последний год.

От души выжимаю в руку пахучего геля, размазываю по его пальцу, вверх, вниз, вверх, вниз… Зеркало показывает кривую улыбку и нахмуренные брови.

– Это смазка, а не эротический массаж, – напоминаю ему. – Расслабься. Скоро преступим к процедуре. И давно ты в разводе?

– Почти год.

– Год носить кольцо и не быть женатым – это интересный клинический случай для моего терапевта. Она бы консультировала тебя бесплатно, а если поторговаться, то и доплатила бы за сеансы. А кто подал на развод? Ты или она?

– Она.

И тут я вспоминаю, как некто, не далее как двадцать минут назад, уверял меня, что на данный вопрос нет достойного ответа. Сейчас он звучит вполне достойно, и плевать на неприглядность.

– Вау, Лео, какой ты честный. Но помни: месяц правды только у меня, тебе можно и врать.

– Окей. Буду иметь в виду, – щурится.

– Зачем разумной женщине разводиться с таким мужчиной, как ты?

– Каким-таким?

– Красавцем!

– Ну спасибо! – смеётся.

– Спасибо не мне, а месяцу правды. Сегодня, кстати, последний день, и завтра я бы сказала, что ты выглядишь вполне сносно. Ты обидел её?

– Угу.

– Сильно?

– Угу.

Обхватываю его палец всей ладонью и тяну – не работает. Пробую подковырнуть ногтями – ни с места.

– Вот же дерьмовое дерьмо! Крепко же тебя окольцевали! – вытираю пот со лба тыльной стороной ладони и упираюсь коленом в один из ящиков с прокладками прямо рядом с унитазом. – Надо замутить плечо приложения силы, – объясняю себя вскинутым бровям. – По науке что-то такое объясняли… чёрт, вечность назад… вот же упёртое, зараза, но от меня так легко не отделаться…

– Ауч! Полегче, доктор! Не оторви мне палец!

– Спокойно, пациент… в Вашем положении лучше без пальца, чем с такой дезинформацией.

– Чего? С какой ещё дези…? – кривится, похоже, от боли.

– Ты вводишь добропорядочных леди в заблуждение этим своим недоразумением на пальце! Неужели же не ясно? Я вот сейчас буквально в разгаре миссии по спасению твоей судьбы! Спасибо ещё потом скажешь.

– Это несомненно, ты только не выкручивай руку-то так! Оу! Ау!

– Потише, мужчина! Ещё не то подумают за дверью! Мне подмоченная репутация ни к чему. Слушай, ты когда женился-то? Лет двадцать назад?

– Ну примерно…

– Сидит зараза, как припаянное! Ты не снимал его, что ли, ни разу?

– Нет. А зачем?

– Мало ли, может у друга своего подглядел.

– Нет, это не про меня.

– Верный муж?

– Вроде того.

– Что вот прямо так уж и ни разу?

– Железно ни разу.

– Ну ты действительно принципиальный!

– А вот ты мужу изменяла?

– У меня его не было – это раз. И моя верность зависела бы от мужа – это два. Но если тебя интересует самый важный и любимый вопрос всех парней – то нет, у меня не много опыта, и я за ним не гоняюсь.

– Тебе просто некогда.

– И это правда.

– А если бы, скажем, жизнь подкинула возможность окунуться в новые ощущения с человеком, к которому тебя влечёт, но при этом ты уже была бы в вялотекущих давних отношениях. Твои действия?

– Отношения могут быть и вялотекущими, а любовь – она либо есть, либо её нет. Любимым я не изменяю, проблема одна – любимых нет.

– Ну вот этот новый человек – он как раз кандидат на любовь…

– Лео, – перебиваю его, – не мудри. Ни одна женщина в здравом уме не стала бы изменять любимому мужчине, с целью потенциально влюбиться в другого! Это бред.

– Нет, ты всё-таки выкрутишь мне палец…

В этот момент в дверь раздаётся стук. Я замираю, Лео начинает ржать.

– Кто там? – спрашиваю.

– Сейчас же откройте дверь! – требуют с той стороны.

– Прямо сейчас?

– Сию секунду откройте!

– Боюсь, это невозможно. Я в самом разгаре большого физиологического процесса… не маленького… Зайдите минут через пятнадцать?

Лео горит.

– Что ты ржёшь?! – шиплю на него и сама стараюсь не потерять трезвость, ибо угар душит.

Он не может говорить, только мотает головой.

– Сейчас же прекратите! Пассажиры видели, что вас двое!

– Им показааалось! – ору, сквозь смех.

В этот момент, кольцо слетает с пальца моего пациента. Он удивлённо вскидывает брови и перестаёт смеяться:

– У тебя получилось…

– А ты сомневался?

– Конечно, нет! Я уже говорил: сомнения на твой счёт чреваты, – криво скалится.

В дверь снова стучат, на этот раз с некоторым психозом:

– У вас будут большие неприятности! Полиция Торонто…

– Что полиция Торонто? – Лео отпирает дверь и выходит первым.

– Вас ждёт как минимум штраф и социальные работы за хулиганство!

Лео приподнимает очки:

– У меня болят глаза. Моя соседка любезно согласилась помочь с каплями, – предъявляет ей белый флакончик. – С каких это пор помощь ближнему – хулиганство?

Стюардесса Моник впадает в состояние некоторого оцепенения. Её мозг распадается, будучи не способным установить адекватные причинно-следственные связи и понять, на каком именно повороте её обошли – слишком серьёзен и представителен на вид уже знакомый ей пассажир.

– Да-да, я помню, Вы любите математику… – бормочет, совершенно уже растерявшись.

Именно в этот момент с противоположного конца самолёта подлетает Клэр:

– Моник, всё в порядке. Это просто недоразумение…

– Извините, – совсем тушуется Моник и включает заднюю.

– Задолбали эти парочки в туалетах, – сокрушается Клэр.

– Да ладно? Что так часто? – интересуюсь.

Клэр с прискорбием вздыхает:

– Гораздо чаще, чем ты