Снова моя - Надежда Марковна Борзакова Страница 38

— Ко мне приехали парни, расспрашивали что да как. К стенке приперли, я и рассказал. Они обещали, что все будет улажено. Взамен я должен тебе все рассказать и бабло отработать.

В глазах потемнело. Как отработать? Наркотики продавать?

— Все будет легально, между прочим. Сначала охранником буду, потом как пойдет. Я буду работать, Злата, чесно. Да и, — криво ухмыльнулся, — Ветров твой сказал, если что вытворю, он мне хребет сломает.

Я стиснула зубы, чтоб не завыть.

— Сиди здесь!

А сама вышла из кухни, зашла в спальню и заперлась. Там набрала Ветрова. Бодрый голос ответил после первого гудка.

Что ему сказать.

— Ау-у, Златовласка? Ты помолчать позвонила?

— Я с братом говорила.

— Уже? Вот, молодец, пацан, исполнительный. Мне нравится.

— Руслан…

— Уже тридцать три года как. Ничего не бойся, мне с минуты на минуту отзвонятся, что все порешали. Брат твой на меня работать будет, а на следующий год в универ на заочку. Взрослеть пора.

— Спасибо, — все, на что меня хватило.

— Не за что, — весело отозвалась трубка.

******

Латте был очень красивый. Высокая белая пенка, кремово-кофейная основа, сверху рисунок в форме розочки. И как только они умудряются такую красоту рисовать? Пузатый стеклянный стакан с двумя стенками минималистичный и стильный. Я обожала такую посуду. Мечтала, что первой посудой, которую куплю в собственную квартиру, будет именно кофейная пара для латте. Рядом, на миниатюрной тарелочке лежали марципан и трюфель. Скатерть была вишневого цвета и на ней не было ни малейшего пятнышка, ни складочки. Теплый ветерок гулял по лесопарку, теребя малюсенькие листочки на деревьях и приятно овевал лицо. Солнечные лучи пронизывали начавшие зеленеть кроны, заползали на летнюю террасу, но, спасибо конструкции навеса, в глаза не били. Хотя, лучше б было иначе. Тогда имелась бы уважительная причина не смотреть Ветрову в глаза. А так приходилось делать вид, что рассматриваешь интерьер либо любуешься видом на сквер. Чуть раньше я изучала меню так, словно выискивала в нем ошибки. Теперь вот досталось латте и десерту.

Глупое поведение? Еще какое. Но чувствовала я себя еще хуже, чем выглядела. Как же паскудно быть настолько сильно обязанной кому-то. Тем более Ветрову. Тем более, после вчерашнего поцелуя.

Еще глупее было наряжаться. Ветров позвонил в восемь утра и, сославшись на хорошую погоду и праздничный выходной, позвал на кофе. И вот я аж четыре часа из пяти оставшихся до встречи собиралась. Умудрилась даже в салон напроситься день в день, чтоб там сделали прическу и накрасили так, чтоб скрыть следы того, что я почти не спала минувшей ночью. А кто бы спал после вот этого вот всего? Теперь у меня были идеально прямые волосы и такой вид, словно я только что вернулась с отдыха где-нибудь на Бали. Надела я самое расслабленное из всех своих деловых платьев — бирюзового цвета и свободного силуета, а к нему те самые двенадцатисантиметровые шпильки. Погода позволила обойтись без пиджака.

— Руслан, я тебе очень благодарна. Ты спас жизнь мне и брату, — собравшись с духом, я таки посмотрела на Ветрова и затараторила заранее заготовленную речь. — Через несколько месяцев, мы вступим в права наследования, продадим квартиру и я верну тебе хотя бы часть денег. Оставшуюся — буду постепенно, каждый месяц…

Поймав его взгляд, я осеклась. В нем не было насмешки, цинизма и ощущения собственного превосходства, но он давил так сильно, что слова застряли в горле.

— Злата, я тебе вчера говорил, как будет. Если не понятно, то могу повторить еще раз.

— Мне понятно. Но… Это Денис. Уверена, ты и сам понимаешь, надолго его не хватит. Да и… Это полмиллиона. Сколько придется отрабатывать? Пять лет? Десять?

Ветров медленно поднес к губам миниатюрную чашку с эспрессо и отпил. Не уверена, что ему можно кофе, учитывая, как мало прошло времени с сотрясения. Но говорить об этом я не решилась. Кто я ему такая? Должница!

— Моя фирма столько дня за три примерно зарабатывает, — небрежно проговорил он, поставив чашку на столик, — так, что я могу и подождать. А насчет того, что «это Денис» — мы с ним сами порешаем, без мамочки. Как-никак взрослые мужики. Оба.

С языка так и рвались язвительные слова о том, что это он просто хочет, чтоб я чувствовала себя обязанной и согласилась с ним… Спать? Ну, не встречаться же в самом деле. Не быть его девушкой с перспективой стать невестой и женой. Те, кто на долговом крючке, в данные категории не попадают.

Но я молчала. И не только из страха, что он передумает помогать. Но и потому, что боялась, вдруг все так и есть. Вдруг, Ветров выручил меня не потому что…

— Злата, я понимаю, что он твой младший брат. Единственный родной человек и все такое. Но ты же и сама понимаешь, что если продолжать исправлять его косяки, он будет совершать все большие.

— Да куда уж большие, — пробормотала я, прячась за стаканом с латте.

Не только от стыда за брата и за ситуацию, от того, что Ветров прав, но и от собственных чувств, возникших из-за этого незнакомо серьезного тона и манеры разговора.

— Он должен научиться отвечать за поступки.

— Я уже пыталась сделать так, чтоб научился. И вот, что вышло, — не выдержав, пожаловалась я.

— Ничего, больше не выйдет. За ним присмотрят.

От его твердой уверенности внутри было как-то странно. Сладко и в то же самое время очень тревожно. Насколько же было бы проще, веди себя Ветров так же, как в начале. Тогда я хотя бы знала, что делать и как себя вести.

— Спасибо.

— Это я уже слышал пару сотен раз.

— Я не знаю, что сказать еще.

— А ты и не должна ничего говорить. И соглашаться на кофе не должна была, если этого не хотела.

— Я не не хотела! — поспешно выпалила я.

— Потому что нужно было при личной встрече поведать мне план как не быть обязанной за помощь?

— Руслан, а что бы ты чувствовал на моем месте и как бы поступил?

Мужчина усмехнулся. Нагнулся вперед, сокращая расстояние между нами. С усмешкой прищурился, изучая взглядом мое лицо. Но вот глаза его оставались совершенно серьезными. В них не было ни грамма веселья. В них другие эмоции, которым я не хотела даже мысленно озвучивать название.

— Я не умею ставить себя на место других людей, девочка. Я же бесчувственный и эгоистичный мажор, забыла?

Захотелось сказать, что это не так.