Кэтрин Арчер - Лорд Грешник Страница 4

— Нет, Йэн! Возможно, я действительно вам нравилась. Вы были готовы уважать меня. Но это не любовь. Когда любишь, полностью растворяешься в любимом. Вы не любили меня! — Йэн хотел возразить, но Виктория остановила его: — А теперь покончим с этим! Простите меня. Я верю, что вы будете вести себя благородно. Я завела этот разговор только из любви к Мэри.

Йэн кивнул. Он не имел ни малейшего желания обсуждать замечание Виктории о своей бессердечности. Да, он почти привык не обращать внимания на боль, вызванную пренебрежением отца, но это не значит, что он не способен любить.

Очень своевременно появилась горничная, и Йэн вздохнул с облегчением. Он следил, как девушка ставит тяжелый поднос с чайным сервизом на низкий столик, а в его ушах звучали слова Виктории о том, что отец не одобрит Мэри Фултон. Действительно, граф Малькольм Синклер вряд ли одобрил бы Мэри, и не только потому, что она — дочь священника. Слишком много силы и решительности светилось в тех ясных золотистых глазах. Такую женщину невозможно держать в подчинении. Вероятно, Барбару отец выбрал именно за ее покорность.

Как только Йэну исполнилось двадцать лет, его постоянно пытались столкнуть с Барбарой. Она оказывалась гостьей Синклер-Холла в каждый из его нечастых визитов домой. И Барбара, всего на четыре года моложе Йэна, вряд ли не понимала, что происходит, особенно после того, как граф Синклер несколько лет назад пригласил ее жить в Синклер-Холле. Не выказывая открыто желания выйти замуж за Йэна, она как будто, и не противилась планам графа и своих родителей. Йэн же подчиняться не собирался.

И опять перед ним возникло нежное лицо. Но теперь-то он знал, чем вызвана печаль в прекрасных глазах. Как этой белокурой девушке нужна защита!

Но ведь он дал обещание не соблазнять ее! Не может же он жениться на дочери священника! Даже для него, лорда Грешника, это слишком!

Глава вторая

Собираясь выйти в сад, Мэри остановилась у столика в прихожей и нерешительно потянулась к широкополой соломенной шляпке. На днях Виктория, шутливо указав на две золотистые веснушки на носу Мэри, посоветовала ей ни в коем случае не забывать надевать шляпу.

Мэри вспомнила, что накануне шляпка была у нее в руках, а не на голове. Интересно, заметил ли Йэн Синклер ее веснушки? Будучи аристократом, Йэн Синклер наверняка считает, что хорошо воспитанная девушка должна заботиться о коже лица, правда, вчера подобные мысли вряд ли его беспокоили. И Мэри покраснела, припоминая его взгляды. Словно он… словно он хотел… Тут Мэри решительно сказала себе, что мнение беспутного лорда Грешника ее абсолютно не волнует, однако надежно завязала ленты шляпки под подбородком перед выходом из дома.

Последний раз Мэри работала в саду еще до похорон. Казалось странным ухаживать за никому не нужными теперь цветами — ведь скоро она покинет этот дом. Но сегодня Мэри почему-то проснулась с непреодолимым желанием привести их в порядок. Когда-то ее мама привезла сюда много семян и черенков, и в память о ней Мэри считала своим долгом ухаживать за садом, к тому же ей передалась материнская любовь к садоводству. Кроме того, работа в саду займет руки, не говоря уж о мыслях, в которых уже целые сутки слишком часто появляется некий Йэн Синклер.

Небольшой сад, окруженный изгородью высотой чуть больше метра, был расположен позади дома. Огромная плакучая ива раскинула свои ветви над большей его частью. Под деревом стояла садовая мебель, где Мэри частенько проводила теплые вечера с отцом, пока тот совсем не ослаб от болезни. Мэри заставила себя не смотреть на плетеное кресло, в котором отец отдыхал, читая книги, но даже от мимолетного взгляда на иву у нее защемило сердце, и она расправила плечи, борясь с вновь нахлынувшей волной скорби.

Нельзя поддаваться горю! Надо продолжать жить. Этого хотел бы от нее отец.

Несколько часов Мэри удавалось не думать ни о чем, кроме растений, казалось отвечавших на ее заботу свежими ростками, тянувшимися к свету из влажной плодородной земли. На небе от вчерашних туч остались лишь редкие легкие облачка, и утреннее солнце словно решило поднять ее настроение.

Через некоторое время Мэри даже стало жарко. Она рассеянно расстегнула верхние пуговки платья, вынула из кармана платок, вытерла капельки пота с шеи… когда платок достиг ложбинки между грудями, девушка почувствовала странное покалывание — будто кто-то наблюдает за ней сзади — и оглянулась на дорожку, ведущую от парадного входа. Никого! Решив, что она слишком разнервничалась от одиночества, Мэри все-таки вынула платок из лифа.

Однако чувство, что за ней наблюдают, не исчезло. Наоборот, оно усилилось. Мэри взглянула на заднюю калитку… и оцепенела от ужаса. Ибо, опершись о забор, там стоял не кто иной, как Йэн Синклер…

Невероятно!

Мэри крепко сжала веки, чтобы проверить, не галлюцинация ли это, но, когда открыла глаза, непрошеный гость все еще стоял там, лучезарно улыбаясь.

Мэри взяла себя в руки и гордо вскинула голову.

— Что вы здесь делаете?

Синклер удивленно поднял брови.

— Как прикажете понимать ваши слова, мисс Фултон? Вы не хотите меня видеть? Почему? Чем я так сильно оскорбил вас? Мы лишь вчера познакомились.

Его взгляд скользнул к открытому вороту ее платья. Мэри вспыхнула, но преодолела желание опустить глаза и выяснить, что же он там видит, однако сжала одной рукой края лифа, недовольно отметив, что пальцы ее дрожат.

Да, она действительно не желает его видеть. Он ей не нужен!

Мужчина продолжал наблюдать за девушкой, его улыбка стала шире.

— Я могу быть чем-то полезна вам, мистер… лорд Синклер?

Неожиданно выражение его лица изменилось, стало более ласковым. В темных пронизывающих глазах вспыхнула озабоченность.

— Нет, я сам кое-что хотел сделать. Когда я сообщил Виктории о нашей встрече, она рассказала мне о вашем горе, и я понял, в каком вы находились смятении. Я подумал, что должен… — Он указал на черного жеребца, привязанного к забору чуть ближе к дому. — Ну, я отправился на верховую прогулку и решил заехать и выразить соболезнования по поводу вашей утраты и извиниться за то, что напугал вас.

Мэри подняла на него глаза и судорожно кивнула. Его извинения были высказаны так любезно, так искренне, словно он действительно раскаивался.

— Я… благодарю вас, вы очень любезны. Я слишком эмоционально отреагировала. Действительно, настоящей опасности не было. Просто… просто все так сложно… — Мэри запнулась.

— …и вполне объяснимо, — закончил он фразу.

Синклер открыл щеколду, и в следующий миг Мэри уже не была одна в саду. Казалось, этот мужчина заполнил собой все пространство вокруг. Он был слишком красив, слишком привлекателен, чтобы быть реальностью. Мэри зачарованно смотрела, как он приближается к ней с грацией канатоходца, которого она как-то видела на ярмарке.