Второй шанс - Виктория Виннер Страница 53

Знаю, Маша никогда не обвинит меня в том, что у неё нет айфона. Самый главный прокурор для себя — я сама. Я хотела доказать лишь себе, что смогу.

Вот только я хочу быть мамой. И я буду.

Маша спрашивала про Игоря. Я сказала, что это мой начальник, и что это он поймал ящерицу. Девочка рассмотрела рептилию со всех сторон и минут через пять, пожалев, потребовала, чтобы я выпустила её на улицу. Собственно, так я и думала.

Дочка сказала, что у дяди Игоря добрые глаза, чему я невероятно удивилась. Возможно, дети видят всё в ином свете, но я была уверена, что Маша испугается Суржевского. Большой, агрессивный, опасный…

А она сказала, добрый… И это было так трогательно, что я чуть не набрала номер Игоря, но вовремя остановилась.

Он ни разу мне не позвонил. Не могу сказать, что ждала, но надеялась. То, что с Суржевским не бывает просто — поняла давно. Однако от привычек сложно избавляться. А привычка расставлять всё по своим местам вырабатывалась годами.

И сейчас снова ничего не понятно, что не может меня не волновать.

Та ночь была просто невероятной. Игорь напоминал изголодавшегося зверя. Я чувствовала, что ему это нужно. Я нужна. Как раньше. Словно и не было этих долгих месяцев в разлуке, будто он тоже скучал, также сильно, как и я, хотя, думаю, это невозможно.

А теперь он не звонит. Я понимаю, занят. У них там действительно много работы… Да и что сказать? Не знаю, что он может мне сказать. Точнее, я знаю, что хотела бы услышать, но это совершенно нереально. Да и к тому же, Суржевский не говорит, Суржевский делает.

И я жду его возвращения из Швеции, надеясь, что он действительно как-то проявит себя. Не верится, что всё так и закончится. Что мы больше не увидимся после всего…

Я увезла Машу домой, как только мы закончили курс лекарств. На десятый день лечения явились в платную клинику к Максиму Александровичу, как он и говорил.

Я впервые оказалась в таком лечебном заведении. Здесь было невероятно чисто. Сотрудницы на ресепшен выглядели не хуже моделей с подиумов, а картинки на стенках в детском отделении, призванные создать малышам позитивное настроение, рисовал профессиональный художник. И это не сравнение. Это факт. Я действительно неплохо разбираюсь в живописи.

Я боялась, что приём врача в таком месте окажется слишком дорогим, но, как и ожидала, денег с нас не взяли.

Максим Александрович провёл осмотр, немного поговорил с Машей и выписал нам справку. В понедельник дочка снова пойдёт в школу. И я сама её заберу. Да и в любом случае, некому больше — родители в Турции, Алёнка загремела в больницу с пневмонией.

Я испытываю какое-то невероятное удовольствие, предвкушая, как помогу дочке застегнуть куртку, забирая после уроков, как буду слушать рассказ о занятиях, как после школы мы зайдём в магазин и купим то, что дочка захочет, а потом пойдём домой и проведём остаток дня вдвоём. Вместе приготовим ужин, выполним домашнее задание, посмотрим перед сном мультфильм…

А ещё в понедельник возвращаются Костя и Игорь.

Мой весомый гонорар уже поступил на карту. Очень весомый… И первое, что я сделала — купила родителям путёвки. Вышло недорого, учитывая, что я выбрала небольшой срок — пять дней. Потому что на большее они не согласятся — не на кого оставить магазин. Мне было очень приятно выбирать им этот подарок — родители заслужили мою благодарность. Не знаю, как бы я справлялась без мамы с папой.

И теперь мы с Машей лишь вдвоём, что не оставляло Константину шансов отговорить меня увольняться. В понедельник отведу Машу в школу и сразу поеду в офис. Поговорю с шефом и напишу заявление. Уверена, проблем с отработкой не возникнет.

В выходные я практически не думала об Игоре. Всё моё внимание было приковано к дочери и в понедельник, входя в офис МаректЮнион, не испытывала ни малейшего сомнения. Уверенно вышагивала по коридору в сторону своего рабочего места, уже почти бывшего, и совершенно не ожидала увидеть за стеклянной стеной его.

Игорь сидел в кресле напротив Константина и не мог видеть меня, замершую на пороге.

Они с Костей обсуждали что-то, улыбаясь, и этот факт удивил бы меня (обычно, находясь наедине, эти мужчины изучали свои смартфоны, предпочитая гаджеты живому общению друг с другом), если б я не была настолько растеряна.

Суржевский здесь. Не так я представляла себе нашу встречу после всего. Сердце колотилось в груди, как отбойный молоток, заглушая все посторонние шумы, включая и мои мысли.

Я будто приклеилась к полу. Сбежала бы, если б могла пошевелиться. Но ноги стали ватными и отказывались слушаться отключившийся разум. Только сердце… Рядом с Игорем лишь оно работает. Причём, на износ.

Костя заметил меня. Слегка улыбнулся, махнул рукой и, словно в замедленной съёмке я смотрела, как оборачивается Суржевский.

Смотрит, будто прикасается. Сначала глаза, потом губы, ниже, к груди, бёдрам. Чуть дольше задерживается на ногах, обтянутых зауженными брюками, и возвращается к лицу, притягивая магнитом.

На автомате я шагнула в сторону кабинета, не слыша даже стук собственных каблуков.

— Привет, Алиса, — поздоровался шеф, и его голос прозвучал откуда-то издалека.

— Здравствуйте, — ответила негромко. А может и прокричала, не знаю.

Суржевский промолчал.

Почувствовав напряжение, Константин тоже не стал продолжать диалог, и возникла неловкая пауза.

Игорь всё ещё смотрел в моё лицо. Костя переводил взгляд с меня на Суржевского, а я опустила глаза и стала изучать круглые носы своих ботильонов.

— Ну что ж, — прогремел до боли знакомый и родной низкий голос, — думаю, мы всё обсудили. Всего хорошего.

И Суржевский встал со стула, прошёл мимо меня, едва не задев плечом, и вышел из кабинета, оставляя меня в полном смятении и с горящим от его короткой близости левым боком.

Вопрос с моим увольнением решился легче и быстрее, чем я думала. Возможно, Костя не стал ни о чём спрашивать, видя, что я раздавлена и не намерена вести задушевные беседы.

Нет сил. Совершенно ни на