Мэри Бэлоу - Распутник Страница 4

– Ах да! – донеслось с дуба. – Я нарочно примчалась сюда из дома где-то с час назад, чтобы успеть подслушать все приватные беседы, которые то и дело происходят здесь, внизу. Наверное, это самое бойкое место во всей Англии, сэр. Но я должна поблагодарить вас за то, что для своих пиршеств и поклонений вы все-таки избрали запертую комнату и мягкую постель. Банкрофт обнажил зубы в улыбке:

– Так вы бы всерьез смутились, если бы я оказался менее осторожен и терпелив? – Он тут же похвалил себя за этот вопрос, ведь наградой ему стало прелестное зрелище – мисс Патриция Мэнган залилась розовым румянцем. Мужчина снова широко улыбнулся. – А может, позавидовали бы?

– О, даже не представляю, – отозвалась девушка, усилием воли избавляясь от минутного приступа малодушия, заставившего ее покраснеть, – как невыразимо взволновало бы меня ваше признание, что красы природы бледнеют перед моими. Наверное, от вашей неслыханной откровенности я бы тут же свалилась с дерева, чтобы исполнить любую вашу прихоть!

– О, – удивился он, – но я бы никогда не сказал вам таких вещей, мисс Мэнган. Ведь это было бы очевидной ложью.

– Что ж, сударь, – парировала она, – уж я-то, конечно, предпочла бы отпор смешной лести, невольной свидетельницей которой только что стала. Грубо, зато по крайней мере честно.

Он усмехнулся.

– Женщина, невосприимчивая к лести? Это почти что вызов. Так кто же вы, Патриция Мэнган? Вы так и не объяснили мне.

– А вы видели меня, должно быть, раз десять. Ну ладно. Как минимум с полдюжины раз. Я – тень, которая вечно стоит за плечом миссис Пибоди. Это моя жизненная задача, сударь, быть тенью. Порой это даже забавно. Я слышу и вижу все самое интересное, потому что люди просто не замечают, что у меня есть глаза и уши. Кажется, многие даже не понимают, что я в самом деле существую. Я – племянница миссис Пибоди, единственная дочь ее брата, преподобного Сэмюэля Мэнгана, который совершил непростительный грех. Он умер и не оставил мне ни пенни в наследство. Тетушка спасла меня от нищеты, сударь.

– И приняла вас в свои объятия, как родную дочь, – закончил Банкрофт.

Действительно ли эта девушка говорила правду? Видел ли он ее прежде? Неужели она на самом деле тень миссис Пибоди, постоянно готовая к услугам? Нет, прежде он ни разу не замечал ее. Патриция прервана его размышления.

– Да, – ответила она, – во всяком случае, именно это мне повторяют по несколько раз на день.., если я только сделаю что-нибудь, что не понравится тетушке.

– Господи помилуй, – удивился Банкрофт, – неужели у вас настолько дурной характер, мисс Мэнган?

– Даже более того, – отвечала она. – Я притворяюсь услужливой, чтобы меня только не прогнали побираться и ночевать на улице. А вот вам не следовало бы баловать с Флосси или с миссис Делейни. Ведь вы женитесь на Нэнси. Во всяком случае, так считают и она сама, и миссис Пибоди.

– Да что вы? – удивился он. – Но ведь я же еще на ней не женился, маленькая птичка. Может, я хочу нагуляться вдоволь, прежде чем предамся благопристойной и безупречной супружеской жизни. А может, напротив, я неисправимы!"! развратник и буду продолжать в том же духе до конца дней своих. Но скорее всего это не ваше дело.

– О, конечно, – кивнула Патриция, – но я должна напомнить вам, сударь, что именно вы начали говорить со мною. Меня вполне устраивало сидеть тихонько и разглядывать облака, гонимые ветром. Именно ради этого я и пришла сюда, да будет вам известно.

– Так вы сбежали? – заинтересовался он. – Выпорхнули из гнездышка?

– Зачем же? Может, миссис Пибоди развлекает своих гостей, отправившись с ними смотреть деревню, – объяснила она. – Может, я закончила те дела, которые тетя мне поручила, и пара часов осталась в моем личном распоряжении. Кстати, теперь я рискую опоздать к ее возвращению и получить из-за этого нагоняй. Но скорее всего это тоже не ваше дело.

– Трогательно! – заметил он по-французски. – Спускайтесь оттуда, мисс Мэнган. Отправимся домой.

– Ну да! Чтобы нас увидели вместе и решили, будто я с вами заигрываю? – возразила Патриция. – Да меня же потом целую неделю будут бранить, сударь! Нет уж, я сама в состоянии добраться до дома, благодарю вас.

– Слезайте! – потребовал Банкрофт. Ему показалось, что девушка миниатюрна, и теперь хотелось убедиться в этом. Он совсем не любил миниатюрных женщин, так как сам был высок. Ему нравились рослые дамы с роскошными формами.

– Ах да, сэр, сию минуточку, сэр. Только не кричите, а то мне страшно, сэр, – ехидно защебетала она и стала спускаться уверенными, проворными движениями. Очевидно было, что она к этому привыкла. У нее оказались прехорошенькие ножки в белых чулках – просто глаз не оторвать. Впрочем, он и не пытался. – Однако вам бы лучше отойти, если не хотите, чтобы я на вас свалилась. Мне придется спрыгивать с нижней ветки.

– Позвольте мне, – сказал он, отвесив изысканный поклон, а затем протянул руки и спустил ее на землю, да так скоро, что девушка не успела возразить.

Пальцы его чуть не сомкнулись на узенькой талии. Она была совсем невесомая. Про таких говорят «словно перышко». Когда он поставил девушку на землю, оказалось, что макушка едва достает ему до подбородка. Ну ни на волос не выше! Она была стройной, почти тощей.

Огромные глаза снизу вверх уставились ему в лицо.

– Ах, конечно, – с опозданием ответила она. – Конечно же, помогите мне спуститься, сударь. Ведь сама я могу поскользнуться и вывихнуть ногу. Но теперь, когда вы уже сделали это, можете убрать ваши руки, как только сочтете возможным!

Он не стал торопиться. Просто из принципа.

– Скажите мне, – потребовал Банкрофт, – вам случается пользоваться ножом, когда вы едите, или ваш язычок и без того достаточно острый?

– Я почти что жалею Нэнси, – многозначительно заметила Патриция. – Вы же на самом деле никакой не джентльмен, не так ли?

– Но меня жестоко соблазнили, – возразил Банкрофт и предложил ей руку, которую девушка приняла после минутного колебания. Он медленно повел ее сквозь заросли по направлению к усадьбе. – Но вы еще можете спасти бедную мисс Пибоди, предупредив ее о моем.., о моих энергичных упражнениях сегодняшним утром и ночью.

– О, но она и так знает, что вы распутник, – ответила девушка. – С ее точки зрения, это самое большое ваше достоинство. Ну, то есть почти самое большое.

«Ага, значит, самое большое – это все-таки титул баронессы», – сообразил Банкрофт.

– Но разумеется, – добавила Патриция, – она ждет, что вы сразу же исправитесь, как только женитесь на ней.

– Гм! – кашлянул он.

– Исправившиеся грешники, говорят, самые лучшие, самые постоянные мужья.