Бабушки на выданье, или История о потерянном времени - Лина Ермакова Страница 5

Его любимая бабушка Нина находилась в то время в Израиле на симпозиуме медиков. Она была военным хирургом. Тогда не было сотовых телефонов и постоянно созваниваться не было возможности.

После очередного дебоша, криков, что все «гражданские сволочи», «не знают жизнь», соседи вызвали милицию. Его забрали в участок.

Проведя там несколько часов, протрезвев, он вдруг услышал: «Петров, на выход!»

В дверях стояла его бабушка, которая вернулась в тот день из-за границы и сразу же помчалась выручать своего внука. Она стояла высокая, как башня. Выражение лица у неё было… Даже сейчас вспоминать тогдашнее выражения лица его бабушки Георгию Борисовичу было жутко. Она заплатила штраф, буквально взяла его за шиворот и выволокла на ночную площадку перед милицейским участком, где стоял её старенький «Жигуль», который водила сама. В выражениях она никогда не стеснялась.

– Ты что, молокосос хренов, себе позволяешь?! Ты чё выпендриваешься?! В грудь себя бьёшь, орёшь! Три года он служил! Страдаешь, сука, да?! Ты чё свою семью позоришь? Ты чё свой род позоришь? Воевал он! А как воевали твои прадеды?! И в первую мировую, в Испании и в Великую отечественную! Сына своего уже просрал и жену! Я тебе, слышишь меня?! Не позволю, гадёныш, и меня просрать тоже! Понял?!

Нина Романовна понимала, что её слова не справедливы. Там, где он служил, один год шёл за пять лет жизни. Но, что делать? Чтобы избавиться от опухоли, надо её вырезать, и будет больно.

А Георгий стоял, молча слушал… Потом, вдруг, опустился обессиленный прямо на асфальт и зарыдал.

– Ба… Ба… Я не знаю, не знаю, что мне… Я потерял, ба, всех, ба, потерял… И семью и друзей… Ба… Не уходи, пожалуйста…

– Не дождёшься, внучек, и не мечтай… – уже совсем другим тоном сказала она, присела к нему на корточки, привлекая его к себе и обнимая как маленького. – Знаю, что ты с Маринкой ходил к разным светилам психотерапии. Но, знаешь, это всё х… Мы поступим по-другому…

В милиции служили нормальные люди. Весь участок слышал, как бабушка, заслуженный военный хирург отчитывает своего внука-героя. Некоторые офицеры милиции тоже прошли этот путь, и они хорошо знали, какого это, возвращаться в мирную жизнь… Они нашли в себе силы… Им помогли… А другие… так и остались на обочине мирной жизни… Никто из них не подошёл и не сказал бабушке и внуку: «Граждане, уже полночь, перенесите свои семейные разборки на другое время и в другое место».

Нина Романовна той же ночью забрала нехитрый скарб своего внука и увезла Георгия в свой деревенский домишко загород. Первым делом, что она сделала, прибыв почти после часа езды по ночной трассе – это посадила его, нет не есть и не на кровать, а за старую свою пишущую машинку, допотопный агрегат на которой печатала свои мемуары по заказу научного журнала.

– Каждое утро ты будешь писать, описывать всё то, что тебе приснится и то, что ты вспомнишь… Что-то ты хочешь забыть, что-то надо забыть, а что-то и кого-то надо помнить. Нельзя забывать. Их надо помнить, своих друзей. Пиши всё, что помнишь, пиши всё, что хочешь, – и усмехнувшись добавила, – бумага всё стерпит.

Затем заставила своего внука, как в детстве, принять контрастный душ и уложила спать внизу в большой гостиной на диван, где так же находился её импровизированный кабинет. Когда много места вокруг, легче оказывать медпомощь. Пространство не давит, легко дышать. Хотя, кому как.

Утром, спускаясь по лестнице из своей спальни, она услышала стук клавиш своей старушки-печатной машинки. «Слава, Богу!» – сказала она и перекрестилась. Всю ночь Нина Романовна читала Акафист Георгию Победоносцу и Акафист Пресвятой Богородицы перед её иконами «Взыскание погибшим» и «Всех скорбящих радость» за своего «потерявшегося» внука, нет, героического офицера, которому надо было помочь обрести почву под ногами, которого чуть не потеряла.

– Доброе утро, писатель. Хватит стучать. Давай завтракать и айда за мной!

– Куда? – Георгий посмотрел на неё другим взглядом, более человечным и спокойным, что ли.

– Куда отведу, ответила Нина Романовна.

После лёгкого завтрака, чая с гренками, бабушка никогда не перегружала свой организм по утрам тяжёлой пищей, они отправились по деревенской улице, залитой солнцем, к часовне Святого Николая Чудотворца. Часовенка была небольшой, деревянной. Заботливые руки ухаживали за красивой клумбой и за двориком. Вокруг чистота и покой.

– Послушай, Георгий. Когда ты служил, я почти каждый день здесь молилась за тебя, чтобы ты вернулся живым и невредимым. Ты вернулся.

Голос у бабушки был тихим и строгим:

– Сейчас ты войдёшь и перекрестишься. Помнишь, как надо? Давай покажу, – она взяла его руку и показала. – Проси, что хочешь. За Вовочку проси, за Маришку. Она очень героическая девочка, я видела, как она тебя ждала, Вовку воспитывала, я не всегда рядом была. Встретит кого, счастью её не смей мешать. Ты тоже своё встретишь. Но не сейчас. Пройдёт время. За себя, за моё здоровье проси. Понял?

Георгий стоял и ей не перечил. Понял, что без этого нельзя. Они вместе вошли в часовню. На стульчике сидела маленькая беленькая старушечка.

– Здорово, Пелагея Ивановна.

– Здравствуй, Нина Романовна.

– Вот внук приехал, привела. А это для всех гостинчики. Пойдём на кухню, помогу отнести.

Георгий остался в часовне совершенно один. Он вспомнил, что очень давно сюда приходил маленьким со своей бабушкой. Они ставили свечи, его причащали, и он потом пил святую воду и с удовольствием ел просфору. А потом его бабулечка вела домой, и он шёл такой счастливый и спокойный.

Из его глаз покатились горячие слёзы. Чего он только не видел на той кошмарной войне, терял друзей. Ни одной слезинки не проронил. А вот здесь и сейчас…

Сквозь слёзы он видел лики Спасителя, Богородицы, Николая Чудотворца…

«Господи! Как же так?! Почему, ты, Господи, допускаешь такое?!» Перед его глазами всплывали смеющиеся лица его боевых друзей. До гибели и то, что от них осталось после… Его душил крик: «Зачем? Почему?»

На его плечо опустилась бабушкина прохладная рука:

– Пиши все имена, кто погиб. Пиши, кого помнишь. За упокой будут читать. – Она подсунула ему узенькие листочки. – Пиши, внучек, пиши. И свечку не забудь поставить за упокой души. Вот сюда. – она показала ему распятие.

С тех пор он часто стал приходить в часовенку, научился читать молитвы, акафисты. Помогал, чем мог, то лавки сколотит, то забор отремонтирует.