Марта Грин - Экзамен на верность Страница 5

— Понимаешь, если я не сдам это проклятое сочинение, — энергично продолжал Билл, — я не смогу закончить последний класс и потеряю год.

— Чем я могу тебе помочь? — Хоть она и не была до конца уверена, что-то подсказывало ей, что именно этот вопрос сейчас наиболее уместен.

Билл медленно выпрямился и сунул руки в карманы джинсов. На его лице появилось непривычно кроткое выражение.

— Ну, понимаешь ли… Если ты действительно согласна… Не могла бы ты позаниматься со мной литературой?

Стеф широко раскрыла глаза.

— Почему бы нет? Я бы не отказалась, — честно призналась она. — Но только достаточно ли я для этого подготовлена? Ты же учишься в выпускном классе, а я — пока только на второй ступени.

— Я должен представить выпускное сочинение. Если получу положительную оценку, — Билл расплылся в мечтательной улыбке, — аттестат у меня в кармане!

Его настроение передалось и Стеф. Она невольно заулыбалась.

— А какая тема?

— Маргарет Митчелл, — он сморщился, будто откусил от лимона, — краткая биография, изложение основной работы и комментарий к ней.

Стеф замотала головой, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, так уморительно он выглядел.

— Честно говоря, тебе повезло. Митчелл — моя любимая писательница.

— Да, я догадывался, — уверенно кивнул Билл. — Я видел, ты как-то читала на перемене «Унесенные ветром». Поэтому я к тебе и обратился.

Улыбка исчезла с лица Стеф, но сердце ее от радости забилось еще сильнее. Значит, он даже обратил внимание на то, что она читала!

Пытаясь уйти от воспоминаний, Стеф вытянула ноги на кровати и, закрыв глаза, откинулась на подушки. Она действительно устала, измученная сегодня жарой, и единственное, чего бы ей хотелось, так это забыться сном. Но воспоминания не отпускали, всплывая из тьмы минувшего бесконечной чередой. Невольно Стеф мысленно опять вернулась к тому дню, вспомнив, как они с Биллом договаривались о плате за уроки.

Он горячо настаивал на почасовой оплате в разумных пределах, но Стеф с не меньшей настойчивостью отказывалась брать деньги.

— В таком случае можешь забыть о моей просьбе, — свел брови Билл. — Я не позволю тебе работать даром. Я не нуждаюсь в благотворительности и не хочу, чтобы со мной так обращались.

Но понемногу он остыл и, глубоко вздохнув, согласился на ее условия, пробурчав, что когда-нибудь и он сможет быть ей полезен.

И занятия начались. С середины февраля до начала мая Билл трижды в неделю приходил по вечерам к ней домой, и они, поднявшись в комнатушку над гаражом, вместе вслух по очереди читали роман «Унесенные ветром».

— Что ты собираешься делать после школы, Билл? — однажды спросила Стеф после того, как, усердно отзанимавшись в течение трех часов, они позволили себе немного отдохнуть, сидя на полу.

— Я хочу быть строителем, — оживился он, и глаза его заблестели.

Стеф задумчиво улыбнулась, представив, какие чудеса архитектуры создал бы он, если бы получил возможность. Но она знала, что Билл не станет ждать, когда судьба ему улыбнется. Он добьется всего сам. И ей это нравилось.

Билл резко подался вперед и уселся, по-турецки скрестив ноги.

— А ты? Чем ты будешь заниматься после школы? — спросил он с интересом.

Стеф пожала плечами. Она еще серьезно не задумывалась о будущем.

— Не знаю. Наверное, поступлю в колледж. Я, честно говоря, еще не решила. Быть может, стану учительницей.

— У тебя это получится, — засмеялся он и, легонько прикоснувшись кончиками пальцев к локону, ниспадавшему на ее лицо, убрал его. — Из тебя классная училка выйдет.

Не выдержав его взгляда в упор, она, на мгновение смутившись, отвела глаза.

— Признаюсь, я не хочу загадывать, что будет со мной после школы. Мне совсем не часто самой приходилось принимать решения. Я не люблю рисковать.

Он понимающе кивнул:

— А ты не думаешь, что вся жизнь — сплошной риск и что тот, кто боится рисковать, боится жизни? Лишь тот, кто рискует, свободен. Тот, кто этого не делает, находится в рабстве всю свою жизнь, прячась в себе, вместо того чтобы быть частью мира.

Его слова били прямо в цель, и даже теперь Стеф помнила, какое волнение охватило ее тогда от его напора.

Вскочив и отвернувшись от него, она попыталась обороняться:

— Я твердо знаю одно, чего мне хочется в этой жизни.

— Чего же именно?

Стеф услышала в его голосе неподдельный интерес. Билл тоже поднялся и встал у нее за спиной. Повернувшись к нему, она вздрогнула, не ожидая, что он окажется так близко. Синие насмешливые глаза, казалось, смотрели прямо ей в душу.

Она помедлила, прежде чем начать говорить:

— Я хочу иметь семью. Мужа и детей. Думаю, это все, что мне по-настоящему нужно. Хочу быть счастлива с любимым человеком и сделать его таким же счастливым. Тебе кажется это смешным?

— И это все, что ты хочешь? Ты уверена? — Билл не смог сдержать удивления.

Стеф не знала, что ответить, если, конечно, Билл вообще ждал ответа. Он смотрел на нее так… Она попыталась улыбнуться.

— Выползай иногда из своей раковины, малышка, — тоже улыбаясь, посоветовал он. — И быть может, ты удивишься миру, в котором живешь.

Став старше и оглядываясь назад, в прошлое, Стеф подумала, что теперь она не поддалась бы так легко Биллу Уиндхему. Но в то время она была всего лишь доверчивой, наивной девочкой.

Но время шло. Их занятия подходили к концу. И однажды ночью, уже в середине мая, Стеф решила, что должна что-то предпринять. Она не могла позволить, чтобы Билл так просто взял и ушел из ее жизни, и решилась признаться ему в любви. Но вдруг он посмеется над ней? Ведь ей еще только пятнадцать лет, и она совсем не похожа на искушенных в любовных делах старшеклассниц, с которыми, она знала, встречался Билл. От этих мыслей она просто холодела.

Он пришел, как обычно, в восемь, и они сразу поднялись в комнату над гаражом. Выпускная работа была уже почти готова. Билл приготовился заниматься, но мысли Стеф оказались заняты другим. Она смотрела куда-то в сторону, думая, как начать признание, и от волнения покусывала ногти. Наконец Билл, устав ждать, встал и, взяв за запястье, отвел ее руку от лица.

— Ты же знаешь, что не должна этого делать.

— Чего? — растерянно спросила Стеф, не поняв сразу, о чем речь.

— Грызть ногти — нехорошо. У тебя прекрасные руки, маленькие и изящные, а кожа подобна шелку, нежному и блестящему. — Их глаза встретились. Билл ласково гладил ее ладонь. — Не грызи ногти, глупышка, не порть красоту своих рук.

Она помнила, как замерло ее сердце, когда он медленно поднес к губам ее пальцы и начал осторожно целовать их кончики, один за другим. При этом Билл не отводил взгляда от ее глаз, словно опасаясь, что она вырвет у него руку при первом же неосторожном движении.