Раутборд Шугар - Сладость мести Страница 47

— Знаешь, но я и в самом деле думаю, что это была с твоей стороны отличная идея: уехать на пару недель подальше от огней рампы, куда-нибудь на экватор, подальше от репортеров из «Нейшнл инкуайер» или от тележурналистов. К черту на рога, а точнее — в дарвиновский рай.

— Что бы ты ни говорила, мне приятно.

От ее озабоченности не осталось и следа.

— О, я жду-не дождусь, когда увижу гигантских черепах и синеногих птиц олуш. Я так волнуюсь! — Она вылезла из бассейна и подошла к краю трамплина.

— Погляди на меня! — Она стояла, смеющаяся, похожая на русалку — только с ногами. — Смотри, как я схожу с ума по Кингу.

И, сделав сальто через голову, она прыгнула с бортика в воду.

Гейл этим утром была важная и надутая, как павлин. Цифры! От них никуда не денешься! «ФЛИНГ» била все рекорды. Прибыль, которую принес новый аромат «Кармен Косметикс» только за эти четыре месяца, перевалила за отметку в тридцать миллионов. Если бы не короткие руки, Гейл обязательно похлопала бы себя по спине. Она добилась своего! Вытащила из шляпы кролика, родила на свет слона и убедила миллионы американских женщин сменить привычную парфюмерию на новую — и это на и без того уже перенасыщенном рынке! Она крутанулась на стуле и забросила ноги на стол — тот самый, за которым сидели когда-то Карл и Макс. Если бы на небесах имелся телефон, она обязательно звякнула бы старикам.

— Линн! — заорала она что есть мочи, поскольку терпеть не могла внутренних телефонов. — Тащи мою диетическую коку!

Не прошло и трех секунд, как Линн Беббит ворвалась в офис с заиндевевшей банкой «коки» в руках. Гейл Джозеф чувствовала себя сейчас самым счастливым человеком на свете.

— Подано, сэр! То есть, мадам президент!

Гейл засияла от слов ассистентши, как начищенный пятак.

— Скажи это еще раз, Беббит!

— Как вы желаете — из стакана или из банки, мадам президент? — нарочито подобострастно спросила ассистентка, прекрасно зная, что Гейл пьет только из банки, но тут же рванула из комнаты, чтобы ответить на шквал телефонных звонков в приемной. Что делать, Гейл Джозеф стала очень популярной леди!

Гейл вернула себе прежний титул президента «Кармен Косметикс». Кингмен был теперь председателем правления. «Пока еще был», — подумала она и глотнула своей диетической коки. Кингмен вынужден был отдать ей должное. Ему пришлось это сделать. «Кто еще на этом свете, — думала она, — мог превратить глупую курицу с коэффициентом умственного развития всего на десять процентов выше, чем у дебила, правда, грудастую и длинноногую, в хит номер один в парфюмерной индустрии?» Успех небывалый после ревлоновского «ЧАРЛИ»! А ведь они, постоянно напоминала она своему штабу, работали в условиях жесточайшего прессинга. Ей надо было вытащить девчонку из постели Беддла и выдать «на гора» рекламную серию журнальных снимков, сделанных великим, «премного-благодарен-Гейл-можете-с-эти-спокойно-ехать-домой» Валески, недоступным для остальных смертных. «Маршалла Валески, которому вы должны позвонить за месяц вперед, чтобы в итоге встретиться с его ассистентом», она в минуту крайней нужды сумела запрячь в телегу «Кармен Косметикс». И вновь, в который уже раз, вытащила из шляпы кролика — и старые долги из долгого ящика.

Линн сунула нос в дверь.

— Кристофер Клатцник и Ох-Уж-Этот-Боб хотели бы с вами встретиться. В час дня — нормально?

— Разумеется. Я никогда не устраиваю ленчей, когда сижу на диете, — ухмыльнулась Гейл.

Глаза Линн Беббит восхищенно округлились. Гейл садилась на диету только тогда, когда чувствовала себя совсем счастливой. Да и как не чувствовать себя счастливой? Теперь, когда каждая знаменитость считала своим долгом осчастливить мир новым ароматом: Барышников — «МИШЕЙ», Шер — «ДЕРЗОСТЬЮ», Катрин Денев — духами «ДЕНЕВ», Герб Альберт — одеколоном «СЛУШАЙ», — эта Флинг, никто, взявшаяся ниоткуда, дала им сто очков вперед. И это было делом рук Гейл! С этим грандиозным хитом она стала живой легендой в своей, казалось бы, ничем не прошибаемой сфере деятельности. А эти парфюмерные новинки не получили даже мировой известности. Все, правда, кроме «Пэшн» Элизабет Тейлор.

Свыше тридцати пяти миллионов долларов принесли маленькие пурпурные флакончики «Пэшн», сулившие покупателю грезы фиалковых глаз, украшенные драгоценностями пышные груди и романтические любовные связи. Тридцать пять миллионов за первые четыре месяца 1987 года — года их выпуска. Элизабет Тейлор и ее пурпурная «СТРАСТЬ» лидировали в этой гонке до… сегодняшнего дня.

У Гейл заурчало в животе, но ей так хотелось быть изящной, надеть что-нибудь элегантное на случай, если ей вручат премию «Фрейгранс Фаундейшн» — что-то вроде «Оскара» для парфюмерной индустрия, — а не напяливать на себя золоченый чехол для коров! Поэтому она голодала. Кроме того, она чувствовала себя счастливой, потому что была дома. Она оглядела свой старый кабинет, который Кингмен сперва отобрал, а затем вернул, кабинет, набитый ее личным барахлом — памятными вещами и текущими проектами: вот подставка для трубки Макса, вот мемуары Карла, пятнадцать лет назад набранные в гранках, но так и не опубликованные, а вот и последнее приобретение — «раскладушка» с новой серией фотографий Валески.

Тогда, полгода назад, все они — Линн Беббит, Кристофер Клатцник и Филипп Дюбуа — дружно выразили свое недоумение, когда она безапелляционно заявила, что никто из самых «горячих» и популярных фотографов сегодняшнего дня не сумеет создать достойный образ для нового карменовского аромата «ФЛИНГ!». Ни Энни Лейбовиц, прославившаяся захватывающей серией фотопортретов под лозунгом «Я это видела!» в «Америкен Экспресс» и дерзким фоторядом в журнале «Ярмарка Тщеславия». Ни Брюс Уэбер, дважды гений, создавший бисексуальную шараду «Кто есть кто?» для «ОДЕРЖИМОСТИ» Кельвина Клайна и запечатлевший для Поло-Ральфа Лорена и его фирмы спортивных клюшек «УЭСПИ» — «ОСА» мир игроков в поло и крокет, мир, полный двусмысленности, где все словно бы одеты в подержанную одежду с чужого плеча. Ни Герб Риттс, снявший рекламную серию для Джанни Версаче и подготовивший несколько лучших видеохитов для Мадонны. Ни даже Патрик Демаршелье, фаворит Филиппа, перенесший аристократический стиль жизни Кэролин Роум на рекламу новых моделей одежды, заново воссоздавший Ивану Трамп для обложки «Воуг». И — не герой дня Мэттью Роулстон, увековечивший лица обитателей Голливуда для «ИНТЕРВЬЮ», последние моды для «Харперс базар» и давший сверхрекламу для знаменитостей второго плана со своеобразным, всегда «солдатским» юмором.