Селина Дрейк - Мстительный любовник Страница 6

— Не стоит изображать оскорбленную невинность, Патрик удалился некоторое время назад.

Брюс произнес эти слова безразлично-циничным тоном.

Патрик! Господи, как же она могла забыть, что он тут, рядом! Волна слабости накатила на нее. Этот человек вел себя оскорбительно, выводил ее из себя, а вдобавок ко всему еще заставил реагировать на себя, словно она маленькая сексуально озабоченная идиотка!

— Вы самый отвратительный, мерзкий, эгоистичный…

Он прервал Дорис:

— Вы совершенно очаровательны, когда выходите из себя. — Тон заявления походил на тот, которым диктор по радио сообщает погоду на завтра, эмоции не прослушивались. — Это идет такой перезревшей красотке…

— Перезревшей? — Она нервно сглотнула. — Почему перезревшей?

И тут до нее дошло, что он просто издевается, но Дорис не могла не признать, что его слова глубоко ранят ее самолюбие.

Бледность лица подчеркивала бездонность и таинственность глаз молодой женщины, и какая-то неведомая сила притягивала его тяжелый взгляд к ее полным подрагивающим губам.

— Уж если вам и удалось расшевелить во мне что-то, так это полную и глубокую неприязнь.

Дорис попыталась сдержать сквозящее в ее голосе раздражение. Ей вовсе не нравилась собственная несдержанность и тем более неспособность скрыть свои чувства в определенные моменты разговора.

— Вы явно действуете по собственному сценарию, мой ангел. Не так ли? Но эта тактика бесполезна, когда вы имеете дело с кем-либо, кто не станет терять рассудок и стоять на задних лапах каждый раз, когда вы взмахнете своими прекрасными ресничками. Мне приходится встречать на своем пути множество женщин, для которых, как собственно и для вас, главной целью в жизни является заарканить богатого мужа. Подчеркиваю, я в подобных играх не участвую. Но как ни странно, — продолжил Брюс нарочито сухим тоном, — в создавшейся ситуации наличествуют и определенные выгоды.

Его губы, кривившиеся в соответствии с тем, что он говорил, почему-то вгоняли ее в панику, которую она лихорадочно стремилась подавить.

— Вы употребили выражение «заарканить богатого мужа». — Дорис буквально фыркнула, довольная тем, как ей удалось выговорить такое словосочетание. — Это плод вашего воображения, господин Брюс Кейпшоу. И о каких таких «выгодах» вы бормочете. — Голос Дорис дрожал от гнева, и она от возбуждения даже стала притоптывать ногами. — Даже такая маленькая, корыстолюбивая, как вы выразились, «потаскуха» все же имеет свои принципы.

— Признайтесь, цвет волос у вас натуральный или вы краситесь? Кстати, вы можете соперничать с красками осени в Новой Англии.

Глазами он почти ласкал ее волосы, ниспадавшие на плечи и, казалось, жившие собственной, не зависящей ни от чего и ни от кого жизнью.

В какой-то момент ей показалось, что он запустит руку в ее кудри и пропустит пряди сквозь свои длинные пальцы.

— При виде такой ведьмочки, как вы, следует дважды подумать, прежде чем решить, можно ли превратить ее в респектабельную женушку, — задумчиво проговорил Брюс.

Он рассуждает так, будто речь идет о покупке нового автомобиля, подумалось ей.

— Нам не о чем говорить, — произнесла она вслух, а про себя подумала: он же меня вовсе не слушает, ему и в голову не приходит обращаться со мной как с равноправным человеком.

И чтобы хоть как-то досадить Брюсу, с опозданием отвечая на его вопрос-комплимент о цвете волос, заявила:

— Все мои округлости накладные, на голове у меня, естественно, парик, ресницы искусственные, а каждую вторую неделю мне удаляют хирургическим путем излишние жировые прослойки. Надеюсь, этой информации достаточно, чтобы оградить меня впредь от ваших визитов и посягательств. Я понимаю, что вашей жизненной трагедией, возможно породившей комплекс неполноценности, является то, что женщины почему-то не горят желанием стать вашими покорными рабынями.

Подлинные эмоции Дорис выдавала полная неискренность ее тона. Он громко рассмеялся, что никак не соответствовало тому, что Дорис пыталась ему втолковать. Чему радуется этот человек, поистине сравнимый чувствительностью с носорогом?

— Когда Патрик в следующий раз решит ублажить босса, скажите ему, чтобы он упредил меня о вашем прибытии. И я стану попадаться вам на пути, куда бы вы не направлялись.

Хлопнуть дверью — чисто девчоночья реакция. Но она была все же довольна своей решительностью. Вверх Дорис бежала, перескакивая через две ступеньки сразу.

Дрожа от возбуждения, Дорис закрыла за собой дверь спальни и прислонилась к ней. Вроде бы она чувствовала себя неплохо, вот только коленки предательски дрожали. Это было запоздалой реакцией на все то, что произошло внизу. Что я сделала такого, что унизило бы меня? — пыталась она теперь анализировать свое поведение. Что я поцеловала его в ответ более страстно, чем сделал он? Дорис заставила себя вспомнить все детально и с легким стоном бросилась на постель.

— Ну почему я такая глупая, глупая?.. — твердила Дорис.

И каждый раз повторяя со смаком «глупая», она молотила кулачками ни в чем не повинную подушку.

Никогда раньше ей не доводилось испытывать чувства ненависти по отношению к кому-либо. И вот теперь она глубоко ненавидела Брюса Кейпшоу, но вовсе не за то, что он пытался подавить ее индивидуальность, а совсем за другое. Он высвободил ту часть ее внутреннего «я», которую она предпочитала игнорировать и прежде успешно скрывала даже от себя.

Она наивно полагала, что человек может обойтись без секса. Разве плотская любовь так уж важна? Дейвида она в твердости своих принципов убедила, и у него ни разу не было повода сомневаться в ней, в ее стопроцентной порядочности. Любовь чистая и непорочная казалась ей превыше всего, а Дейвид и стал для нее именно такой любовью. О, если бы он сейчас был здесь! И горе Дорис вырвалось из-под контроля ее рассудка. Брюс Кейпшоу не имел права доводить ее до такого состояния!

Прошел, наверное, уже час с того момента, как завершилась бурная сцена внизу, когда раздался стук в дверь. Дорис знала, что это Патрик. Все это время она провела в мучительных попытках осмыслить, почему Брюс повел себя с ней подобным образом. Прежде чем ответить на стук, она быстро глянула на свое отражение в зеркале. Как ни странно, лицо ее выглядело вполне безмятежным. Поразительно, что ей удалось спрятать под маской благопристойности все, что бурлило у нее внутри. Но как бы там ни было, она была рада этому.

Инстинктивно тряхнув копной кудрей, она спокойно произнесла:

— Входи!

— Дорис, как дела?

И снова она поразилась: юноша смотрел на нее так бесстрастно, будто и не был свидетелем недостойной сцены внизу. Решая, о чем мог сейчас думать Патрик, Дорис коротко поинтересовалась: