Дороти Хайтон - Дурман желаний Страница 4

Когда они с Патриком обручились, он тоже загорелся ее идеей загородного дома; ему тоже надоело жить вдали от природы. Тем более что как свободному художнику ему не нужно каждый день ездить в Йорк на службу, а сельская местность больше отвечает роду его занятий. Поэтому он решил, что продаст квартиру в городе и переселится сюда. Лаура же предпочитала сохранить свою квартиру, поскольку удобнее в рабочие дни оставаться в Йорке. Кроме того, все родственники, как и прежде, смогут время от времени приезжать в гости.

— Все отделочные работы я могу взять на себя. Предпочитаю делать их сам, многие художники-декораторы вообще не имеют вкуса, — заявил Патрик, к удовольствию Лауры.

— Это нам немало сэкономит, — согласилась она, услышав в ответ традиционную шутку по поводу бережливости, свойственной жителям Йоркшира.

— Ну что ж, так меня воспитали. Приучили считать каждый пенс. Ты же не захочешь иметь жену, которая швыряется деньгами направо и налево, не так ли?

— Конечно не захочу, — ухмыльнулся Патрик. — Как это будет здорово, Лаура! На неделе в свободное от основной работы время у меня будет по горло дел в доме и в саду, и я не буду страдать от одиночества или слишком скучать по тебе. В конце недели мы будем заниматься любовью, разговаривать у горящего камина или под деревьями в саду. Это будет сказочная жизнь!

Встречаясь с подругами по школе, Лаура обычно ужасалась, каких они выбрали себе мужей. Как бы ни были привлекательны или приятны в обращении их избранники, они были традиционными мужчинами — избалованными, легкомысленными, деспотичными. Привыкли, чтобы исполнялся любой их каприз, чтобы после работы их ждала вкусная еда на столе, а безупречно выглаженные рубашки были наготове каждое утро.

Школьные подруги, превратившись в настоящих матрон, постоянно жаловались Лауре на своих мужей, однако не разводились и едва ли не гордились привычками и поведением своих благоверных. Лаура не могла этого понять. Слава Богу, Патрик сделан из другого теста. Он партнер, а не владелец. Он хорош собой, просто красив, очарователен, добродушен и отходчив. Лаура не встречала ни мужчины, ни женщины, кому бы он не понравился. В то же время Патрик практичен и трудолюбив. Готовит он даже лучше, чем Лаура, любит, чтобы в квартире все блестело, и готов часами работать по дому, сам стирает свое белье, гладит и даже пришивает пуговицы, если не досчитается их на рубашке.

Внезапно Лаура обратила внимание на циферблат часов, стоявших на столе. Неужели так много времени? Ей бы уже следовало быть в пути: скоро час пик, не проехать из-за машин, прибывающих в город.

Перед выходом она посмотрела на себя в зеркало, чтобы проверить, все ли у нее в порядке. Светлые волосы вздымались ослепительным облаком локонов, кожа гладкая и свежая, полные губы нежно розовеют — кажется, все в порядке. Однако чуть раскосые зеленые глаза заставили ее задержаться. Лаура даже не могла бы сказать, что она в них увидела. Только у безумно счастливых женщин, — а Лаура должна была бы относиться к ним — глаза не такие. Судьба дала ей многое и щедро, тогда почему же у нее так неспокойно на душе?

Пожалуй, ответить на этот вопрос она могла бы сама. Патрик представлял собою все, что Лаура искала в мужчине, и все же… все же ни единого раза она не почувствовала той всепоглощающей страсти к нему, какую Патрик — она знала это — испытывал к ней.

Ну и что из того? — вызывающе бросила Лаура своему отражению в зеркале. Разве нельзя быть влюбленной и не пылать такой страстью?

Быть может, это один из признаков любви, но еще не вся любовь?

Однако зеленые глаза Лауры все еще вопрошали из Зазеркалья: неужели не вся? Почему тогда жила в ней эта неспокойная, неудовлетворенная потребность, если всепоглощающая страсть не имеет значения?

А может быть, со мной что-нибудь не так? — думала Лаура. Иначе чем объяснить, что она не хочет Патрика так, как он хочет ее? Когда они занимались любовью, она всегда испытывала чувственное наслаждение от прикосновения его ласкающих рук и горячих губ, от нежного физического контакта, однако она не знает, что такое любовное неистовство, ни разу не теряла голову, не возжаждала его остро, до боли. Лаура знала, что это беспокоило и Патрика. Она страдала от этого, ибо любила его. Но достаточна ли такая любовь?

Если бы только она осмелилась поговорить с сестрой или с подругой, которой доверяла бы настолько, чтобы спросить: «А может, я просто холодна от природы? Но я ведь не фригидна, не так ли? Что тогда со мной?»

Зазвонил телефон.

— Алло! Вас слушает Лаура Грейнджер.

— Лаура, у нас беда! — Это был голос Барри Кортли, и звучал он взволнованно.

— Что там еще стряслось? — всполошилась Лаура.

Непонятно почему она продолжала сотрудничать с его агентством по найму фотомоделей. Кажется, он только тем и занимался, что из одной неприятности попадал в другую; этот Барри Кортли — самый неорганизованный человек на земле! Ему бы следовало поучиться кое-чему у Патрика.

— Неприятности со съемками в замке Говард.

— А что с ними?

— Мои девушки закончат там в одиннадцать тридцать, а в двенадцать тридцать они должны быть снова в Йорке, па других съемках. Но обслуживающая их машина встала где-то на дороге, и я не успеваю подослать за ними такси. В субботу таксисты всегда нарасхват.

— И ни у одной из девушек нет машины? Почему вообще ты полагаешься на такси?

— Так надежнее, — лепетал Барри. — Если отправляешь их на такси, они не могут оправдываться тем, что их машина якобы застряла в транспортной пробке или не заводится. Таксист перед съемкой едет по адресам, собирает их всех, высаживает в нужном месте, затем возвращается и развозит по домам… Это себя оправдывает. Только на этот раз такси сломалось на маршруте, и в обозримом будущем другой машины не предвидится.

— А что фотограф?

— У него лишь микроавтобус с двумя сиденьями, кузов почти весь занят оборудованием. К тому же у него помощник не человек, а гора, занимает все переднее сиденье. Я бы поехал сам, но в три часа свадьба моей сестры в Дареме. Мне уже надо туда отправляться. Ну вот я и подумал о тебе…

— Неужто подумал? — ядовито поинтересовалась она. — Я тоже человек занятой, Барри! Как будто у меня нет других занятий, чем выступать в роли шофера для твоих девушек.

— Но ты же говорила сегодня утром, что едешь в том направлении и, может быть, заглянешь на съемки в замке Говард! — Барри говорил голосом оскорбленной невинности, и Лауре пришлось признать, что он прав. Продолжая хмуриться, она быстро прикинула сложившуюся ситуацию.