Хелен Брукс - Ночные сумасбродства Страница 4

Зик не сразу завел мотор. Опустившись на роскошное кожаное сиденье, он повернулся к Мелоди.

— Я скучал по тебе, — сказал он тихо, и его угольные глаза стали мягкими, как бархат. — Каждую минуту, каждую секунду.

«Не надо, пожалуйста». Она могла справиться с его злостью, с раздражением: это был Зик, которого знал весь мир, — решительный, беспощадный. Но с женой он был иным. А когда большой мужественный человек открывает нежную глубину своей души, это непреодолимо соблазнительно. Тем более Мелоди знала историю его жизни.

Зик жил в приюте с восьмилетнего возраста, с тех пор, как его мать, которая и так не обращала на него внимания, исчезла неизвестно куда. Он откровенно признавал, что был трудным ребенком и еще более трудным подростком. Когда очередное его деяние выплыло на поверхность, один из учителей предсказал, что к тридцати годам Зик станет или бандитом, или миллионером. Возможно, и тем и другим.

— Этот учитель, сам того не ведая, оказал мне услугу, — поведал Зик однажды вечером, когда они сидели в фешенебельном ресторане. К тому времени они встречались уже пару недель. — Это был один из перекрестков на жизненном пути, момент, когда принимаются решения. Пойти по темной дорожке было просто, тем более что я уже стоял на ней одной ногой. Заработать состояние законным путем гораздо труднее. Но это был вызов, а я всегда любил вызовы. И я решил кое-что доказать ему. И себе.

Мелоди вспомнила, как завороженно посмотрела на него и спросила:

— Ты только поэтому встал на сторону закона и порядка?

— Я бы сказал — нет. В глубине души я всегда хотел поступать правильно, — ответил он с лукавой улыбкой, которая была ей хорошо известна. — Но дело в том, что тогда я так не думал. Я крутился среди мальчишек самого разного толка, пока жил с матерью, а попав в приют, развил в себе страшные комплексы. Думаю, я был злобным юнцом. — Он улыбнулся еще шире. — Думаю, из меня получился бы образцовый бандит.

Мелоди засмеялась вместе с ним.

— Я рада, что ты выбрал другой путь, — сказала она, чуть-чуть задыхаясь.

Его лицо стало серьезным. Он потянулся через стол и взял ее за руку.

— Я такой, — мягко проговорил Зик. — Такой, и никакой другой. Мне очень трудно заглянуть в твои глаза и просить тебя любить такого человека.

Она моргнула несколько раз, потом прошептала:

— Ты просишь меня сделать именно это? Полюбить тебя?

— Я полюбил тебя с той минуты, как увидел на сцене. Ты поставила меня на место. Прежде я не говорил ни одной женщине, что люблю ее, потому что это была неправда. Не хочу торопить тебя, Мелоди, но я мечтаю, чтобы ты стала моей женой и матерью моих детей. Я люблю тебя, я хочу тебя, ты мне нужна, я тебя обожаю. — Зик отпустил ее руку и откинулся на спинку стула.

В тот вечер они стали женихом и невестой и спустя шесть недель поженились. И Мелоди стало казаться, что ее жизнь началась с того момента, когда она встретила Зика.

Теперь же она повернула голову и сурово сказала:

— Тебе не стоило приезжать сюда сегодня.

— Черта с два! Меня бы ничто не остановило.

Снег залеплял окна, отгораживая их обоих от мира. И в душе Мелоди пробуждались воспоминания, без которых она вполне могла бы обойтись.

Она чувствовала, что Зик хочет ее поцеловать, и, когда он притянул ее к себе, не стала сопротивляться. Но внутренне напряглась, стараясь не ответить на поцелуй, когда Зик раздвинул ее губы. Это был медленный, чувственный поцелуй. Магия его губ парализовала ее волю, но она смогла удержаться. Едва-едва.

Когда он прервал поцелуй, Мелоди увидела, что глаза его сузились.

— Понятно, — проронил он через минуту. — И ты думаешь, что сможешь продолжать в том же духе?

Она сглотнула ком в горле, прежде чем прошептать:

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Он слабо улыбнулся:

— Разумеется.

Зик снова наклонился и поцеловал Мелоди с наслаждением, которое не пытался скрыть, и к тому моменту, как он кончил, женщина не просто отвечала на его поцелуй, но трепетала от желания.

— Вот так, — сказал он очень тихо и откинул голову назад, чтобы взглянуть в ее ясные зеленые глаза. — Вот так лучше. — Он ласково убрал прядь русых волос с ее щеки. — Можем мы теперь ехать домой?

Мелоди почувствовала, что ее охватывает злость. Отстранившись, она с горечью проговорила:

— Ты думаешь, этого достаточно? Ты поцеловал меня, и я стала как воск в твоих руках? — (Его щека дернулась.) — Я не поеду домой, Зик. Ни сейчас, ни завтра, ни вообще. — Не обращая внимания на охватывающий его гнев, она продолжала: — Хочешь ты или нет, наш брак распался. А теперь, если ты не собираешься везти меня в отель, где я забронировала номер, я доберусь сама. Ясно?

Последовало долгое молчание. Зик сжал руль так сильно, словно хотел сломать его. Потом, не говоря ни слова, включил зажигание, и мощный мотор ожил.

— Куда тебя отвезти? — холодно поинтересовался он и, когда она сообщила адрес, выехал с парковочной площадки.

Она победила. Зик сдался. Когда они выезжали за ворота госпиталя, Мелоди напряженно застыла, не позволяя себе ни чувствовать, ни думать. Она сможет сделать это, когда будет одна. А теперь необходимо оставаться внутри ограды, которой она себя окружила. Только так можно сохранить рассудок.

Глава 3

Мелоди не видела фотографии отеля, в котором забронировала номер. Почти все было переполнено, выбирать не приходилось. Теперь же, когда Зик подъехал к непрезентабельному зданию на боковой улочке недалеко от Бейсуотер-роуд, она тяжело вздохнула.

— Мне очень жаль, — грустно сказала Мелоди. — Честное слово, жаль. Но когда-нибудь ты поймешь, что это лучший выход. Спасибо, что встретил меня, но будет лучше, если в дальнейшем мы будем общаться только через адвокатов.

Зик, не говоря ни слова, вышел из машины и, мрачный как туча, пошел к ее дверце, чтобы помочь выйти.

Мелоди выбралась на тротуар совсем не грациозно, как когда-то. И внутренне содрогнулась, не забыв, что Зик ценит элегантность и стиль, но тут же утешилась мыслью, что все к лучшему. Это реальность, и, если Зику будет отвратительна ее неуклюжесть, он быстрее поймет, что совместное будущее невозможно.

Она посмотрела в лицо мужу, но оно было словно высечено из мрамора. Зик достал из багажника ее чемодан, не обратив внимания на попытку Мелоди взять чемодан, подхватил ее под руку и повел к стеклянной двери отеля.

В вестибюле, который выглядел совсем не так убого, как можно было судить по фасаду, она решительно произнесла:

— Спасибо. Дальше я могу идти сама. И опять потянулась за чемоданом.