Кэт Шилд - Вкус соблазна Страница 4

Легкий сигаретный дым отвлек ее от грез.

Поставив дорожный чемоданчик Эштона на пол, Харпер оглядела свой кабинет. На диване валялась сумочка ее матери, украшенная страусовым пером, с наполовину рассыпавшимся содержимым. Пустые пачки сигарет валялись на кофейном столике рядом с бледно-розовой губной помадой. Элегантное кремовое пальто небрежно висело на спинке рабочего кресла Харпер. Действительно, ее мать приехала.

Пенелопа Фонтейн стояла возле окна, выходившего на улицу Лас-Вегаса, прижав руку к горлу, будто пытаясь защитить большое ожерелье из черного жемчуга, украшавшее ее шею. В другой руке она держала сигарету, зажав ее между двух пальцев, и тонкая струйка дыма поднималась к потолку. В черно-белом платье, с уложенными в высокий пучок светлыми волосами она выглядела элегантной и неприступной.

Харпер вдруг вспомнила тот день, когда родители, усадив ее на стул, сказали ей о том, что они расходятся. Мать собиралась уехать во Флориду по состоянию здоровья. Харпер должна была остаться в Нью-Йорке со своим отцом. А это означало, что она останется одна, под присмотром персонала, потому что Росс Фонтейн практически не бывал в Нью-Йорке. Он не появлялся на заседаниях совета директоров, вопреки ожиданиям своего отца. «Отели и курорты Фонтейн», расположенные в стране и за рубежом, позволяли отцу Харпер разъезжать по всему миру и при этом ни за что не отвечать. Весь груз ответственности лежал на его отце, Генри Фонтейне.

– Мама, я буду очень признательна тебе, если ты не будешь курить в моем кабинете.

– Прости. – Подойдя к кофейному столику, Пенелопа бросила сигарету в пустой стакан. – Ты знаешь, я возвращаюсь к этой дурной привычке, когда расстраиваюсь.

– Что тебя расстроило? – Достав освежитель воздуха с настенной полки, Харпер опрыскала комнату «океанским бризом».

– Мне нужна твоя помощь. – Голос Пенелопы звучал так скорбно, будто она озвучивала свою последнюю просьбу.

Не зная, играет ее мать или она действительно попала в беду, Харпер внимательно взглянула на нее. Зеленые глаза матери покраснели.

– Ты плакала. Что случилось?

– Нечто ужасное. – Голос матери сорвался. – Иначе зачем бы я приехала в этот богом забытый город? Ведь ты не приезжаешь ко мне во Флориду.

– Отель отнимает у меня все время. – Харпер могла бы найти какое-нибудь другое, более приличное объяснение, но стычка с Эштоном выбила ее из колеи. – Почему ты не поехала к дедушке?

Пенелопа покрутила на пальце бриллиантовое кольцо с камнем в десять карат, которое она продолжала носить, хотя муж ее умер пять лет назад.

– Генри не сможет мне помочь.

– А я смогу?

У Харпер голова пошла кругом. Пенелопа считала, что женщины созданы для того, чтобы украшать собой мужчину, быть привлекательными и обворожительными, демонстрировать изысканные манеры. И то, что Пенелопа обратилась к ней за помощью, можно было расценивать как победу.

– Ты единственная, кто может мне помочь.

– А что тебе нужно?

– Деньги.

Странно, ее мать получала значительную ежемесячную сумму из семейного фонда Фонтейнов.

– Зачем?

– Меня шантажируют.

– Шантажируют? – Меньше всего она ожидала это услышать. – Ты обратилась в полицию?

Пенелопа уставилась на нее с таким изумлением, будто Харпер предложила ей устроиться на работу.

– Я не хочу, чтобы мои личные дела стали достоянием широкой публики.

Пока ее мать не уехала во Флориду, Харпер каждый день убеждали в том, что имидж – это все.

– Понимаю, но что, если шантажист распространит о тебе информацию, даже если ты заплатишь ему?

– Он обещал не делать этого. – Мать сказала это таким тоном, будто была поражена тупостью дочери. – Я приехала сюда, ожидая, что ты поможешь мне.

Харпер сдержала вздох.

– Сколько тебе нужно?

– Триста пятьдесят тысяч долларов.

На некоторое время Харпер лишилась речи.

– Что же ты сделала?

Так резко разговаривать с матерью было нельзя, но названная сумма лишила ее осторожности.

Пенелопа вскипела:

– Это тебя не касается!

– Простите за вторжение…

В кабинет вошел Эштон.

Слишком взволнованная бомбой, которую мать подбросила ей, Харпер неподвижно сидела на стуле и молча смотрела на него. Взгляд его переходил с нее на Пенелопу, и Харпер подумала, сравнивает ли он мать и дочь.

Наверное, он решил, что они похожи. Богатые женщины, уверенные в себе, в своем будущем, довольные тем, как идет их жизнь. Харпер обычно так себя и чувствовала. Но не сегодня.

– Харпер?

Тихий, предостерегающий голос матери заставил ее встать.

– Мама, познакомься, это шеф-повар Эштон Крофт. Эштон, это моя мама, Пенелопа Фонтейн.

– Рада с вами познакомиться, – промурлыкала Пенелопа, царственным жестом протянув ему руку, словно она была королевой, а он – ее подданным.

Эштон пожал ее руку и блеснул своей голливудской улыбкой:

– Я наслаждаюсь работой с вашей дочерью.

Лгун. В лучшем случае он терпит ее.

Увидев эффект, произведенный им на ее мать, Харпер развеселилась. Пенелопа, казалось, мгновенно забыла о том, зачем она приехала сюда за две тысячи миль. Однако Харпер хотела бы вернуться к теме шантажа и решить эту проблему.

– Тебе что-то от меня нужно? – спросила она Эштона.

Он посмотрел на нее:

– Всего лишь мой планшет. Через десять минут у меня видеоконференция.

– Он вон там. – Жестом Харпер указала на черный чемоданчик.

Открыв боковой карман, Эштон достал тонкий компьютер. Когда он наклонился, под рубашкой обозначились его накачанные мышцы, и Харпер восхищенно вздохнула. Сильный и атлетичный, в рабочих брюках, джинсовой рубашке и спортивных ботинках, с выгоревшими на солнце растрепанными волосами, спадавшими на его ярко-голубые глаза, он являлся воплощением всего того, чего была лишена Харпер. Наполненный жизнью, непредсказуемый, волнующий.

– Оставь чемодан, – скомандовала она. – Я с тобой еще не разобралась.

Губы его скривились в улыбке.

– Конечно.

Поймав его самодовольный взгляд, Харпер молча уставилась на него, отказываясь задуматься над своими словами. Она даже боялась спросить себя, какой же скрытый подтекст он в них увидел.

– Поинтересуйся у Мэри, свободен ли конференц-зал.

– Хорошо.

– И приходи ко мне, когда будешь готов. Мне хотелось бы узнать, чем закончится твой разговор с Коулом.

– С превеликим удовольствием. Ты будешь здесь?

Харпер взглянула на мать:

– Не знаю, где я буду. Спросишь у Мэри. Она меня найдет.

Кивнув, Эштон вышел. С его уходом напряжение в помещении немного снизилось. Сердце Харпер стучало так, словно она пробежала несколько миль.

– И ты позволила этому оборванцу заниматься открытием ресторана в твоем отеле?