Синица в руках - Борис Петров Страница 40

— Спасибо, — ответил Марат.

— Ничего, все образуется, — Семен Карлович подмигнул ему. — Далеко пойдешь.

— Карлович, а чего ты ничего не съел? — возмутился Миша, делая ревизию его тумбочки.

— Да как же не съел? — возмутился он. — Все съел. Это ко мне дочка из Уфы приезжала.

— А, приехала все-таки, — проворчал Миша.

— Ты слишком категоричен, — доброжелательно сказал Семен Карлович. — У нее много дел, незачем разыгрывать из себя смертельно больного.

— Ну-ну, — процедил сквозь зубы Миша.

— Ой, ты смотри! — воскликнул парень, — все это время смотревший за вороной в окно,

— Семен Карлович, Вы как к окну подошли, так она аж вздрогнула!

— Кто так вздрогнул? — непонимающе пробасил Миша.

— Да, ну, не придумывай, — отмахнулся Семен Карлович.

— Чего ты там увидел? — Миша подошел к окну.

— Да вон. Ворона. Она уже какую неделю на посту сидит, — парень показал на фонарь во дворе, на котором сидела умная птица, завидев Мишу, она взмахнула крыльями.

— Семен Карлович, а ну-ка подойди-ка. По-моему это наша.

— Да ну. Брось, ты же сказал, что она улетела, — отмахнулся Семен Карлович.

— Ну так это с фабрики. Я ж ее только пару раз кормил, как ты просил. А потом ее и след простыл. Ну, подойди, что ты там, ну?

Семен Карлович подошел к окну и посмотрел на птицу. Ворона резко взмахнула крыльями и подлетела к окну, выбирая место для посадки.

— Господи, и впрямь Каркуша, — Семен Карлович бросился открывать окно, но шпингалеты не поддавались.

— Больной, отойдите, — важно скомандовал Миша, отодвигая разнервничавшегося Семена Карловича, и легко открыл окно.

Свежий весенний воздух ворвался в палату, разгоняя душную атмосферу отрешенности лечебного заведения, вдыхая жизнь в застывшее время.

Ворона села на подоконник, громко каркнув. Семен Карлович сел рядом, глядя восторженными глазами то на птицу, то на обступивших окно друзей, вставших полукругом, не желая подойти ближе, чтобы нарушить волшебство момента. Ворона радостно каркала, свое «Карович! Карович!», прижимая голову к шершавой ладони, Семена Карловича, нежно гладившей друга.

— Так. Что это вы тут устроили? — раздался позади возмущенный голос медсестры.

— Да тихо ты, родная. Ты только посмотри, — ее порыв строгости соблюдения режима остановил больной с радио, освобождая ей место. Она хотела возмутиться, но слова застыли в уже открывшемся для очередного приказа рте, глаза широко раскрылись от удивления, увидев трогательную картину общения человека с птицей.

В приемной непрерывно жужжал копир. Секретарша отправляла стопку за стопкой документы в приемный лоток. Не глядя, на вошедшего Марата, она махнула ему рукой на дверь.

— Проходи. Он тебя ждет.

Марат постучал и вошел в кабинет, не дожидаясь ответа. За большим столом сидел высокий худой мужчина, что-то быстро набиравший на компьютере.

— А, проходи, садись, — он быстро взглянул на вошедшего и показал на свободное место за длинным столом, придвинутым торцом к его столу.

Марат сел, с интересом рассматривая разложенные на столе технологические схемы. Главный инженер заметил это и довольно улыбнулся.

— Я сейчас закончу. Можешь посмотреть, если интересно.

Марат придвинул к себе чертеж и стал его внимательно изучать. Закончив печатать, главный инженер встал и сел напротив Марата, передав ему листы спецификации.

— Что-нибудь понятно? — спросил он.

— В целом да, но надо уточнить некоторые символы, не знаю этих значков.

— Ну, и что понял?

— Это похоже на наш 392-й участок, та же компоновка.

— Хм, верно. Мы думаем его слегка модернизировать, инновации, так сказать, — Главный инженер криво ухмыльнулся. — Как сам?

— Спасибо, все хорошо.

— Обиды на завод не держишь?

— Нет, все нормально.

— Да нет, ненормально это, — покачал головой главный инженер.

— Чай будешь или может кофе?

— Нет, спасибо.

— Хорошо, тогда поговорим. Что думаешь делать дальше?

— Работать.

— Понятно. А тебя все в работе устраивает?

— Сложный вопрос. Устраивает то, что есть работа.

— Правильный ответ, — главный инженер пристально посмотрел ему в глаза. — Не буду тянуть кота, ты мастером пойдешь?

— Мне нельзя, я без высшего.

— Этот вопрос мы решим. Дадим тебе разряд и назначим И.О. Сам-то хочешь?

— Да, мне было бы интересно. Цех я знаю, не хватает данных по технологии.

— Думаешь, кто-то из них знает? — он махнул рукой в сторону воображаемого цеха.

— Такие остолопы! Значит, я предлагаю следующее: год поработаешь мастером, пока все изучишь, втянешься, так сказать, ну а потом отправим тебя от предприятия целевиком на заочный.

— Большое спасибо.

— А почему сам не пошел учиться?

— Не сложилось.

— Понимаю. Ну, ничего. Научишься, себя проявишь, пойдешь дальше. Мне нужны нормальные люди, на которых я могу положиться. Я читал твои докладные, не думай, что мы тут ничем не интересуемся. Просто до всего сразу руки не доходят.

— Я так и не думал. А можно вопрос?

— Почему ты?

— Да, почему я? Я же слесарь.

— У тебя очень хорошие друзья, — улыбнулся главный инженер. — Да и твой подход к работе мне нравится. Еще когда ты был в ремцехе, мне старший мастер говорил про тебя. А нам нужно растить свои кадры понимаешь? А эти, придут после института и ничего делать не хотят, только деньги получать.

— Все работают из-за денег.

— Не ври, я изучал твое личное дело. Ну что, договорились? — он протянул ему руку.

— Договорились. Спасибо! — Марат крепко пожал ее.

— Ну вот и хорошо. С понедельника приступаешь. Завтра пойдешь на экзамен, получишь разряд, — он сложил чертеж на столе и положил его в папку вместе с листами спецификации.

— Вот, изучай. Позже пришлю документацию. Это тебе проект на этот год.

7.

Игорь зажмурился и отложил книгу в сторону. Мысли в голове путались, мешая сосредоточиться на чтении, перебивая повествование своими размышлениями. В палате было тихо, соседи ушли смотреть футбол, и из открытой двери доносились возмущенные возгласы под аккомпанемент громко кричащего телевизора.

Через пару недель его должны уже выписать, сломанная в двух местах ключица сильно болела, но он к ней привык. Воспринимая эту боль как само собой разумеющееся состояние. Он встал с кровати и подошел к окну. Вглядываясь в чернеющие улицы, подсвеченные разгорающимися фонарями, Игорь вновь возвращался туда, на рудник. Прошло уже больше двух месяцев, как его забрали родители из местной больницы в Москву, потом череда операций, сливающихся в один нескончаемый поток, пустое осознание себя в этих бездушных стерильных стенах с такими же как он потерянными манекенами. И ничего… больше ничего он не знал о Кате.

Мысль метнулась в другую сторону, сердце налилось обидной горечью, стало гадко во рту. Он увидел в отраженном свете улиц на стекле лицо своего руководителя, доброжелательно улыбающегося, доверительно