Рената Тревор - Раненая гордость Страница 5

Тишина насторожила Джессику. Размышляя, не сбилась ли она с дороги, Джессика вышла из машины, держа в руке план. И тут же убедилась: никакой ошибки нет. Ненужная бумажка застыла в руке, когда знакомый голос окликнул:

— Джессика!

Услышав свое имя, она подняла глаза и ощутила несказанное облегчение.

— Шарль… — негромко ответила Джесс и снова смутилась, когда из дома вышел высокий француз и по усыпанной гравием дорожке двинулся навстречу.

Джессика протянула ему руку… Однако, проигнорировав ее английское приветствие, Шарль обнял гостью.

— Добро пожаловать в мой дом. — Каран улыбался и не сводил глаз с лица Джессики, потом притянул еще ближе.

Джессика попыталась не поддаваться панике, прижавшись к широкой груди, затем Шарль чисто по-французски сначала чуть коснулся своей щекой одной ее щеки, а потом другой.

Джессика вспыхнула. И хотя разум подсказывал, так все французы здороваются с членами семьи, она принялась судорожно хватать ртом воздух и оттолкнула деверя. Но потом, увидев, какое это произвело впечатление, смутилась, застыла на месте и испытала острое желание, чтобы земля разверзлась и поглотила ее заживо. А затем почувствовала неизвестно откуда взявшиеся силы — может, вспомнилось намерение держаться поувереннее, — и заставила себя улыбнуться. Когда Шарль опустил руки, Джессика заявила:

— Я рада, что приехала сюда.

2

— Вы будете уставать после вашего путешествия. Мы оставлять ваш багаж, пока вы не подкрепились и не съесть ланч… — От волнения Шарль путал времена и наклонения сильнее обычного. Джессике даже пришлось прервать его.

— Я уже поела в городе, — призналась она, а затем быстро добавила, чтобы не обидеть хозяина: — Но чашку чая выпила бы с удовольствием. — Запоздало вспомнив, что, увы, она во Франции… — Или кофе, — так же быстро поправилась Джессика.

— Во Франции тоже пьют чай, — поддразнил Шарль, лукаво поглядывая на ее встревоженное лицо. — Я уверен, у моей экономки уже вскипел чайник.

Вместе с хозяином Джессика шла по усыпанной гравием дорожке, и на душе становилось легче, видимо, от этого дружеского подтрунивания…

— Ваше путешествие было без происшествий? — спросил Шарль, открывая перед гостьей тяжелую входную дверь. Молодые люди оказались в великолепном вестибюле. На второй этаж вела лестница из красного дерева.

— Да, спасибо, — вежливо ответила Джессика, проходя мимо множества закрытых дверей. Наконец они остановились перед открытой дверью, как оказалось — в столовую. Именно отсюда Шарль увидел ее приближающуюся машину.

Не успели они войти, как появилась тщательно одетая дама лет пятидесяти пяти.

— А вот и моя экономка, — шепнул Шарль, подождал, когда женщина подойдет поближе, и представил ее.

Во время знакомства Джессика оставалась спокойной, но мадам Рене Саккар слегка порозовела, и Джессика тут же поняла — экономка так же застенчива, как и она сама. Распознав подругу по несчастью, она решила слегка подбодрить страдалицу.

— Как поживаете, мадам? — спросила она по-французски, изрядно покопавшись в памяти. Кроме того, Джессика приветливо улыбнулась и протянула экономке руку.

Женщина также ответила ей улыбкой, всплеснула руками и ответила до того быстро произнесенной фразой на французском, что Джессика не смогла понять ни одного слова. Она вопросительно поглядела на Шарля и заметила, что тот как завороженный смотрит на нее.

Однако встревожиться по-настоящему она не успела. Шарль очнулся и что-то сказал Рене, видимо, давал указания насчет размещения гостьи, и Джессика вздрогнула, разобрав слова «мадам Деберль». Именно так называли бы ее, если бы был жив Жан…

Рене отправилась исполнять поручения, а Каран провел Джессику в роскошную комнату, уставленную антикварной мебелью. Пол устилали пушистые ковры. Неужели это столовая?

— Рене не понадобится много минут с вашим чаем, — объяснил Шарль, жестом указывая Джессике на красивые кресла с высокими спинками.

Но когда она уселась и немного подумала, то поняла, что Шарль весьма проницателен и не станет притворяться, будто чего-то не заметил. Каран неторопливо уселся напротив, посмотрел на нее и сказал:

— Джессика, кажется, вы удивились, что я должен назвать вас «мадам Деберль»?

В этой не слишком гладко сформулированной фразе содержался глубокий подтекст, и Джессика чуть не пожалела, что приехала. Однако сразу же приказала себе успокоиться. Подумаешь, беда! Она начала новую жизнь совсем не для того, чтобы стрелой сорваться с места при первом же пустяковом затруднении, едва кто-то ненароком коснулся больного места. Шарль не знал, что она никогда по-настоящему не чувствовала себя замужней женщиной. Только непонятно, что ему ответить.

— Простите меня… Возможно, я бесчувственный, — извинился Каран, увидев, что его слова заставили Джессику застыть в оцепенении. — Вы не носите обручальное кольцо, но… — Тут он прервался и спросил с таким видом, будто и вправду был бесчувственным: — Или вы предпочитаете быть известной как мисс Френсис?

— Э-э… — Джессика боролась с искушением ухватиться за это предложение. Взглянув на Шарля, она внезапно опомнилась. Да, она предпочла бы оставить девичью фамилию. Однако стоило Джесс вглядеться пристальнее в серые глаза, как она почувствовала, что не может лгать. Вообще-то Шарль ей только деверь, и почему она должна рассказывать ему что-либо о себе? Но если она действительно собирается начать новую жизнь, то не стоит начинать со лжи. — Это… не так, — наконец сказала Джессика, поняв, что Каран терпеливо ждет ответа. — Я… э-э… чувствую себя, словно никогда не была замужем.

— Ох… Бедная Джесс. Мне так жаль. Я не думал причинять вам боль, — снова извинился француз. — Вы были замужем меньше суток и…

— Пожалуйста, не жалейте меня, — перебила Джессика, — это неправильно. — Она не имела права на его сочувствие. Джесс судорожно вздохнула. — Я… — начала она, сама не зная, что собирается сказать.

Но, поняв, что разговор о коротком замужестве расстраивает девушку, Шарль успокаивающим тоном сказал:

— Жану было бы приятно, что вы приехали ко мне. — И тут Джессика подумала, что Каран знает ее мужа куда лучше, чем она сама.

— Наверное, вы тоскуете по брату… — Теперь уже она сочувствовала Шарлю.

— Между нами десять лет разницы. Естественно, я имел другие занятия. Но наши матери — сестры, в наших жилах текла одна кровь, и мы были близки… — Из коридора донеслось поскрипывание колес. — Ваш чай, я думаю, — сказал Каран и встал открыть Рене дверь.