БАРБАРА КАРТЛЕНД - Новобрачная поневоле Страница 5

— Я очень благодарен, что вы сами мне обо всем рассказали, — проговорил лорд Вернем. — Вы правильно предположили, что мне было бы очень неприятно услышать обо всем этом от постороннего человека.

— Именно так я и подумал, — подтвердил епископ.

Он сел во главе стола, словно это по праву было его место, сложил руки в короткой молитве. Потом серебряным ножом начал резать прекрасную лососину, лежавшую перед ним на блюде.

— Прошу меня извинить, Альварик, но я должен напомнить — сегодня пятница, и я вынужден ограничиться рыбой.

— Должен признаться, я тоже неравнодушен к лососине, — ответил лорд Вернем.

— В это время года лосось особенно хорош, — епископ положил рыбу сначала племяннику, потом себе.

— Я открою вино? — предложил лорд Вернем.

— Да, пожалуйста, — согласился епископ. — Я подумал, что будет лучше, если мы сами будем обслуживать себя за столом. Невозможно разговаривать, когда или мой капеллан, или слуги слышат каждое слово.

— Вы правы. И уверяю, я научился прекрасно обслуживать себя сам, по крайней мере до тех пор, пока не обучал местных жителей в том месте, где останавливался, зачаткам этого искусства.

Он улыбнулся и добавил:

— Обычно это бывало нелегко.

— Но тебе такие испытания, похоже, пошли только на пользу.

— Никогда не чувствовал себя лучше! У меня была трудная, но интересная жизнь.

— Мне очень хочется обо всем услышать, да и тебе предстоит немало узнать о своей стране.

— Я тоже так считаю, но все, кого я спрашивал, рассказывают только о похождениях и сумасбродствах короля.

— Да, его величество всегда славился своим безрассудным поведением, — согласился епископ. — Но после того, как он наделал долгов в юности, потом всю жизнь было уже почти невозможно от них освободиться.

— Хотел бы я, чтобы мой дядюшка, останься он жив, мог бы сказать то же самое в свое оправдание, — вздохнул Альварик.

— Между их излишествами нет ничего общего, — возразил епископ. — Король строил дворцы, покупал картины и статуи. Он потратил целое состояние на Карлтон-Хаус, и еще одно на королевский павильон в Брайтоне. Но, кто знает, может, со временем окажется, что они стоят больше, чем он за них заплатил.

— А мой дядюшка просто спускал деньги за карточным столом, — горько подытожил лорд Вернем, — а в результате после него остался лишь долг, который мне придется платить за него.

— Вот именно, — согласился епископ. — Альварик, позволь мне выпить за твое здоровье и сказать, что в этой ситуации ты поступил не только как настоящий джентльмен, но и как истинный Верн.

Лорд Вернем знал, что у его дяди это высшая похвала, и, когда тот поднял бокал, сказал, пряча в глазах улыбку:

— Благодарю вас, дядя Лоример, но мне почему-то кажется, что вы не были бы так благодушны, если бы это вам, а не мне пришлось жениться на дочери Теобальда Мура.

— Это правда, — согласился епископ, — но, кто знает, она может оказаться лучше, чем ты ожидаешь.

— Я ничего не ожидаю, — сказал лорд Вернем, — но все равно, расскажите, какая она.

— К сожалению, я никогда ее не видел, — ответил епископ.

— Тогда я действительно получаю кота в мешке. Она может оказаться косая и щербатая. Об этом вы не подумали?

— Ну-ну, Альварик, — спокойно отозвался епископ, — ты уже начинаешь выдумывать бог знает что.

Кстати, этот Теобальд Мур, хотя и неприятный тип, имеет вполне приятную внешность.

Он посмотрел на племянника и добавил:

— Это удивительно, но он джентльмен и из хорошей семьи, я навел справки.

— Это обнадеживает, — отозвался лорд Вернем, и, несмотря на насмешку в голосе племянника, епископ почувствовал некоторое облегчение.

— Более того, — продолжал он, стараясь найти какие-то приятные моменты в этой ситуации, — Теобальд Мур, несомненно, обладает хорошим вкусом. Я вчера был у них в доме по его приглашению, и, хотя роскошь Кингсклера ошеломляет, там ничто не оскорбляет взгляда.

— Вы могли бы попросить разрешения познакомиться с его дочерью, — сказал лорд Вернем, снова наливая вино в бокалы.

— По правде говоря, я думал, что Теобальд Мур сам это предложит, но когда он этого не сделал,

мне уже было неудобно самому просить. Это походило бы на шпионаж в твою пользу.

— Именно этого мне бы и хотелось.

— Мой мальчик, я многое готов сделать для тебя, но ухаживать за девушкой тебе придется самому.

— Ухаживать! — фыркнул лорд Вернем. — Об этом не может быть и речи. Я просто поставлю подпись в нужном месте, и нужное мне имущество будет передано мне в обмен на мой дворянский титул, которого, как мне кажется, я вовсе не заслуживаю.

— Вздор! — резко оборвал его епископ. — В тебе есть все, что нужно пэру. Если, конечно, не считать того, что ты так возмутительно здоров!

Лорд Вернем расхохотался.

— Согласен с вами, дядя Лоример. Для дворянина непростительно быть таким здоровым, как я. Мне бы следовало быть бледным, с ввалившимися от ночных попоек глазами и зрением, испорченным за карточным столом. Я должен быть тощим от распущенного образа жизни и вялым от анемии.

Он снова засмеялся и продолжал:

— Вы и сами понимаете, что мне не так-то просто будет стать своим в палате лордов.

— А мне кажется, что палате лордов уже давно не хватает именно такого, как ты, — возразил епископ. — Ее представителям совсем не помешает немного свежего воздуха и здравого смысла.

— Ну, от меня они этого не получат, — ответил лорд Вернем. — На ближайшие пять лет мне и здесь работы хватит. И один вопрос я хочу решить с самого начала — хотя я и готов тратить деньги своего будущего тестя на восстановление поместья, я не позволю ему вмешиваться в дела управления. Этим буду заниматься я — и только я. Один!

— Не знаю, что из этого выйдет, — задумчиво произнес епископ, — но мне почему-то кажется, что, добыв для дочери титул и поместье, на которое можно потратить ее состояние, Теобальд Мур отойдет в сторонку.

— Надеюсь, вы правы, — сказал лорд Вернем. — Я не потерплю ничьего вмешательства, и тем более вмешательства собственной жены, какая бы богатая она ни была!

Глава 2

— Я приказал реставрировать гобелены, вернуть былое великолепие изделиям из серебра, — сказал Теобальд Мур. — Ювелиры, которые ими занимались, говорили, что никогда не видели столь прекрасных вещей в таком запущенном состоянии.

Лорд Вернем промолчал.

Он прекрасно понимал, что мистер Мур ждет от него благодарности, но не мог заставить себя даже вежливо с ним говорить.

Он не мог себе этого объяснить, но так же, как и его дед, с первого взгляда почувствовал неприязнь к Теобальду Муру, хотя такое чувство было, казалось, совершенно необоснованным.