Джозефина Кэрсон - Преданное сердце Страница 4

Ее охватили воспоминания, бередя свежую рану. Вот он в десятилетнем возрасте, восхищающийся ее талантами, уговаривает своих родителей купить все изготовленные ею мешочки на школьной ярмарке. Два года спустя он потихоньку от всех научил ее играть в бейсбол, смеясь над промахами и поздравляя с успехами. В шестнадцать лет девочки увивались за ним, но именно ее он приглашал на танцы. Один-единственный раз он рассердился, когда ей пришлось отказать ему. Не могла же она сказать, что у нее не было платья, туфель и перчаток, подходящих к случаю. Поэтому он пригласил ее подружку, и Глории пришлось сделать вид, что ее это совсем не задело.

Слезы лились ручьем из ее глаз. Обвив руками колени, она примостилась на стуле, на котором только что сидел он. Чувство и разум боролись в ней, и она стала вспоминать, что именно он сказал ей. Да, Сьюзен действительно была бы превосходной женой для доктора Уэбба. Богатая, красивая, с блестящим положением в обществе, в состоянии способствовать его карьере. Она же, Глория Моррисон, так и останется старой девой и племянницей полусумасшедших тетушек, а также автором популярных валентинок. О Господи, было безумием даже мечтать о том, что она нужна ему.

Достаточно ли будет двух дней?..

Два дня. Ей предстоит решить, сможет ли она забыть о своих чувствах и помочь ему добиться руки Сьюзен. Нет, она не забудет о своих чувствах, она слишком его любит, чтобы не попытаться сделать его счастливым. Задача не из легких. От нее потребуется все ее умение, чтобы выполнить его просьбу. Но, Боже, как трудно решиться на это.

— И я говорила кружевнице, что нам нужен еще розовый цвет ко Дню Святого Валентина. Такой… нежно-розовый, ты не считаешь, дорогуша? — спросила тетя Джулия.

Эмилия взглянула на Глорию, сидевшую за кухонным столом, заваленным книгами. Утренний свет проникал в комнату сквозь занавеси, оставляя солнечные зайчики на столе и стульях. Обычно болтовня Джулии вызывала добрую улыбку на лице ее племянницы, но сегодня Глория не обращала на нее внимания, а записывала цифры столбиками, складывала их и хмурилась, видя полученные суммы. Это была непростая работа.

Обиженная тетушка налила себе еще чашку чаю.

— Может же человек высказать свое мнение, как ты думаешь, Эмилия?

— Ш-ш-ш, — Эмилия наградила свою сестру предупреждающим взглядом, потом посмотрела на книги.

Что-то явно произошло. Глория выглядела удрученной. Глаза были красными от слез, а ее лицо, и так не пышущее здоровьем, побледнело и походило на английский фарфор.

Нахмурившись, Эмилия припомнила, что накануне поздно вечером слышала, как у дома остановился экипаж и в мастерской послышался мужской голос. Это не было столь уж удивительным происшествием, особенно в такое время года, но в сочетании с тем, как выглядела ее племянница сегодня утром, казалось значительным.

Эмилия вздохнула. Она привыкла брать на себя всякого рода заботы и была готова подставить свое плечо любому, нуждающемуся в ее помощи. Она постучала по страничке, которую изучала племянница.

— Этот пенсионный фонд ты пытаешься организовать для работающих на тебя женщин?

Глория подняла на нее глаза.

— Да. Ты же знаешь, что многие женщины выполняют для нас работу на дому. Им необходима помощь в престарелом возрасте. Я хочу подсчитать, сколько наличных денег нам нужно. Вчера мне сделали выгодное предложение. Хотя не хочется брать сейчас дополнительную работу, но нам не удастся иначе достаточно заработать.

Эмилия согласно кивнула:

— Ты собираешься сделать благородное дело, но на это потребуется немало средств. А о каком предложении ты говоришь?

Пожав плечами, Глория отложила в сторону гроссбух.

— Один мужчина попросил меня помочь ему ухаживать за женщиной, писать для нее любовные письма и стихи. И он говорит, что я могу назначить свою цену.

Пухлое лицо Джулии засветилось радостью.

— Чудесно, дорогуша! У тебя так хорошо это получается. Хм, я припоминаю ту милую старую деву, которой ты помогла выйти замуж, написав для нее несколько записок. Как же ее звали?

— Робинс, — подсказала Эмилия. — Лия Робинс. — Она с любопытством перевела свой взгляд на Глорию. — Ты возьмешься за эту работу? — В ее голосе прозвучало понимание, и Глория кивнула.

— Мне нужны деньги, и было бы глупо отказываться от заработка. Как говорит тетя Джулия, это будет легкая работа для меня. — Повернувшись к обеим тетушкам, она показана им газетную вырезку. — А теперь я хочу, чтобы вы нашли все, что сможете, об Сьюзен Осборн: что ей нравится и не нравится, какие цвета она предпочитает. Ну, вы знаете, что мне нужно.

— Это будет нетрудно — ее так часто упоминают в светской хронике. Так что мы добудем нужную тебе информацию. Когда мы нее разузнаем, ты будешь знать о Сьюзен достаточно, чтобы написать сенсационный роман, — заверила ее Джулия.

День Святого Валентина всегда был ее любимым праздником, до сих пор во всяком случае, размышляла Глория два дня спустя после посещения Джонатана. Когда она рылась и груде информации, которую собрали ее тетушки, — частью достали с помощью подкупа, частью вполне законно, — о Сьюзен Осборн, ее лицо мрачнело все больше.

Сьюзен мало в чем изменилась с тех пор, как закончила школу. Ни одна из ее горничных не могла сказать о ней ничего доброго, а дамы из общества высказывались еще резче. Дело не в том, что Сьюзен была столь уж ужасной личностью, просто в силу своей беспечности и эгоцентричности она даже не осознавала, что своими поступками или словами может причинить боль другим людям.

Ее любимым цветом был алый, духи доставляли ей из Парижа, маргаритки вызывали у нее приступы аллергии, а ступни ног у нее были столь большими, что вызывали сильные переживания. Носила она блузки и юбки на бретельках из самых дорогих магазинов, предпочитала перья цветам на своих шляпах и обожала кружевные перчатки. Она носила изящные шляпки летом и миниатюрные шапочки зимой. Короче говоря, следовала последней моде и уделяла большую часть своего времени уходу за своей внешностью.

Глория вздохнула и в третий раз взялась за карандаш. Прошло уже столько времени, а она ухитрилась не написать ни единого слова, которое польстило бы Сьюзен. Должна же она придумать хоть что-нибудь, чтобы удовлетворить всех заинтересованных.

— Сюда, пожалуйста. Мистер Уэбб ждет вас.

Глория последовала за метрдотелем к удобно расположенному столику у окна одного из старейших ресторанов города. Его интерьеры отличались простотой и красотой, свойственной его колониальному прошлому. Свежие цветы оживляли столики, а оловянные кружки служили украшением белоснежных льняных скатертей.