Робин Доналд - Опозоренная принцесса Страница 5

— Это наш с Келтом новозеландский прадед, — послышался у нее за спиной голос Герда. — Двоюродный прадедушка Алекса.

— Он очень красивый, — сказала Рози. — Келт больше похож на него, чем ты.

— Намекаешь на то, что я некрасивый? — лениво протянул он.

Ее щеки вспыхнули. Не сводя глаз с портрета, она произнесла нейтральным тоном:

— Мне всегда говорили, что только женщины нуждаются в постоянных заверениях в том, что они привлекательны.

Он цинично рассмеялся:

— Ты ловко уклонилась от ответа.

— Я лишь имела в виду, что Келт и ваш прадед больше похожи на выходцев из Северной Европы, в то время как ты типичный представитель средиземноморской расы.

— Как большинство правящих династий, наша — смешанного происхождения. Ее основатель был скандинавом, который примерно в десятом веке прибыл сюда вместе с группой викингов. Они остались здесь и брали в жены принцесс из почти всех европейских стран.

Принцессе Серине не пришлось долго ехать. Ее семья живет на Французской Ривьере. Сердце Рози сжалось.

— Мне нравится этот портрет, — сказала она. — Твой прадед выглядит внушительным, надежным и опасным.

Герд улыбнулся и что-то пробормотал на каратском языке.

— Старая каратская пословица гласит: «Мужчина должен быть тигром в постели, львом в бою и лисой за столом переговоров». Говорят, что мой прадед соответствовал всем этим требованиям.

Взгляд Рози был по-прежнему прикован к портрету.

— Откуда в Каратии знали о львах и тиграх?

— В Южной Европе когда-то водились львы. Кроме того, жители Средиземноморья посещали другие страны. Александр Македонский дошел до Индии, забыла? Полагаю, это от его людей в Каратии узнали о тиграх.

— Каратия изначально была частью Греции?

— Нет, хотя как государство она зародилась в тот момент, когда группа греческих воинов, проигравших битву за тысячу лет до нашей эры, спасаясь бегством, нашла эту долину. Они помогли местному племени побороть притеснявших его врагов, за что получили в жены самых красивых девушек.

— Надеюсь, девушки не были против, — колко заметила Рози.

— Кто знает? — усмехнулся он.

Если те древние греки были хоть немного похожи на Герда, их невесты, должно быть, были на седьмом небе от счастья.

— Постепенно мои предки занимали прибрежные районы и острова, — продолжил он.

— Каким образом? — спросила Рози, заинтригованная тем, что у этой маленькой страны оказалась такая долгая история.

— Посредством войн и брачных союзов.

— Сколько языков ты знаешь?

— Помимо каратского и английского, которые для нас с Келтом оба родные, еще пару.

— Меня приводит в восхищение, когда люди в разговоре переходят с одного языка на другой без каких бы то ни было усилий. В такие моменты я чувствую себя неучем.

— Языки можно выучить. Кроме того, ты знаешь язык, который понятен всем.

Взволнованная, Рози наконец повернула голову и посмотрела на Герда.

Его глаза были наполовину прикрыты, красиво очерченные губы изогнуты в сексуальной улыбке, от которой по ее венам разлился жидкий огонь.

— Твоя улыбка говорит на самом главном языке — языке сердца.

— Спасибо за красивый комплимент, — поспешно ответила Рози, злясь на себя за то, что раскрасневшиеся щеки выдают ее смущение. — Не думаю, что это правда, но мне бы хотелось, чтобы было так.

Герд поднял брови:

— Почему ты смутилась? Не могу поверить, что ни один мужчина до сих пор тебе не говорил, что улыбка — самое мощное твое оружие.

— Мне действительно никто этого не говорил, — осторожно произнесла она. Обычно мужчин интересуют определенные части ее тела, а не внутренний мир.

Рози испытала чувство облегчения, когда в комнату вошел слуга. Герд кивком подозвал его, и тот что-то тихо ему сказал. Затем Герд снова кивнул, и мужчина подошел к окну, раздвинул шторы и открыл дверь на террасу. Увидев вспышку разноцветных огней в темном небе, Рози издала восторженный возглас.

— Жители Каратии любят устраивать фейерверки, — сказал Герд.

Все начали выходить на террасу. Герд пропустил Рози вперед, чтобы ей было лучше видно.

С террасы открывался изумительный вид на темные вершины гор и долину внизу. Венчали эту красоту мерцающие в небе звезды. Но они, казалось, поблекли в тот момент, когда в небо взмыли новые огни фейерверков. Своими очертаниями они напоминали корону, которую архиепископ сегодня надел на черноволосую голову Герда. В этот момент толпа, смотрящая церемонию на больших экранах, установленных рядом с собором, устроила настоящую овацию.

Вслед за этой вспышкой последовали новые в виде королевского герба и символов Каратии — льва, стоящего на задних лапах, и прекрасного белого цветка.

— Это национальный цветок Каратии, — объяснил ей Герд. — Он цветет на снегу. Символизирует храбрость и силу нашего народа.

Рози захлестнули непонятные эмоции, и у нее сдавило горло. Чтобы Герд ни о чем не догадался, она небрежно заметила:

— Полагаю, в прошлом они часто нуждались в этом символизме.

— Так и есть, — ответил он, и Рози резко подняла на него глаза. Обнаружив, что Герд пристально на нее смотрит, она вздрогнула и тут же перевела взгляд на цветок из огней, исчезающий в темном небе под ликующие возгласы жителей Каратии.

— Ты замерзла, — сказал Герд.

— Нисколько. — Она ослепительно улыбнулась ему. — Я просто под впечатлением. Это удивительное место.

— Рад, что тебе здесь нравится.

«Это ничего не значащая дежурная фраза. Нет причин предаваться мечтам», — твердо сказала себе Рози и снова переключила свое внимание на фейерверки. Когда последние огни потухли, голоса умолкли и в ночной тишине зазвучал рожок. Тихая печальная мелодия трогала душу.

— Это народная песня, — сказал Герд. — Она о несчастной любви.

К ужасу Рози, на ее глаза навернулись слезы. Ей пришлось сглотнуть, чтобы не выдать свои эмоции.

— Разве не все песни о несчастной любви? Вся мировая музыка и литература держится на разбитых сердцах.

Мелодия стихла, и на смену ей пришла другая, более веселая.

Полчаса спустя Рози уже находилась в своей комнате и думала о времени, проведенном в Каратии.

Когда она увидела Герда среди представителей мировой элиты, различия между ними стали заметнее.

В Новой Зеландии его положение и титул не казались ей такими важными. Он всегда выглядел могущественным. Причиной этого была его представительная внешность и уверенность в себе, а вовсе не надменность. Никто, в том числе его новозеландские родственники, не удивился, когда его предприятие, которое он основал вместе с Келтом, превратилось в огромную интернациональную империю.