Поверь в любовь - Уилсон Кара Страница 6

— И будем держаться вместе, — предложила Ариадна, украдкой подобравшись к Фредерику, и просунула руку ему под локоть. — Как там у них говорится? «Вместе мы победим»?

— Что касается тебя, Ариадна, то проблема в том, — с горечью заметила Хлоя, — что ты никогда не была обременена супругом. Иначе ты бы так не бегала за всеми мужчинами.

— Неужели я одна здесь помню, зачем мы в первую очередь устроили бал-маскарад? — спросила Мелоди с явным раздражением в голосе.

— Чтобы пустить пыль в глаза, — решительно бросила Хлоя. — Поэтому избавь нас от твоих проповедей насчет сирых и обездоленных. Главное тут — определиться, во что обойдется нам желание не допускать этих попрошаек к входным дверям наших магазинов. Для меня самым лучшим было бы, если б все они исчезли с лица земли. Однако мы понимаем, что публично заявлять об этом политически неправильно.

— Я бы не заходил так далеко, — возразил Эмиль.

— Я тоже, — вставил слово Джастин.

Но и эти двое не были готовы выступить в защиту обиженных судьбой, ясно поняла Мелоди. Если добраться до существа дела, то Хлоя права. Для большинства людей показная сторона и всемогущий доллар — главное.

— Чего вы боитесь? — спросила Мелоди. — Репортеры, пытающиеся добиться интервью с нами, это те же самые люди, которые поддерживали нас хорошей рекламой и помогли продать в течение месяца все билеты. Вполне естественно, что они пришли сюда снова, ожидая свежих новостей.

— Боже, спаси меня, грешную! — выдохнула Хлоя с возмущением. — Ты случайно не нанялась заговаривать нам зубы? Они как ищейки, взявшие след, а мы — добыча.

К сожалению, вскоре выяснилось, что Хлоя была права. К журналистам присоединилось много публики со стороны, и настроение толпы было далеко не дружественное. То, что на прошлой неделе воспринималось как достойное дело в помощь нуждающимся, теперь истолковывалось как эпизод партизанской войны против невинных прохожих. За одну ночь облик владельца магазина оказался очерненным: его побудительные мотивы сводились к жажде наживы и к ненависти по отношению к несчастным людям.

— Сет Логан был сбит машиной неподалеку от своего дома и, возможно, никогда не будет ходить снова, — начал один из репортеров. — Это и означает протянуть руку помощи людям, большинство из которых жило здесь задолго до того, как вы решили устроить торговые ряды в этом районе?

— Конечно нет! — воскликнула Мелоди. — Несчастный случай с мистером Логаном явился для нас полной неожиданностью, и мы все сожалеем о случившемся.

— Недостаточно, чтобы хотя бы приглушить продолжавшееся веселье, — обвиняющим тоном заявил один из бедно одетых зрителей. — Там не могли закруглиться до четырех утра. Мы, подыскивающие спокойные подъезды для ночлега, это знаем точно.

— Ничего не могу сказать по этому поводу, — заявила Мелоди. — Я провела большую часть ночи в больнице, ожидая сведений о состоянии мистера Логана, и теперь рада сообщить вам, что его здоровье быстро восстанавливается.

— Но разве не правда, — спросил еще один воинственно настроенный газетчик, — что вы называете Сета Логана и ему подобных «нежелательными»?

Расстроенная, Мелоди бросила взгляд на своих коллег. Она знала, что Роджер пустил в оборот среди своих это жестокое словцо, но кто додумался произнести его публично?

— Этим словом я никогда не пользовалась, — твердо заявила Мелоди, пребывая в бешенстве из-за того, что не могла до конца честно ответить на вопрос.

Глухой гул недоверчивых голосов докатился до нее.

— Но вам же не нравится, что мы бываем здесь, а? — выкрикнул кто-то. — Вам бы хотелось, чтобы нас держали как можно дальше от ваших дурацких магазинчиков, не так ли?

Мелоди хотелось бы ответить искренно. Она заколебалась и взглянула на коллег, ожидая поддержки. Никто из них не выступил вперед, а в толпе зашумели, когда кто-то на целую голову выше большинства собравшихся вышел из тени кованого фонарного столба, установленного у самого входа в Торговый ряд. Это был Джеймс Логан — его еще здесь не хватало!

Толпа расступилась и пропустила его вперед, затем окружила снова, сплоченно поддерживая, независимо от того, что он собирался сказать. Джеймс Логан не слишком долго держал толпу в неведении относительно своих намерений.

— Так что же? — выкрикнул он, разжигая страсти. — Мы ждем вашего ответа, мисс Верс. Как вы относитесь к «нежелательным», заглядывающим в ваши заведения?

— Я никого никогда не выгоняла из своего магазина, — сказала она.

— Но вы приветствуете этих так называемых нежелательных у себя так же, как и клиентов с деньгами?

— Но, мистер Логан! — начала Мелоди, возмущенная тем, что он пустил в ход слово «нежелательные». — Я уже объяснила, что этим определением не пользуюсь, и…

— Но вы не осуждаете других, когда они к нему прибегают?

Хлоя, Ариадна и Роджер впились в нее взглядом с одной стороны, Джеймс Логан — с другой. Остальные замерли в ожидании. У Мелоди слова застревали в горле.

— Да… нет!

— Как понимать ваш ответ, мисс Верс? — спросил Логан угрожающе ласковым тоном. — Решайте.

— Я не прощаю тем, кто использует этот термин. Думаю, что это определение не отвечает целям благотворительности, — ответила Мелоди, принимая ответственность на свои плечи, так как обманывать себя не было смысла.

Выражение лица Логана осталось бесстрастным, но он знал, что Мелоди оказалась в дьявольской ловушке. А дьявол так привлекателен! Длинные сильные ноги Джеймса были обтянуты мягкими шерстяными брюками, на могучих плечах — толстый рыбацкий свитер. Руки небрежно засунуты в карманы. Он выглядел так, будто ему принадлежит земной шар со всем, что на нем находится. Ариадна наверняка распустила слюни.

Сопротивляясь изо всех сил почти физическому воздействию личности Логана, Мелоди постаралась успешно закончить кошмарное интервью.

— Хотя я лично не приемлю упоминавшийся термин, я считаю, что не мне выступать в роли общественной совести, и отказываюсь брать на себя ответственность за опрометчивые поступки других. Моя единственная забота — справедливое отношение к людям, которые не всегда находят уважение и добро со стороны окружающих, хотя этого заслуживают. — Мелоди взглянула на своего мучителя. — Все мы знаем, кого я имею в виду; для этого нам не требуется в гневе называть имена.

Однако Мелоди не было дано так легко умыть руки.

— Можем ли мы в таком случае предположить, что все мужчины и женщины, прожившие в этих кварталах большую часть своей жизни и работавшие здесь, найдут хорошую встречу, если забредут в ваш Торговый ряд, когда бы им ни вздумалось?

Мелоди слышала, как втянула в себя со свистом воздух Хлоя, представила себе гримасу на лице возмущенного Роджера, почувствовала тревогу Ариадны. Эмиль под ее взглядом остался стоять неподвижно, явно расстроенный происходящим.

— В чем дело? — поинтересовался Джеймс Логан с самым лицемерным выражением озабоченности, какое Мелоди когда-либо встречала. — Опасаетесь, что коллеги не пойдут на это?

Что могла она сказать? Что здесь, вероятно, приступ групповой истерии, и тем самым вызвать еще более острое столкновение с этим человеком, когда полгорода присутствует в качестве свидетелей? Поможет ли это разрядить обстановку?

Мелоди посмотрела ему прямо в глаза, надеясь, что хоть раз в жизни ей удастся убедительно солгать.

— Ничего подобного. Мои коллеги разделяют мое мнение. Каждый может свободно войти в наши магазины в часы работы.

— И вы не будете принуждать вошедшего сделать покупку?

— Мы никогда не принуждаем посетителей, — ответила Мелоди, поспешив отметить успех, хотя и скромный. — Качество наших товаров и уровень обслуживания делают это ненужным.

— Можем мы процитировать ваше заявление? — спросил один из репортеров.

— Слово в слово, — сказала она и по улыбке на лице газетчика, поняла, что он способен, как шакал, взяться за скелет жертвы после царя зверей, сожравшего свою львиную долю.

— Позвольте последний вопрос, мисс Верс. Почему лица, арендующие помещения в Кошачьем ряду, считают, что люди, которые, по вашему, вовсе не являются нежелательными, должны держаться как можно дальше от ваших магазинов?