Выкупленная родная семья - Ксения Фави Страница 55

Мирон возвращается ко мне. показывая жестом мужчине, что мы догоним. Любимый гладит меня по спине.　

— Испугалась?　

Хмурюсь.　

— Скорее не ожидала. А Чарли очень симпатичный.　

Мирон не убирает от меня руку.　

— Знаешь, меня однажды покусала собака, — признается он, — пес сам был напуган, его раздразнили. Позже я поймал его, увез в клинику, чтобы проверить на бешенство. Животное оказалось нормальным и уехало к одному бывших учеников Агриппины в поселок.　

— Так вот куда делся Рыжик…　

Поднимаю брови. С тех пор, как я получила право разглядывать Мирона столько, сколько мне захочется, я рассмотрела каждый его сантиметр. И шрамы на руках показались мне странными. Я вспомнила наш разговор про собаку и Ивана. Во мне родилась догадка.　

— Черт, я хотел толкнуть какую-то умную речь, а в итоге сказал лишнее.　

— Спасибо, что помог мне тогда.　

— Я не хотел говорить…　

— Знаю, ты не любишь напрашиваться на благодарность. Но я рада, что это сделал именно ты. Да и никто больше из моего окружения на такие вещи не способен.　

— Возьмем щенка? — Мирон быстро переводит тему. — Хочу, чтобы сын рос с собакой. Пусть и с маленькой.　

Не могу сдержать улыбку.　

— Мне очень нравятся шпицы.　

Лицо любимого тоже светлеет.　

— Тогда идем знакомиться. Заводчики опытные, щенки расписаны на месяцы вперед. Так что нам приготовлен уже конкретный приятель.　

— Он просто обязан мне понравиться!　

Обратно мы ехали уже с маленьким Рыжиком. Дома наш ждал его будущий друг, наш сын. А я крепко сжимала руку мужа и думала об одном — всегда, всегда нужно давать себе еще один шанс обрести счастье.　

Спустя 7 лет

Мирон　

— Папа, а правда, что моего настоящего папу зовут Иван?! — кричит Матвейка издалека.　

Фраза получается корявой, а вот смысл ее заставляет нас с женой похолодеть. Хотя воздух густой от жары, даже тень дачного дома ее родителей мало спасает.　

— Матюш, с чего ты взял? — Лада выбегает из веранды навстречу сыну.　

Теща тоже отходит от стола, бросает огурцы недорезанными. Ахает и чего-то бормочет. Она уже не только смирилась со мной, но и признала счастье дочери. Так что теперь напугана этим приветом из прошлого.　

— Кто это тебя надоумил, сынок? — с надрывом интересуется она.　

Я тоже шагаю с крыльца, чувствую, назревает разговор.　

— Бабушка Алисы сказала, что мама раньше была замужем за Иваном, и у них родился я. А потом папа нас украл. Она сама видела!　

Матвей не выглядит перепуганным, не плачет. В голосе нашего будущего первоклассника скорее любопытство. Хоть он развит лучше некоторых сверстников и крайне любознателен, сейчас явно до конца не понимает, о чем говорит.　

— Сыночек, она наврала тебе! — Лада злится.　

— Вот старая сплетница, — тихо бросает ее мать.　

Я подхожу к своему ребенку. Ведь с вопросом он изначально прибежал ко мне.　

— Мы пройдемся за домами, Лад. И поговорим, — обращаюсь к жене.　

Она распахивает взгляд мне навстречу — он повзрослел чуть, но не утратил искренности. Замираем, глядя в глаза друг другу, и я вижу в омутах любимой доверие. Год за годом оно только крепло. Но сейчас не об этом.　

— Мм… Да, конечно. Объясни ему все, Мирон.　

Лада легко уступает мне право важного разговора. Пока увожу Матвея на задний двор, слышу, как она возмущенно обсуждает происшествие с матерью. Хм, хорошо хоть маленькие сестры Матвея ушли за полевыми цветами с дедушкой.　

— Пап, ну так что?! — сын подпрыгивает от нетерпения.　

Мы выходим на узкую улочку, где проедет максимум один автомобиль. По обе стороны тянутся заборы — глухие и нет. Стоят разнокалиберные домики. Дорога асфальтирована, но по бокам полно травы. Смотрю на эту умиротворяющую картинку и стараюсь говорить так же спокойно.　

— Ты появился на свет не совсем обычно, потребовалась помощь врачей.　

Матвейка деловито хмурится.　

— ЭКО? Милка мне про него рассказывала.　

Мила — дама сердца сына из группы подготовки к школе. Да уж, темы для разговоров современных детей самые разнообразные.　

— Не совсем так, Матюш, — отвечаю спустя несколько секунд, — но смысл очень похожий. У твоей мамы тогда и правда был другой муж.　

Врать точно не нужно. Сын действительно развит и соображает. Да и дети в этом возрасте уже в курсе насчет браков, настоящих и нет отцов. Многие товарищи Матвея по садику пережили разводы родителей. Сын знает, что так бывает в жизни.　

— Другой муж и есть мой папа?!　

— Нет.　

На этот вопрос я реагирую быстро. Здесь у Матвея не должно быть сомнений, тем более говорю я чистую правду.　

Ребенок шлет мне в ответ доверчивый взгляд, похожий на мамин. Однако в его глазенках полно вопросов.　

— Я не мог допустить, чтобы твоим папой стал кто-то другой.　

— А мамин муж?!　

Усмехаюсь.　

— Сначала он был не против, потом против. Но это неважно. Я сильно влюбился в твою маму и очень хотел стать твоим отцом.　

— Мама развелась с Иваном? — Матюшка и правда нахватался таких терминов.　

— Да, — киваю, — он не любил ее, она не любила его. Их женитьба была ошибкой.　

— Ты украл нас? — озвучивает малыш сплетню, которую передала ему глупая женщина.　

— Я просто забрал вас. Вы — мои родные. А своих нужно защищать и всегда держать рядом.　

Матвейка снова морщит лоб.　

— Но почему, когда я защищал Дашку, меня наказали?! — недоумевает он.　

Смеюсь.　

— Сестра с приятелем обзывались друг на друга, а ты «жестоко» расстрелял его из водяного ружья. Он боится воды, да и младше тебя.　

— Да он задиристый просто! — Матвейка, впрочем, тоже смеется.　

Та ситуация давно в прошлом, никто не держит друг на друга зла. А в нашей теме надо бы подвести итог.　

— Ты — мой родной сын, по крови, — говорю серьезно, — ты похож на меня. У тебя такой же нос и пальцы будут с большими ногтями. А еще волосы чуть закручиваются, в будущем придется искать умелого парикмахера. Ты мало чего боишься, любишь поездки и играть один. Не капризничаешь за столом, и за словом в карман не лезешь. Ты — мой сын.　

Мы с Ладой и правда давно замечали, как Матюшка похож на меня. Первенца как будто списали с меня под копирку. Но есть в нем и черты от супруги, конечно.　

— Еще ты слегка подозрительный в маму, — по-доброму смеюсь, — так что скажу — медицинские тесты на наше родство мы тоже делали, когда ты был крошечным. Так что можешь верить. А посторонние люди просто