Кара Уилсон - Перекресток судьбы Страница 4

– Что-то случилось? – спросил Фабиан.

Эмили отвернулась, глядя на свои дрожащие руки, не в силах произнести ни слова.

– Я хочу пить, – продолжил Фабиан, не дождавшись ответа. – Пойдем, составишь мне компанию.

Реальная действительность выглядела как нечто обычное, а не как чистая случайность. Словно она была другом, соседкой. За спокойными словами Эмили почувствовала властность. Эта черта отличала Фабиана всегда. Но теперь привычка повелевать стала более явственной. Она улавливалась во всем: в манере держаться, в выражении недоступности на лице, в холодноватом взгляде глаз.

Эмили по инерции кивнула. Она ощущала в себе непривычную двойственность – одновременно хотела бежать от Фабиана и тянулась к нему. Руки ее дрожали, когда она завела машину, следуя за Фабианом к дому. Сильные ноги, широкие плечи. Он был замечательно сложен. Эмили наблюдала за ритмичными движениями его мускулов, которые перекатывались под загорелой кожей спины, и почувствовала, что у нее пересохло во рту. Ну почему он не был одет в мешковатый спортивный костюм?

Она припарковала машину. Фабиан помог ей выйти, указывая на заднюю дверь дома. Парадной никогда не пользовались, насколько помнила Эмили.

Кухня в доме обновилась с тех пор, как она была здесь в последний раз. Все последние достижения техники нашли здесь место рядом с яркой и дорогой мебелью. Для Брендонов все самое лучшее. Будучи маленькой девчонкой, Эмили благоговела перед богатством этой семьи. Какая наивность… Оглядываясь назад, она понимала, что очень изменилась, повзрослела.

За окном открылся великолепный вид на скалистые уступы и поросшие деревьями холмы. Были слышны крики чаек и шум волн.

– Ты изменился, – сказала Эмили, стараясь нарушить неловкое молчание.

Фабиан пожал плечами, наполняя два высоких стакана водой со льдом.

– Ты тоже. – Конечно – она повзрослела на двенадцать лет. И, наверное, стала мудрее. – Где ты работал последние годы? Все там же, в Мозамбике?

– Нет, в Колумбии. Я уехал из Мозамбика три года назад.

Фабиан залпом выпил воду и вновь наполнил стакан.

Эмили наблюдала за его руками – большими, способными на нежные прикосновения.

Фабиан вновь обернулся к ней. Взгляд его был изучающим.

– Почему ты приехала сюда? – как бы невзначай спросил он и опять выпил всю воду.

Вопрос, которого она боялась, заставил опустить глаза.

– Я… – Эмили беспомощно развела руками, судорожно подбирая слова. – Просто любопытство. – Ей удалось улыбнуться. – Хотела узнать, как ты поживаешь.

– Правда? – Фабиан приподнял бровь. Одно-единственное слово, но за ним скрывались тысячи невысказанных.

Эмили отпила воды.

– Ты здесь в отпуске? – спросила она.

Фабиан откинул мокрые волосы со лба.

– Нет, я приехал, чтобы закончить книгу о своей работе. А потом вновь вернусь в Колумбию. – Фабиан поставил пустой стакан на стол. – Педиатр, специализирующийся по тропическим заболеваниям, не очень нужен в здешнем умеренном климате, не так ли? – В его голосе слышалась усмешка.

Эмили слегка пожала плечами.

– Это так, но, я полагаю, ты мог бы учить, или писать, или и то и другое.

– Лучше я буду практиковать в медицине и иногда писать для разнообразия.

Они спокойно говорили о простых вещах. Внезапно Эмили почувствовала, что дрожит. Ее переполняли воспоминания. Она так много хотела сказать, объяснить, но не было слов. Впрочем, если бы даже и нашлись, имело ли бы это для него значение? У Фабиана своя жизнь, которую он сам избрал, жена, которая делит с ним радости и невзгоды. А прошлое уже не имеет никакого значения. Эмили подумала: интересно, где сейчас его жена?

– А ты чем занимаешься? – вежливо спросил Фабиан.

Эмили облизнула губы.

– Я работаю с детьми.

Его глаза сузились.

– В самом деле?

Действительно ли он удивлен?

Она кивнула.

– Я… Мне нравится это. Сейчас у детей каникулы. Поэтому и я отдыхаю, – продолжила Эмили, чувствуя себя неуютно.

Почему она говорит все это? Потому что нуждается в его одобрении. Ей хотелось показать Фабиану, что она не просто богатая дамочка, праздно проводящая время, которая ездит на дорогой машине и живет на содержании мужа, а личность со своими собственными правами, зрелая женщина, которая всего добилась сама.

Фабиан внимательно смотрел на нее.

– Ты похорошела, – произнес он. – Исчезла излишняя худоба.

К неудовольствию Эмили, краска залила ее лицо. В восемнадцать лет она была очень худой, потому что работала много, а ела очень мало. За последние годы ее формы округлились, стали более женственными.

– Я уже не подросток, – отреагировала Эмили так, будто он упрекнул ее в чем-то.

Ну почему все, что она говорит, звучит так банально? Годы разлуки зияли между ними. Мосты сожжены. Обратного пути нет. А хотелось ли ей этого?

– Да, теперь ты женщина, – согласился Фабиан.

Его взгляд оценивающе оглядел гостью. Что-то шевельнулось в его медово-карих глазах, и от этого Эмили затрепетала.

– Я была слишком юна, когда мы встретились, Фабиан. – Это прозвучало не просто как утверждение, а как попытка вызвать понимание.

– Восемнадцать, – бесстрастным тоном произнес Фабиан. – Достаточно взрослая, чтобы выйти замуж за Энди. Так, кажется, его зовут?

Его карие глаза стали почти черными, когда он посмотрел на Эмили с внезапной страстью. Это заставило ее поежиться. Ну что можно сказать в ответ? Ничего, по крайней мере из того, что он воспринял бы серьезно. Она уже давно пришла к согласию со своим прошлым и не хотела заново пройти через давно пройденное. Но против ее воли все мысли и чувства вели к нему, к Фабиану. Эмили не желала быть одержимой им, ощущать порывы желания. После стольких лет сохранилось все: тот же магнетизм его удивительных теплых глаз, та же сила. На что она надеялась? Что ее воспоминания связаны всего лишь с переживаниями восемнадцатилетней девчонки? Тогда Фабиан был для нее, романтичной девчонки, идеалом мужчины. Неужели она надеялась, что, посмотрев на него зрелыми глазами, поймет, что он хуже, чем ей казалось, что его мужская сила и привлекательность перестали на нее действовать?

Но она ошиблась. Все ее чувства не только не исчезли, но стали еще сильнее. Фабиан излучал невероятную чувственность, на которую Эмили инстинктивно реагировала. Ни один мужчина никогда не волновал ее столь сильно. А может, чтобы оценить его, ей нужно было стать зрелой женщиной?

В полнейшем безмолвии, царившем на кухне, лицо Фабиана снова сделалось бесстрастным, приняв свойственное ему отрешенное выражение. Он указал на кресло.