Кей Мортинсен - Пока не поздно Страница 38

Пару раз Энтони терял нить рассуждения, поскольку мысли его вновь и вновь обращались к «заговору», что им с Мей неизбежно придется плести вокруг маленькой Ребекки. Но Ник, иронически улыбаясь, неизменно возвращал собеседника к теме беседы, пока история не подошла к концу.

— Выходит, во всем виновата Корал, — вздохнул старик, помолчав.

— Она боялась будущего, чувствовала себя незащищенной… только поэтому и уничтожила письма Мей, — великодушно вступился за интриганку Энтони. — Ведь Корал панически боялась потерять тебя. — Он потрепал больного по плечу. — Прошлого не воротишь. Все мы совершили немало ошибок. Но Мей отчаянно хочет с тобой познакомиться. Ник, она просто чудо!

Старик долго молчал. Энтони затаил дыхание, дожидаясь его решения. Он уже более часа пел Мей дифирамбы и с тайной радостью подмечал, что Ник расцветает на глазах и так и сияет отцовской гордостью.

Бекки нетерпеливо заерзала, радостно заагукала, замолотила по воздуху крохотными ручонками. Энтони с тоской любовался дочкой.

— Мне бы хотелось с ней увидеться, — срывающимся голосом произнес больной. Он вздохнул поглубже и решительно передал ребенка Энтони. — Забирай свою дочь и передай Мей, чтобы пришла ко мне завтра с утра пораньше.

— Замечательно! — Широко улыбнувшись, Энтони вскочил и порывисто прижал ребенка к груди. — Мей будет в восторге! Ты ее сразу полюбишь…

На губах старика заиграла непривычно печальная улыбка. Энтони запнулся на полуслове и озадаченно умолк.

— Что такое? Я что-то не то сказал? — выпалил он.

— Нет, ты очень красноречиво промолчал, — вздохнул Николас, выпрямляясь на кровати. — Ты ничуть не удивился, когда я назвал Бекки твоей дочерью.

Энтони в ужасе уставился на друга, не в силах вымолвить ни слова.

— Полагаю, это и есть одна из упомянутых тобою «ошибок», — тихо заметил Николас.

Мир стремительно закружился вокруг своей оси, грозя рассыпаться на куски, затем вновь обрел равновесие.

— Ник! — хрипло выкрикнул Энтони, понимая, что надо как-то выпутываться, и отчаянно пытаясь подобрать нужные слова. — Я… я…

— Только не смей отрицать! — яростно перебил Николас. — Уж от тебя я этого не заслужил!

— О Боже, — в ужасе прошептал Энтони. — Что я наделал!

Застонав от безысходности, он рухнул в кресло. Он проиграл. Как отреагирует Ник? Бекки для него — все. На мгновение потеряв бдительность, точно последний идиот, он своими руками погубил счастье друга, его надежды и радость отцовства.

Уж ему ли не знать, сколь глубоки отцовские чувства! Если бы у него отняли Бекки, он бы обезумел от горя…

Воображаемый сценарий счастливой семейной жизни развеялся по ветру. Николас теперь и разговаривать с ним не захочет, и умрет с ненавистью в сердце… Энтони поморщился, точно тупой нож медленно повернули в его сердце. Он любил старого друга сильнее, чем мог выразить словами.

Энтони приготовился к суровой отповеди, с ужасом предчувствуя, какими последствиями обернется гнев старика для Мей и для их грядущего брака. Он конченый человек… Кто, как не он, сделал все возможное и невозможное для того, чтобы Мей так и не воссоединилась с отцом!

А Николасу суждено умереть в одиночестве, на руках у чужих людей, не зная заботы родных и близких…

— Не могу больше, — хрипло выдохнул Энтони, глядя в пол. Слишком стыдно ему было встретить осуждающий взгляд бледно-голубых глаз.

— Тебе больно, — проговорил Николас на удивление мягко.

Энтони убито кивнул.

— Как ты узнал про Бекки? — с трудом проговорил он, словно со стороны слыша собственный, с трудом узнаваемый голос.

— Просто внимательно понаблюдал за вами. Я историк и привык сопоставлять факты. Ты смотришь на Бекки, и лицо твое светится заботой и нежностью. Ты от малышки без ума. Как только в голове у меня слегка прояснилось после всех этих лекарств, я понял, почему все так. Энтони! — воскликнул Николас. — Да поговори же со мной начистоту! Защищайся, черт тебя дери! Расскажи мне все! Зачем ты меня обманывал?

Энтони призвал на помощь все свое самообладание и приготовился к последнему, самому мучительному, испытанию. Ему предстояло держать ответ по всей строгости.

— Я сам ничего не знал, пока не повидался с Корал в больнице. Мне не хотелось тебя волновать, пока ты болен, — сбивчиво начал он. — Я просто не мог. Даже сейчас… Сам не знаю, как…

— Начни-ка с самого начала и рассказывай по порядку, пока не дойдешь до конца, — мягко посоветовал Николас. В стариковских глазах читалась доброта, и в сердце Энтони снова медленно провернули тупой нож стыда. — Доверься мне, — тихо продолжал больной. — Я очень к тебе привязан, Энтони, и видеть не могу, как ты мучаешься. Если ты руководствовался добрыми побуждениями, я тебя ни словом не упрекну. Ты подарил мне столько лет счастья, заменив сына! Неужто я отвернусь от тебя теперь? Я в тебя верю и знаю, что тоже дорог тебе. Логика подсказывает, что должно быть у всей этой истории какое-то рациональное объяснение.

Взгляды мужчин встретились. В глазах старика Энтони прочел искреннее сострадание и немного приободрился. Он заговорил — торопливо и сбивчиво, спеша выложить все как на духу. Рассказывал долго. И даже теперь не нарушил слова, данного бывшей возлюбленной. Энтони так и не сказал напрямую, что Бекки его дочь. Впрочем, все и так было ясно.

— Идиот! Твердолобый, непроходимый идиот! — обругал его Николас.

— Мне очень жаль… Я все на свете отдал бы, лишь бы не ранить твоих чувств…

— И потому ты темнил, ходил вокруг да около, надрывая себе сердце и заставляя себя лгать моего спокойствия ради! Я тебя не виню. Я даже Корал не осуждаю. Я видел ее насквозь. Я любил ее, хотя и знал, что отвечать любовью на любовь она разучилась давным-давно: всему виною ее прошлое… Все мы не безупречны, Энтони, — вздохнул старик. — Воображаю, каково тебе пришлось… Сущий ад, да и только!

— Как больно мне было тебя обманывать! — подтвердил Энтони. — Мы ведь всегда были откровенны друг с другом!

— Мне очень хотелось верить, что Бекки моя дочь, — со вздохом признался Николас. — Но у меня есть ты, и я люблю тебя всем сердцем. Давай считать, что Бекки в некотором роде моя внучка… А почему бы, собственно, и нет?

— Ник, ты и впрямь так думаешь? Ты не чувствуешь, будто…

— Я чувствую себя просто отлично. И искренне горжусь тобой. Горжусь всем тем, что ты ради меня сделал. Я перед тобою в неоплатном долгу… А Бекки я не теряю, верно? Главное, чтобы ты был счастлив, Энтони. Вот о чем я мечтаю.

До глубины души растроганный, Энтони обнял Николаса за плечи одной рукой, другой прижимая к себе дочь. Оба на миг утратили дар речи, не в силах справиться с обуревающими их чувствами. Но вот старик откашлялся и нервно сглотнул.