В плену у прошлого - Лилия Фандеева Страница 59

– Вы все сказали правильно. Я хочу, чтобы Виталий стал моим мужем, и вы приняли его в нашу семью, – сказала Марина, глядя на сыновей.

– Дедушка, я лично не против того, чтобы Виталий Андреевич жил с нами, – сказал Родион. – К Лизе мы уже привыкли и даже подружились.

– Я тоже «за», но у меня только одно условие: я буду называть Вас по имени отчеству, а не дядя, – сказал Денис.

– Постарайся, Виталий Андреевич, сделать мою младшую дочь счастливой, – попросила Ольга Сергеевна. – Мы должны доверять друг другу. Ложь в этом доме больше не живет.

– Видишь, доктор Воронцов, все не так страшно, как тебе представлялось. Отныне, считай себя членом нашей семьи. Только хочу тебя предупредить: хозяин здесь я, но все важные решения мы принимаем вместе, сидя вот за этим столом. Ты имеешь право голоса, как мы все.

После ужина Денис и Родион поднялись к себе.

– Дунай, чем ты не доволен? – спросил Родион. – Он тебе не нравится? Что в нем не так?

– Нормально все и я всем доволен. Почему мне чужой мужик должен нравиться? Пусть он маме нравиться, а я переживу.

– Ты посмотри на это с другой стороны. Марина молодая и она, возможно, спустя время вышла бы замуж за другого. Ты же не будешь отрицать такую возможность? Молодец! – сказал Родион. – А ты уверен в том, что другой будет лучше этого? Воронцов любит Марину, а значит, не обидит, и не сделает больно. Ты от меня тоже не в восторге, но мы, мирно живем. Принимай его ни как мужа матери, а как отца Лизы. В отцы он нам набиваться не будет, он мужик взрослый и понимает, что нам это не нужно, и любить тебе его необязательно. Мы можем просто относиться к нему, как к другу, приятелю. Будет жить с нами, будем знать, что за человек.

– Отец жил с нами. Много ты о нем узнал?

– Много! Так много, что на двоих хватило бы. Он не всегда был таким, и ты это знаешь. Не надо помнить только плохое, было между нами много хорошего. Я хочу, Денис, чтобы Марина была счастливой, чтобы улыбалась, радовалась, шутила, а не ходила, как тень.

– Извини. Я не хотел тебя обидеть. Само вырвалось.

– Ты, Дунай, дурак! Тебе достались такая мать и бабушка, что позавидовать можно. А ты, вместо того, чтобы видеть счастливыми одну и вторую, ищешь все время причину и сомневаешься. Или ты мать ревнуешь ко мне, к Лизе, теперь к Воронцову? Тогда ты, ДЕД, дважды дурак. Она может любить нас всех одинаково, но дороже для нее все равно ты. Если ты этого не понимаешь, значит, не дорос еще. Лет через пять, будешь как я, думаю, дойдет.

– Не заводись. Я думаю о маме и хочу, не меньше тебя, чтобы она была такой, как раньше. Она уставала, много работая, мы жили проще и скромнее, но у нее всегда было хорошее настроение, мы все время что-то придумывали, шутили, смеялись. Мы дружили, и у нас не было тайн друг от друга. Я не против того, что Виталий Андреевич будет ее мужем. Может он сможет сделать нашу маму счастливой.

Уложив Лизу спать, прочитав ей сказку на ночь, Воронцов прикрыл дверь в ее комнату и взглянул на Марину, лежавшую в кровати.

– Чего я себя лишил шесть лет назад? – говорил он, ложась рядом. – Не надо думать о времени, которое бежит слишком быстро, не надо обнимать подушку, которая еще хранит твой запах, а можно просто обнять любимую женщину, зная, что она будет рядом каждый прожитый день.

– Я тоже виновата и поступила глупо дважды. Первый раз, когда позволила тебе уехать, промолчав о своих чувствах. Второй раз, когда вышла замуж за Илью. Если бы он так не спешил с браком, возможно, я сумела бы разобраться в себе и в нем. Мы с ним встречались всего четыре раза до трагедии. Потом наезд, страх, операция, реабилитация. Меня сразу оберегали, чувствуя некую вину, потом отвергали, так как потеряли интерес, – говорила Марина, положа свою голову на грудь Воронцова. – Я сама искала причины столь быстрой смены в отношениях и не находила. Я была уже здорова, но к этому времени мне нашли замену. Потом я узнала о болезни Ильи, Борис Романович сам мне рассказал, и мне стало страшно. Так что брак мой был обречен с самого начала и конец был предсказуем. – Марина коротко рассказала о жене и сыне Невского.

– Ты боишься за наследственность Дениса? Не переживай. Денис мальчик, а это случается чаще с девочками, если болен отец. Мы можем все обдумать, чтобы узнать правду, не посвящая Дениса в детали. Марина, ты будешь счастлива, я тебя очень люблю. Мы с тобой продолжим начатое и наверстаем упущенное, а ты помни только хорошее и все плохое прости. Я всегда мечтал о большой и дружной семье, и очень боялся: справлюсь ли? Теперь я уверен в том, что все осилю. Обещаю.

Он осыпал поцелуями ее тело, и она вспоминала, что такое уже было, когда это были не просто отношения между мужчиной и женщиной, а нечто большее. Когда не только тело, но и ее душа стремится к нему, когда хочется раствориться в этом человеке и стать с ним единым целым…

Встреча Нового 2017 года была веселой и шумной. Потом прилетели родители Воронцова. Они остановились у сестры отца, но дважды посетили дом Невских. В это же время у ребят были городские соревнования по хоккею, в которых они заняли второе место. На матчи ходили болеть всей семьей. Отношения между Денисом и Воронцовым стали ровными. Он не давил на подростка, не заискивал перед ним, был готов помочь, но помощь свою не навязывал, говоря: – «Обращайся, если будет нужна помощь. Вместе осилим». Проводив родителей, Воронцов занялся поисками работы. Он побывал в медицинском университете, встретился в своей бывшей клинике с коллегами, бывшими сокурсниками. Были предложения достойные и не очень, но все упиралось в заключение комиссии, которую назначили на семнадцатое феврале. Ему нужно было знать, какой вердикт вынесут доктора, для окончательного принятия им решения. Небольшие денежные сбережения у него были, и сидеть на шее жены он не собирался. Всеми финансовыми вопросами, по ведению домашнего хозяйства, занималась Ольга Сергеевна, и он решил эту