Бывшие - CrazyOptimistka Страница 6

Его ответ звучит честно. Но кто разберет этих психиатров? Никогда не знаешь, это он сейчас специально говорит то, что ты хочешь слышать или же все-таки лжет. Но я делаю вид, что все идет так, как надо.

«Тогда»

До начала ужина я принципиально не спускаюсь вниз. Боюсь, что при виде матери разгромлю остатки сервиза прямо ей об голову. Сумки тоже не разбираю. Хватит и того, что я остаюсь на этот карнавал лицемерия. На что-то большее пусть не рассчитывают, свалю при первой же возможности.

А за окном уже темнеет, но это ненадолго. Наш дом вспыхивает миллионом ярких огней с красной ковровой дорожкой на белом снегу. И на этот свет, словно мотыльки, начинает съезжаться богема всего города. Смотрю вниз на прибывающих людей и чувствую одно лишь раздражение. Многих я помню еще с детства и со временем они стали только хуже и сварливей. В этом случае, поговорка о горбатом и могиле весьма приходится кстати. Есть и те, кого я вижу впервые, но ситуацию это не исправляет. Если они здесь, то преследуют одни и те же цели, что и остальные. Обогатиться, выпендриться, наработать связи и мое любимое, переженить если не детей, то уже внуков. Боже, дай мне сил все это вытерпеть. Вздохнув, берусь за дверную ручку и делаю первые шаги навстречу кодлу змей.

Тематика вечера «Black&White» выдержана во всем. Поражаюсь тому, как наш дом на один вечер превратился в черно-белое царство. Мать даже картины и ковры сменила в тон. Удивительно, что стены дома она не тронула. Хотя… постойте, они и так были белыми. Гости тоже все на подбор блистали дизайнерскими нарядами в строго установленном порядке: мужчины в черном, женщины в белом. И только я, как обычно, выделялась в своем насыщенно темно-фиолетовом брючном костюме. Мой фееричный спуск по лестнице так же не остается незамеченным. Это видно по их презрительно сжатым губами, по гневному блеску в глазах. Я слышу со своего места язвительные пересуды, которые они маскируют под нашептывания каких-то мелочей друг другу на ухо. Лицемеры.

Мягкое касание и легкий захват локтя заставляет перевести взгляд на подошедшего спутника. Не могу не отметить того факта, что не смотря на всю ситуацию, папа в смокинге выглядит шикарно. Цветущий, уверенный в себе мужчина. Так и не скажешь, что у него серьезные проблемы со здоровьем.

– Спасибо, что осталась.

– Как я могла упустить такой шанс? Поиграть на нервах этих снобов – святое дело. – Поудобнее устраиваюсь на стуле у бара, куда мы прошествовали с отцом. – Сухой мартини, пожалуйста.

– Судя по глотающей залпом третий бокал матери, ты почти у цели. – Усмехается папа. – Кстати, выглядишь чудесно. Рад, что ты остаешься верна сама себе.

– Ты же знаешь, что я всегда все делаю по-своему, – делаю глоток, – и с ней у меня вкусы не совпадают. Та атласная тряпка, которую она мне заказала… такое чувство, будто она меня в ней собиралась красиво презентовать. Нет, не правильно. Я бы даже сказала, дорого продать.

– Слишком сурово, не находишь?

– Пап, я ведь не глупая. – Обвожу зал взглядом. Почти каждый второй мужик без кольца на пальце таращится в мою сторону. – Она уже просчитала, как можно выйти из сложившейся ситуации с выгодой. Ищет тебе замену, но в лице будущего зятя. Потому что боится, что я оставлю ее ни с чем после твоей смерти. А при наличии поддержки в лице моего будущего мужа да и еще из знакомой семьи, все это значительно улучшает ее положение. Посмотри, здесь же поголовно собраны маменькины сынки, которыми легко манипулировать.

Он, молча, выслушивает мою тираду вполголоса и параллельно приветствует новых гостей легким кивком головы. В какой-то момент я даже подумала, что перегнула палку. Но отец оттаивает сразу же, когда его взгляд возвращается ко мне. Он протягивает руку и сжимает ладонь:

– Не знаю, на что Лили рассчитывала этим вечером, но у нее ничего не выйдет. Не переживай, я не допущу такого расклада. Да и ты тоже. Просто перетерпи этот вечер.

– Слишком ты спокоен, папа. У тебя есть какой-то план?

– Я же Берроу, – смеется отец в ответ, – у меня всегда есть план.

О чем предупреждал меня отец, я поняла уже на двадцатой минуте фуршета. К нам то и дело кто-то подходил, что-то говорил. И все это выглядело таким ненастоящим. Желающих справиться о делах моего папы оказалось слишком много и, хотя они вовсю старались выглядеть учтивыми, за этим интересом скрывалась банальная алчность. Они восторгались убранством дома, а в их глазах сквозила надежда, что кто-то из них будет распоряжаться всем этим в будущем. Никто не осмеливался, но главный вопрос «Когда же?» так и витал в воздухе. Перед нами были не люди. Перед нами были падальщики, которые учуяли скорую добычу.

Еще более дико было наблюдать за тем, как достопочтимые дамы, которые плевались ядом в мою сторону в обычный день, теперь подсовывали своих сыновей и улыбались мне так, будто я последняя надежда человечества. Всего один раз я посмела посмотреть на мать, но лучше бы я этого не делала. В отличии от нас с отцом, она всецело наслаждалась мероприятием и более того, по ходу даже координировала всех остальных мамаш, когда им следует подойти ко мне на поклон. Как же это все выглядело омерзительно…

– Пап, я больше не могу, – шепчу ему на ухо, когда умудряюсь увернуться от очередного «перспективного» жениха. – Еще пару таких заходов и мои нервы не выдержат.

– Потерпи немного.

– Ради чего терпеть? – Фыркаю и делаю глоток шампанского, которое застревает в горле.

Потому что в этот момент на мою талию ложится чья-то рука. Если бы не отцовское «ну, наконец-то», влепила бы такую пощечину, что мало бы не показалось. А так, я недоуменно смотрю на Кайла и давлюсь напитком с пузырьками.

– Простите, задержался на совещании, – парень жмет отцу руку, но вторую не спешит убрать с моей спины. Даже сквозь ткань я чувствую жар, исходящий от его пальцев, которыми он то и дело проходится вверх и вниз по моему позвоночнику. – Смотрю, веселье в самом разгаре?

– В точку сказано, – папа с каким-то превосходством окидывает присутствующих. – Ты пропустил интересное представление.

– Сейчас оно станет еще занятней, – Кайл успевает перехватить бокал у мимо проходящего официанта.

– Добрый вечер, мое почтение Трэвис,– к нам подплывает банкир Кларк с женой и сынулей, лет тридцати пяти отроду.

– Добрый, Кларк, рад твоему приезду. Говорят, ты был на Сейшелах на