Джемма Корелл - Священный огонь Страница 4

И ухватился за спинку соседнего стула, отодвигая его от столика, где сидела Кора.

— Меня зовут Диего, а кто вы такая, я уже знаю.

— Уходите, — потребовала Кора со всей жесткостью, на какую была способна. Пальцы ее сжались в кулак, сминая салфетку. Если наглец не отвяжется — что ж, она не постесняется вскочить и устроить сцену.

— Ну же, сеньорита, — пропел мексиканец приторным, как сироп, голосом, — вы же совсем не это хотели сказать.

— А я думаю, что именно это, — произнес кто-то.

Этот голос уж никак нельзя было назвать приторным. Скорее он напоминал жесткий и неуступчивый корень старого дерева. Незнакомец, шагнувший к Диего, превосходил его ростом на добрых полфута. Кора никогда прежде не видела здесь этого человека, а если бы увидела хоть раз, то уже не забыла бы. Прежде всего ее потряс гигантский рост спасителя. Макушкой незнакомец вполне мог бы задеть арку входа в ресторан. Плечи у него были соответственно широки, под кожей — как подозревала Кора — ни капли жира, сплошные мускулы. Лицо красивое, но настороженное, даже скептическое, и больше всего скептицизма залегло в черных… нет, зеленых, глазах. Густые черные волосы зачесаны назад, а профиль незнакомца напомнил Коре каменные изваяния древних ацтекских воинов.

Диего все еще хорохорился.

— Я вас знаю, сеньор?

— Меня зовут Джейкоб Маккейн. Нет, ты меня не знаешь, и я предпочел бы, чтобы так оставалось и впредь. Более того, мне кажется, эта молодая леди солидарна со мной.

Диего не двинулся с места. Один шаг — и он бы с размаху врезался в широкую непробиваемую грудь назвавшегося Маккейном. Единственный способ обойти эту преграду заключался в том, чтобы отступить и спасаться бегством. Насколько успела Кора изучить нравы мужской части населения Мексики, Диего нелегко отступить перед этим человеком-горой, особенно теперь, когда смех за столиками стих и глаза присутствующих обратились туда, где разыгрывалась драма. Интересно, решится ли мексиканец ввязаться в драку? Кора уже готова была встать и вмешаться, прежде чем дело дойдет до стычки, но тут Маккейн отступил, давая Диего пройти.

— Мы поговорим об этом после, с глазу на глаз, — пообещал гигант уже менее вызывающим тоном.

Кора поняла, что он дает мексиканцу возможность сохранить достоинство на глазах у многочисленных свидетелей. Диего вскинул голову, уперев руку в бедро: при этой самоуверенной позе не слишком бросалось в глаза, что он смотрит на Маккейна снизу вверх.

— Ладно, приятель, — наконец сказал мексиканец после довольно продолжительной паузы, — поговорим с глазу на глаз.

Кора вздохнула с облегчением. Она уже ожидала, что сейчас стороны пожмут друг другу руки в интернациональном порыве мужской солидарности, но, похоже, ни один не собирался заходить столь далеко. Диего выпустил спинку стула, Маккейн отступил еще на шаг. Мексиканец кивнул и круто развернулся, однако ушел не сразу. Вновь посмотрев на Кору, он бросил с прежней широкой улыбкой:

— Увидимся, сеньорита!

И пошел прочь. Кора не выдержала — хихикнула, наблюдая, как мексиканец, держась неестественно прямо, удаляется через арочный проем, разделяющий ресторан и внутренний двор отеля. Когда надоеда наконец исчез из виду, она вздохнула с облегчением.

— Не всякому дано смириться, услышав отказ, — голос Маккейна прозвучал насмешливо.

Кора взглянула на него, для чего ей пришлось запрокинуть голову.

— Это верно, — согласилась она.

Ее била легкая дрожь — и не только из-за отвратительной сцены, конец которой только что так умело положил мистер Маккейн. В его присутствии тропический вечер показался Коре еще более душным. Этот человек был странно притягателен — черноволосый и загорелый, как Диего, он тем не менее был надежным, как твердь земная, в отличие от скользкого и искушенного мексиканского ловеласа.

— Если с вами все в порядке, — сказал Маккейн, — оставляю вас наслаждаться и дальше покоем и одиночеством.

— Не уходите.

Эти слова вырвались у Коры быстро, и она даже не успела осознать, что сказала. Как раз покоя у нее нынешним вечером и не было — только одиночество… и внезапно Коре показалось, что она была одинока всегда. Друзей у нее и прежде было немного, родных не осталось вовсе — с тех пор, как умерли отец и мама. Она так усердно трудилась, сколачивая свое дело, что ни на друзей, ни тем более на устройство семейного очага уже не оставалось времени. И это тоже она надеялась изменить в жизни новой Коры, совсем не похожей на прежнюю Кору Таккер из Нью-Йорка.

Здесь, в Мексике, она попыталась встретиться с давним приятелем деда, носившим странное прозвище Лимонад. Того, однако, сейчас не было в городе, и никто не знал, когда он вернется, так что Кора в итоге оказалась предоставленной самой себе. По большей части с одиночеством она уже смирилась, но сегодня вечером все было иначе. В противном случае Кора уже давно вернулась бы в свой номер, а не глазела бы сейчас на Джейкоба Маккейна.

— Может быть, присядете и позволите мне угостить вас выпивкой? — спросила она. — По крайней мере я хоть как-то смогу отблагодарить вас за мое чудесное спасение.

Маккейн взглянул на нее, и одно невыносимо долгое мгновение Кора ломала голову, что станет делать, если этот человек откажет ей с той же непреклонностью, с какой она сама частенько отвергала подобные предложения незнакомых мужчин. Затем Маккейн улыбнулся. Улыбка получилась не такой широкой и сияющей, как у красавчика Диего, но у Коры все же перехватило дыхание. Уголки губ мужчины изогнулись, обозначив ямочки под высокими скулами, и темно-зеленые глаза стали еще темнее в мерцающем свете белой свечи, горевшей на столике Коры.

— Я сам принесу выпивку, — сказал Джейкоб. — Что вам заказать?

Кора хотела попросить минеральной воды, как обычно, но с губ ее сами собой сорвались совсем другие слова.

— Коктейль «Маргарита», — сказала она и, не удержавшись, добавила: — С текилой, будьте добры.

Отчасти женщина оказалась именно такой, как ожидал Джейкоб, отчасти — совсем иной. Прежде всего, в жизни она оказалась намного красивее, чем на фотографии, которую Джейкоб видел в офисе Салмона Брейна. Глядя в ее огромные синие глаза, он не сомневался, что их обладательница сумела бы продать снег эскимосам. Колдунья, вне сомнения, — а такой талант куда как удобен вору. Жаль только, что она не знала, куда могут завести ее красота и женские чары, когда связалась с такой опасной швалью, как Салмон Брейн и Гиена Джо. Джейкоб сказал себе, что эту женщину ему ничуточки не жаль. Смиренная красота скорее всего лишь маска, хотя отчасти может оказаться и правдой. Во всяком случае, этой женщине уж точно не по душе приставания назойливых типов вроде давешнего мексиканца. Кстати, о мексиканце. Кто он, собственно говоря, такой? Джейкоб предпочитал подвергать проверке всех, кто попадался на пути. Когда бармен принял у него заказ, Джейкоб подтолкнул к нему по отполированной до блеска стойке купюру в десять долларов.