Лаура Хэкман - Дар судьбы Страница 4

Келли открыла ящик прикроватной тумбочки и достала чековую книжку. Когда-нибудь она расскажет девочкам о деньгах, которые копит вот уже три года. Их, к сожалению, не так много, как хотелось бы. Ее работа оплачивалась скромно, а она должна была еще выплачивать ссуду, полученную на учебу. И все же ее счет медленно, но ежемесячно увеличивался. Келли собиралась подарить себе на эти деньги самое важное из своего детского рождественского списка. Когда у нее будет достаточно средств, она наймет частного детектива и поручит найти семью ее отца. Она сделает это и потом скажет девочкам, что они тоже могут добиться того, чего захотят.

Келли положила чековую книжку на место и, погасив свет, легла в постель. Она лучше знает, что нужно ее воспитанницам. Неважно, что думает Джон, она будет следовать подсказкам собственной интуиции. Келли долго ворочалась, а когда наконец уснула, ей приснился маленький черный с белыми лапками котенок.

2

— У Морин еще две «галочки», у Дайаны — четыре, а у Кэти…

Келли взглянула на Джасту, главного педагога детского дома, и сделала кислую мину:

— Их и вовсе нет?

Джаста фыркнула:

— Именно так. Но Кэти говорит, если мы попробуем выселить ее из комнаты, нам придется об этом пожалеть.

— Очень страшно. Однако, если она слишком увлечется шантажом, моментально потеряет привилегию жить в восточном крыле.

Комнаты в «Надежде» распределялись между воспитанницами по старшинству и по заслугам. Привилегию жить в отдельных комнатах в восточном крыле можно было заработать усердными занятиями в школе, а также старательным выполнением различных работ по дому. Но такие порядки установились не сразу. Два года назад приют был на грани закрытия. Потом появилась Келли и, сопровождаемая скептическими взглядами персонала, детей и совета попечителей, начала носиться повсюду, убеждая, выискивая деньги, реорганизовывая… В конце концов четырехчасовой сон стал ей казаться недостижимой роскошью. С тех пор Келли часто говорили, что она сотворила чудо. Но она-то все знала о чудесах: их просто не существует.

— Вы сами поговорите с Кэти или это сделать мне? — спросила Джаста.

Джаста была уже пожилой женщиной. Перед тем как прийти работать в приют, она вырастила четверых собственных детей и утверждала: что бы ни говорили ей девочки, она уже слышала это раньше.

— Я побеседую с ней вечером, когда вернусь. — Келли встала.

— Вы уходите?

Келли уставилась в письменный стол.

— Джон Хопкинс хочет познакомить меня со своими родителями. Я согласилась.

— А-а… Звучит серьезно.

— Джаста! — Келли задрала подбородок — так, по ее мнению, она выглядела надменной.

Джаста с улыбкой посмотрела на нее и заметила:

— Вы ему очень нравитесь. И он вам тоже.

— С чего вы это взяли?

— Вы просто таете, когда смотрите на него. Но будьте начеку, пока он не подарит вам колечко.

Поджидая Джона, Келли думала об этих словах Джасты. Она нарочно вышла на улицу, потому что знала: если он зайдет в дом, они опоздают. Не было в приюте ни одной девочки, которая не воспользовалась бы случаем, чтобы покрасоваться перед Джоном. Он был для них отцом, которого многие никогда не знали, мужчиной, который станет для них образцом, когда они начнут искать себе мужа. Джон даже мог бы стать тем мужчиной, которого она, Келли, когда-нибудь захочет видеть рядом с собой. Мужчиной, который будет любить ее больше всех. Который будет считать ее самой прекрасной женщиной в мире. Такой, как… Джон. Но она не была готова к сильному чувству и страшилась, что не сможет дать Джону того, чего он от нее ожидает. И тогда он покинет ее. А как же она будет жить, если это случится? Лучше уж держаться подальше.

Они никогда по-настоящему не целовались, и, конечно, ни о какой физической близости речи не шло. Но Келли была абсолютно уверена: если это однажды случится, она не сможет, не захочет прервать эту связь.

«Шевроле» Джона остановился у обочины тротуара. Джон открыл дверцу, и, нырнув в салон, Келли тут же забыла обо всех клятвах, которые давала сама себе.

— Вы великолепно выглядите, — заметил Джон.

— Ваша мама, вероятно, сочтет этот свитер слишком ярким.

Он усмехнулся:

— Моя мама тоже носит красное.

За то время, что она прожила в доме, где никогда не праздновали Рождество, Келли научилась бояться всего яркого. Только в двадцать три года она набралась храбрости и заставила себя купить две юбки и блузку красного цвета. Теперь у нее было несколько ярких красивых платьев, но она все еще стеснялась это носить.

— Не слишком ли много на мне драгоценностей? — спросила она, прикасаясь к золотым колечкам в ушах. — Я не похожа на цыганку?

— Мне очень нравятся цыганки. А еще ваш интеллект, чувство юмора, ваш стойкий характер и выдающиеся моральные качества, не говоря уже о вашей прекрасной фигуре.

Келли рассмеялась, но последний комплимент согрел ее душу, словно неожиданно выглянувшее солнышко в хмурый осенний день.

Родители Джона, Кен и Лори Хопкинс, жили почти в часе езды от Ридинга. После совсем непродолжительной, как показалось Келли, езды по заснеженным просторам перед ними показался белый двухэтажный дом. Джон объяснил, что его родители стали жить здесь постоянно после того, как отец со спокойной душой передал семейный строительный бизнес сыновьям. Оказалось, Джон в детстве проводил на ферме все летние месяцы. Бегал по полям со своими тремя братьями, ловил рыбу в реке, играл в индейцев в соседнем лесочке.

— Как хорошо, что существуют такие уголки, как этот, и что, по крайней мере, некоторые дети могут расти в таких благодатных местах, — заметила Келли.

— Ничего особенного, самое обыкновенное местечко, — пожал плечами Джон.

— Это очень хорошее место, раз вы выросли таким, каким выросли.

Джон с удивлением взглянул на нее:

— И это говорит городская девушка?

— Да, я выросла в городе, но всякий раз, когда благотворительная организация должна была найти для меня очередных приемных родителей, я умоляла отправить меня в семью фермеров.

Благодарный за то, что Келли приоткрыла ему свое прошлое, Джон осторожно продолжил разговор:

— Разве вас так часто переводили с места на место? Вас трудно было держать в ежовых рукавицах?

— Нет. Мне просто не везло. Первые приемные родители умудрились подхватить где-то туберкулез, вторые навсегда уехали из страны. А одна женщина хотела держать только маленьких детей, ей не понравилось, когда я стала интересоваться мальчиками.

Джон про себя послал проклятие ханже, которая отказалась от Келли в переломный момент ее жизни. Но он сдержался, боясь, что это может быть воспринято как жалость.