Саша Майская - Спасай и женись Страница 6

— Хотела научить тебя танго танцевать, дубина неотесанная…

— Да? А стонать тоже обязательно? Я знаю, чего ты добиваешься, Лизавета!

— А чего это ты так всполошился, как будто ты девственница в логове пиратов?

— Я невинность потерял за пять лет до твоего рождения, к твоему сведению! А ты хулиганишь нарочно, чтобы меня вывести из себя…

— И мне это удалось, Волков! Хочешь, дам в зеркало посмотреться?

— Лизка! Стукну!

— А как ты ее потерял?

— Чего?

— Невинность. Нет, Волков, ну серьезно! Мы с тобой год ходим парой, как шерочка с машерочкой, а я о тебе все еще ничего не знаю. Ты обо мне все, я о тебе — ничего.

— Лизавета…

— Отведи-ка ты меня к столу с едой и поболтай со мною светски. Пусть Эдик понервничает… если сможет.

— Не надо, у него астма начнется.

— Волков, вот ты все-таки недобрый!

Жора с шумом выдохнул воздух, когда невыносимая девчонка отлепилась от его многострадального тела и повисла на согнутом локте. Это пожалуйста, это — запросто. На Жорином локте на спор висли трое ребят из наружной охраны, здесь у Лизы шансов не было.

3

У стола с закусками они оба украдкой перевели дух. Напряжение и жар отступали, на смену им пришли слабость в коленях и рассеянные взгляды по сторонам. При этом Лиза просто избегала смотреть на Волкова, а тот напряженно вглядывался в окружающих, стараясь понять, не заметил ли кто предосудительных объятий Принцессы и Ее Охранника. Вроде обошлось.

Лиза ловко отправила в рот клубнику устрашающих размеров и повернулась к Жоре.

— Итак, вернемся к нашей искрометной беседе. Я ничего про тебя не знаю, Волков.

— Если тебя не покоробит еще одно умное слово из моих уст, то это — чистой воды метафора, содержащая в себе еще и гиперболу. Другими словами, ты преувеличиваешь. Обо мне ты знаешь вполне достаточно.

— То, что ты служил в спецназе, умеешь бить кирпичи об голову и валить коней на скаку — не знание, а набор сведений.

— Которых вполне достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности.

— Не забывай, я — капризная золотая девочка, я по жизни привыкла чувствовать себя в безопасности. Но о тебе я хочу знать больше. Хотя бы то, что знаешь обо мне ты.

— Лизавета, не нарывайся. Я сроду не умел изливать душу.

— Облегчаю задачу. Давай поиграем в игру.

— Какую еще?

— Волков, ты смешно-ой! Ну что ты так напрягся? Обычная игра, вопрос-ответ. Всего, скажем, двадцать вопросов, по очереди. Я спрашиваю, ты отвечаешь, потом меняемся.

— А если я не захочу отвечать на какой-то вопрос?

— Тогда штрафной. Что-нибудь легкое, необременительное. Поцелуй!

Самым правильным было бы сейчас щелкнуть ее покровительственно по носу, обозвать малявкой и уйти от ответа, но Жора слишком явственно представил, как целует эти смеющиеся коралловые губки, как ощущает и сладость и аромат, как…

— Жора, не стойте с таким глупым видом, вам не идет. Не надо сразу придумывать экзистенциальные вопросы, начни с простых. Давай помогу. Вот, например, Эдик. Разве тебе не хочется знать, влюблена я в него или нет?

— Ну… Влюблена ты в Эдика?

— Не скажу!

— Ах, ты…

— Имею право. Это бестактный вопрос для юной девушки.

— Так ты ни на один мой вопрос отвечать не собираешься?

Лукавый взгляд зеленых глаз из-под длинных ресниц. Ехидная усмешка. Ах, Котенок, что ж ты делаешь с капитаном Волковым…

— Это был второй вопрос, Жорочка? А как же штрафной за первый неотвеченный? Трусишь?

Волков неожиданно вкрадчивым и стремительным движением сгреб ее в охапку, склонился к самому смеющемуся личику и прорычал страшным шепотом:

— Ох, ты доиграешься…

Во мгновение ока мир изменился. Больше не было девочки Лизы и мрачного бодигарда Волкова. Были мужчина и женщина, охваченные желанием столь сильным и яростным, что все остальное становилось просто несущественным. Впоследствии он не мог вспомнить, кто начал первым. Очень возможно, что Лиза. Хотя лично Жора помнил только свои ощущения.

Сладкий холодок на языке. Невообразимая нежность теплых и влажных губ. Улыбка, которую он ощутил собственными губами. Короткий, обжигающий поцелуй, вместивший в себя всю историю грехопадения человечества — от Эдема со змеем-искусителем до Принцессы и Свинопаса. И заметьте, все плохо кончили, но никто так и не сделал оргвыводов…

В голове у Волкова творилась сплошная мультипликация — пели птички на нарисованных деревьях, порхали вокруг головы пузатые ангелочки, и играла неведомая музыка сфер, постепенно превращаясь в обычный звон в ушах, подозрительно напоминавший о последствиях многочисленных контузий. Еще мгновение — и он либо протрезвел бы, либо перекинул бы ее через плечо и уволок к себе в комнату, но Судьба, как всегда, зорко следила за происходящим и выпихнула вперед своего Вестника, впрочем внешне очень мало походившего на посланника Рока.

Деликатное покашливание и голос, полный невыразимой муки.

— Я дико извиняюсь, что прерываю… Вы не возражаете?

Внутренний Волков, совершенно распоясавшись, сварливо сообщил, что возражает, но внешний немедленно окаменел лицом и послушно выпустил Лизу из стального захвата, отступил на полшага, разорвал связь.

Эдик. Идеальная партия. Наш будущий муж. Два образования, астма, аллергия, панические атаки в наземном транспорте и категорическое неприятие авиаперелетов. Блестящая партия.

В данный момент на унылой физиономии Эдика отражалось нешуточное изумление, чтоб не сказал — возмущение. В его мире было как-то не принято целоваться на виду у всех с собственными телохранителями.

— Я прошу прощения, но это уж… Лизонька, дорогая, ты в порядке?

Волков окончательно пришел в себя и загоревал. Тут уже и до профнепригодности два шага. За время его поцелуя можно было перестрелять добрую половину гостей — начальник службы безопасности и ухом не повел бы. Оказывается, все продолжают танцевать, солнце светит, а вот идет и счастливая невеста…

Катерина орлиным взором окинула трио у стола и мгновенно приняла решение. Секретарь-референт со стажем, она хорошо умела улаживать конфликты.

— Эдик, дорогой, извини, что вмешиваюсь, но мне жизненно необходимо перекинуться с Лизкой парой слов. О нашем, девичьем. Георгий, вы не могли бы последить, чтобы нам не мешали? У меня интимный вопрос в связи с аварией в одежде.

Волков хмыкнул и слегка поклонился. Катерина ему нравилась. Умная, симпатичная и тактичная баба, любит Серегу и даже, кажется, не за его кошелек, а просто так. И беременность ей к лицу.