Пэнси Вейн - Путешествие втроем Страница 5

В ней вдруг заговорило что-то похожее на гордость.

– Поймите, мистер Катерленд… Мне ведь уже двадцать четыре года. Денег на первое время хватит. Я должна сама научиться заботиться о себе.

Она сказала это и сама себе удивилась – вроде бы слова должны были прозвучать совсем другие. Неужели кукла решилась выглянуть из коробки? Ее тут же охватила паника. Ей, и правда, не приходилось решать бытовые проблемы, папа и ее шотландская няня Эдна Босуорт надежно ее опекали. Энн вдруг со стыдом поняла, что продолжает в глубине души рассчитывать на Джона и даже на тетю Мириам!

Но разве она жила с папой из соображения удобства? Нет, они любили друг друга и значили друг для друга так много, что ей не было никакого смысла жить отдельно, как живет подавляющее большинство девушек ее возраста. Она не избегала самостоятельности, ей просто хотелось быть рядом с папой, ведь она была нужна ему, а он ей.

Мистер Катерленд снова заговорил, и Энн встряхнула головой, чтобы сосредоточиться на его словах.

– Я не стану давить на тебя, Энн. На случай, если ты все-таки передумаешь, позвони в течение ближайшей недели.

Его голос звучал участливо и обеспокоенно, но Энн вдруг показалось, что она уловила в нем нотки облегчения. Конечно, она избавила его от обузы. И все-таки он очень добрый человек.

– Спасибо, мистер Катерленд. Вряд ли я передумаю. Пожалуй, мне пора идти. Большой привет миссис Катерленд.

Она протянула руку.

– Мы еще увидимся до нашего отъезда, – сказал он, вместо рукопожатия по-отечески обнимая ее.

Энн сбежала вниз по лестнице и вышла из здания. Что же, можно поздравить себя, она сказала красивые слова, под стать своим любимым литературным героиням, которые, оставшись одни в суровом мире, отважно боролись с трудностями.

Но Энн не чувствовала себя ни отважной, ни героиней. Гордые слова, которые она произнесла, не принадлежали ей, они были чужими, вычитанными в книжке. Она снова почувствовала, как ее охватывает паника, которая оттеснила на второй план даже томительную тоску.

Энн перешла Блумсбери-стрит, вошла в маленький сквер и присела на свободную скамью. Купить газету, начать просматривать объявления? Может быть, Джон поможет ей устроиться на работу? Но ведь он не предложил ей помощь в этом отношении. Он страшно разозлится, узнав, что она отказалась поехать с мистером Катерлендом.

Энн сосредоточенно разглядывала носки своих замшевых сапожек. Вот бы уехать с Глосси в тихую провинцию, поселиться в маленьком коттедже, увитом плющом. Присматривать за детьми в детском саду… Для этого необходимо специальное образование. Да и хочется ли ей этого? Но не пора ли думать не о том, что хочется, а о том, что приходится. Бедная куколка, которую выбросили из атласной коробки…

2

– Энн Салливан!

Энн вздрогнула от неожиданности и вскинула голову. Перед скамейкой стояла высокая молодая женщина с хозяйственной сумкой, в потертом твидовом пальто. У нее были волнистые волосы оттенка старой бронзы, небрежно завитые и растрепавшиеся, черные глаза, ярко накрашенные губы.

– Нэнси! – Энн порывисто встала.

– Давно тебя не видела. Что здесь делаешь?

– Ах, Нэнси…

Нэнси Смит была школьной подругой Энн. Последние годы они виделись редко. Зимы Энн с отцом проводили на раскопках, в Лондон возвращались летом. Последний раз Энн созванивалась с Нэнси полгода назад. Подруга показалась ей погруженной в свои домашние заботы. Их связывали только воспоминания о детской дружбе… Тогда особого желания встретиться не возникло ни у одной.

Муж Нэнси собирался открыть свое дело, после того как ему пришлось уйти из фирмы, где он работал. Какие-то там у него случились неприятности, Нэнси не стала особенно об этом распространяться. У них был маленький сын и престарелая бабушка, которая жила отдельно и упрямо не хотела переезжать в пансион, куда пыталась ее определить Нэнси. Энн было несколько неловко перед старой подругой – она чувствовала себя слишком благополучной по сравнению с ней.

– Рада тебя видеть, Энни. Я все жалела, что тогда мы так и не встретились. Я думала, ты уехала с отцом в Египет…

– Я не уехала и не уеду, – проговорила Энн. Нэнси вгляделась в ее лицо и подхватила под руку.

– Что-то случилось?

– Случилось, – пробормотала Энн. – Умер папа… в прошлое воскресенье.

У Нэнси округлились глаза.

– Прости. Это произошло внезапно? Ты, кажется, не упоминала, что он болел…

На Энн надвинулась свинцовое облако, жесткая холодная рука потянула вниз сердце. Опять придется все объяснять. Она рассказывала о смерти отца знакомым, пришедшим на похороны, тете Мириам. Впрочем, Нэнси не виновата, это вполне естественно – спросить, почему человек умер.

– Давай присядем где-нибудь, – предложила она устало.

– Идем вот сюда, в кафе.

Они прошли вниз по улице, зашли в первое попавшееся кафе и заказали по чашке чая. Энн обхватила ледяными ладонями горячую чашку и уставилась на золотисто-коричневую жидкость.

– Папа почувствовал себя плохо внезапно. Сердечный приступ… Его отвезли в больницу прямо из музея. В сознание он так и не пришел… Через две недели мы должны были ехать на раскопки в Иерусалим.

Она произнесла это скороговоркой, потом подняла глаза. Нэнси смотрела на нее с сочувствием, Энн даже показалось, что в глазах у нее блеснули слезы.

– Дорогая моя… – Нэнси сжала ей руку. – Я понимаю, какое это для тебя горе. Я же знаю, кем был для тебя отец.

Горло Энн сжал спазм, она потупилась, глотая слезы. Нэнси явно не знала, что еще сказать. Еще со школьных лет энергичная, крепкая, беззаботная, она привыкла относиться к хрупкой, серьезной, болезненной Энн покровительственно. Ей было искренне жаль подругу. Не будь они в людном месте, она обняла бы Энн и погладила ее по голове, такой та казалось сейчас жалкой и поникшей, маленькой, как девочка. Энн самой хотелось, чтобы Нэнси это сделала, хотелось уткнуться головой ей в плечо и дать волю слезам. Может быть, Нэнси пригласит ее зайти к ней домой? Энн хорошо помнила ее небольшую, уютную, хотя и не блиставшую хирургической чистотой квартирку в Найтсбридже. Но приглашения не последовало.

– Что же ты сейчас намерена делать? – поинтересовалась Нэнси после тягостной паузы.

– Прежде всего, искать работу.

– Ты права, сидеть дома одной нелегко, даже если нет необходимости зарабатывать на хлеб. Найди себе какое-нибудь занятие по душе. Кажется, ты когда-то увлекалась фотографией?

Нэнси привыкла считать ее обеспеченной. Она не знала, что Энн придется именно зарабатывать себе на хлеб, речь идет не просто о хобби для времяпрепровождения. Только тут Энн обратила внимание, что подруга, никогда не отличавшаяся аккуратностью, накрашена более небрежно, чем всегда, и между ее бровями залегла не просто морщинка, а глубокая складка. Нэнси явно что-то угнетало.