Сандра Мартон - Месть Коула Камерона Страница 4

Ей хотелось выглядеть холодной и уверенной в себе. Вместо этого она выглядела неуверенной, опечаленной, обезоруженной свалившимся несчастьем – именно так, как себя чувствовала.

– Мама?

Ее сын вошел в спальню, его лицо было серьезно – слишком серьезно для ребенка его лет. Стоило ей взглянуть на него, как ее сердце переполнилось любовью. Фейт присела на корточки и раскрыла объятия; как только сын подошел, она прижала его к себе.

– Мама, Элис сказала, что ты едешь в город.

– Она права. – Фейт улыбнулась и взъерошила ему волосы.

– Тебе обязательно ехать?

– Да, милый. Но я не задержусь, буду через час или два, обещаю.

Питер кивнул. Он тяжело перенес смерть Теда и теперь не хотел расставаться с матерью ни на минуту.

– Тебе что-нибудь привезти?

Питер покачал головой.

– Нет, спасибо.

– Даже новую компьютерную игру?

– Папа уже купил мне одну перед...

Губы мальчика дрогнули.

– Если бы он был с нами, мама!

Фейт обняла его еще крепче.

– Да, сынок.

С минуту она не отпускала его, вдыхая запах его волос, потом взяла за плечи.

– Ну, – спросила она, – что собираешься делать, пока меня не будет?

Питер пожал плечами.

– Не знаю.

– Может, пригласишь в гости Чарли?

– Чарли нет дома. Сегодня у Шона праздник, помнишь?

«Черт возьми!» – подумала Фейт. Она так издергалась из-за собственных страхов, что совсем забыла о неприятности, которая приключилась с ее сыном: из всего класса он оказался единственным, кого не пригласили.

– Ну почему они так со мной?

В голосе Питера было столько обиды, что она едва не высказала ему всю правду о людях Либерти, которые вообразили, что вправе наказывать их. И так жестоко! Но Фейт сдержалась. С наигранной веселостью она сказала:

– Да ведь Шон просто дурачок! И что ты переживаешь из-за этого дурацкого праздника? Мы сами можем устроить праздник хоть сейчас – только я и ты! Хорошо, что ты напомнил. По дороге домой я накуплю вкусных вещей, и у нас будет настоящий пир.

– Ладно, – равнодушно отозвался Питер.

– Давай-ка подумаем... Как насчет печенки?

– Печенка? Фу! Я ее ненавижу!

– И немного брюссельской капусты...

– Опять фу!

– Ну, может, тогда фасоль? Пожалуй, да: печенка, фасоль, а на десерт пудинг из тапиоки.

– Это такая пакость!

– Но ведь это твоя любимая еда, разве не так?

– Не пойдет, мам. Фасоль, печенка и пудинг – какой же это праздник?

– Разве? – Фейт лукаво улыбнулась и с радостью отметила, что Питер отвечает ей улыбкой. – Ну что ж, придется довольствоваться гамбургерами, картошкой и шоколадом!

Это был подкуп. Зато он вернул улыбку ее мальчику. Целый мир не стоит его улыбки. Так думала Фейт несколько минут спустя, выезжая из ворот и выруливая на главную дорогу. Той же дорогой ехал Тед... Тед. Он был таким чудесным. В городе его все просто обожали. А еще все думали, что он был дураком, женившись на ней. Ее руки непроизвольно сжались.

Что заставило его прийти в тот ужасный день, девять лет назад? Коула не было уже семь недель. В дверь постучали. Открыла мама. И едва не задохнулась от удивления. «Боже! – сказала она. – Вам, наверное... Фейт! Это... это мистер Камерон». Фейт возилась в тесной кухоньке. Ее сердце так и подпрыгнуло от этих слов – она-то думала, что вернулся Коул! Но это был Тед. Конечно, она видела его раньше, правда, ей не доводилось с ним говорить. Тед был на несколько лет старше Коула, работал в банке отца. Что еще она знала о нем тогда? Только то, что говорил Коул, например как они непохожи. «Зачем вы пришли?» В ее голосе звучало нескрываемое разочарование. Тед улыбнулся и сказал, что пришел ее повидать.

– У тебя все хорошо? – тихо спросил он, когда они могли поговорить с глазу на глаз.

– О чем это вы?

– Слушай, Фейт... Я знаю, что ты и Коул... что он много значит для тебя.

– Коул? Не помню такого.

– Фейт, я знаю, ты обижена...

– Да что вы знаете! – неожиданно Фейт расплакалась. – Я ненавижу его! Вы слышите? Я его ненавижу!

И тут Тед перестал смотреть на ее лицо и перевел глаза на ее руки. Она прикрывала руками живот, как будто оберегала его. А ведь ничего еще не было заметно! Когда она подняла глаза, ее лицо пылало. А Тед очень мягко спросил:

– Ты беременна?

– Нет. – Ее лицо побелело. – Я... не беременна. – Она нервно оглянулась и ответила с внезапной злобой: – Уходите! Слышали? Катитесь отсюда!

– Не лги мне. Ты беременна от моего брата.

Фейт вдруг почувствовала, что у нее нет сил.

Она села на старенький диван, Тед сел рядом.

– Что ты собираешься делать?

– Говорите тише!

– Фейт, – Тед взял ее за руку, – ты должна мне сказать, что решила.

Фейт выдернула руку.

– Избавляться от ребенка я не буду, если вы об этом.

– Я не знаю, как поступить, – честно признался Тед. – Ты ведь еще в школе?

– И что?

– Как ты собираешься воспитывать ребенка?

– Сделаю все, что нужно.

– То есть бросишь школу, устроишься официанткой, родишь ребенка и принесешь его домой. Сюда.

Фейт снова вспыхнула.

– Здесь мой дом.

Она старалась говорить твердо, но получилось не слишком убедительно.

– Конечно, – жестко сказал Тед. – Ты ведь этого желаешь своему ребенку, так? И себе?

Как она ненавидела его в эту минуту! Он заставил ее увидеть тесную, безобразную комнатенку, почувствовать запах пивного перегара, которым, казалось, пропиталась вся их жалкая мебель, услышать храп пьяного отца...

Как часто Коул обнимал ее, как часто обещал, что увезет ее отсюда... И обманул. И вот его брат сидит рядом и говорит ей, что она и ее ребенок никогда, никогда не выберутся из этой помойки.

– Разреши мне помочь тебе, Фейт.

– Не нуждаюсь в вашей благотворительности.

– Никакой благотворительности, речь идет о ребенке моего брата. Что ты скажешь людям, когда беременность станет заметна?

– Мне не придется ничего говорить. – Она горько усмехнулась: Либерти не тот город, где можно вежливо попросить людей не вмешиваться в чужие дела.

– Значит, ты позволишь им судачить и гадать, кто отец ребенка?

– Они все равно это сделают.

Тед подсел ближе. Фейт до сих пор помнила, как жалобно заскрипели пружины ветхого дивана.

– Это правда, – грустно согласился он, – вот почему я не предлагаю тебе денег.

– Именно это я и имела в виду, когда сказала...

– Я предлагаю тебе выйти за меня.

Фейт посмотрела на него как на сумасшедшего.