Делла Сванхольм - Выбор за тобой Страница 6

Несколько месяцев он жил, словно на вулкане – на вулкане страсти, на вулкане совершенно бесшабашной, в основном ночной жизни, к которой привыкла Эйприл Хантер. А потом она стала вдруг отменять один концерт за другим. У Эйприл обнаружились серьезные проблемы с печенью. И тогда Джон выяснил, что все это было следствием приема ею наркотиков и возбуждающих средств. То, что она могла танцевать и петь всю ночь, а потом мчаться по утреннему парку на скейтборде, объяснялось не какими-то фантастическими особенностями ее организма, а банальным приемом стимуляторов.

Жизнь Эйприл покатилась под откос. Деньги, поступившие на ее счета за время выступлений, очень быстро растаяли. Прежние друзья отвернулись, новых уже не нашлось. Все, что Джон Нельсон смог сделать для нее – это оплатить лечение в очень дорогой клинике. Там вроде бы сумели поставить ее на ноги, но когда она вышла из клиники, то вновь взялась за старое. Потребность в наркотиках и стимуляторах осталась прежней – но только теперь она никому не была нужна. Никто не хотел идти на ее концерты, никто не желал снимать клипы с ее участием. И она покатилась по наклонной плоскости…

А потом в его жизни появилась Камилла Богарт. Его нынешняя любовница. Молодая талантливая актриса, которая до встречи с ним сумела сняться в пяти не самых последних картинах и заслужила похвальные отзывы кинокритиков. Она именно заслужила их – Джон Нельсон видел все те фильмы и знал, что Камилла играла по-настоящему хорошо. У нее была и отличная пластика, и чувство ритма, и тонкое ощущение кадра, и умение войти в него. На одной из вечеринок в Беверли-Хиллз их взгляды встретились, ему показалось, что в глазах Камиллы блеснул ответный огонек, и все закружилось с космической скоростью. Вскоре Нельсон и Камилла уже встречались, и через пару месяцев она переехала в дом Джона.

Камилла была яркой блондинкой с голубыми глазами. Она чем-то напоминала легендарную Мэрилин Монро и даже делала себе особый макияж, чтобы больше соответствовать ее образу. Она была похожа на ангела, но, не смущаясь, могла запустить тапочкой в горничную, если вода в ванне была хотя бы на полградуса холоднее, чем она требовала. А последняя ее выходка – когда она нахамила повару Пьеру, который добавил свежий трюфель в омлет! Ей, видите ли, не понравился запах трюфеля. Я предпочитаю традиционный омлет, без всяких добавок! – кричала тогда Камилла. А Нельсон решил: просто она попробовала трюфель первый раз в жизни. А Пьер, несмотря на то что очень уважал Джона, обиделся так, что отказался у него дальше работать. Сейчас Нельсон находился на грани разрыва с Камиллой, но Пьера уже не вернешь.

Нельсон нахмурился. Конечно, дело было не только в Пьере. Просто первые несколько недель после их знакомства восхитительная Камилла казалась ему прекрасной принцессой из сказки. Но постепенно он убедился, что в действительности она хотела только одного: сниматься в его картинах и ездить с ним на фестивали в Канны и Венецию. Использовать его как мотор для своей карьеры. Она не стесняясь брала от него все, что он мог ей дать, и использовала это как материал для своей собственной карьеры. Казалось, в прошлой жизни Камилла была дельцом с Уолл-стрит – она все делала только с выгодой для себя.

В этой новой картине она тоже хотела сыграть главную роль – роль самой Зенобии. Но Нельсон отдал ее никому не известной Джессике Армстронг… И вот теперь в жизни Нельсона появилась Джессика.

Нельсон улыбнулся. Эта высокая, стройная красавица поразила его воображение еще в Хьюстоне, в саду Музея изящных искусств. А сегодня, когда он увидел ее в красном каласирисе, увидел ее знакомое лицо, которое стало еще красивее, побывав в руках опытного гримера, то лишь въевшийся за долгие годы в его плоть и кровь профессионализм маститого режиссера позволил ему сдержать свои чувства в узде и не выразить вслух своего удивления. Ведь Джессика неуловимо изменилась! Это была уже не типичная американская студентка, а гордая царица Пальмиры. У него тогда на студии что-то ёкнуло в груди. И он понял, что она поразила его сердце. И там, в гримуборной, он поклялся себе, что поможет Джессике стать звездой. И, как Пигмалион, вылепит из нее свою Галатею.

Он знал, что его фильму – настоящей исторической костюмной драме – обеспечен коммерческий успех. И на следующее после премьеры утро Джессика Армстронг проснется знаменитой. У него было всего пятьдесят дней – сорок на съемки в Голливуде и десять на натуре в Тунисе. Он представил, как они будут сидеть с Джессикой темными вечерами в тунисской пустыне, и он будет рассказывать ей о своих замыслах, о своих новых фильмах. У него было все – деньги, успех, любимая работа. Но не было простого человеческого счастья. Он надеялся, что Джессика Армстронг – красивая, чистая, скромная – способна дать ему то, чего не могли дать другие знаменитые женщины, – настоящее счастье.

Нельсон не знал наверняка, что Джессика полюбит его, но он чувствовал, что он нашел девушку своей мечты, и отступать он не собирался.

Джессика Армстронг… За эту девушку он готов побороться!

Джессика ничего не знала о терзаниях Нельсона. Она прибыла на съемочную площадку вовремя. В ее душе бушевали самые разные чувства: и страх перед неизвестностью, и стремление доказать всем, и в первую очередь себе, что она способна выполнить замыслы режиссера, что знаменитый Джон Нельсон не зря выбрал именно ее из сотен других, казалось бы, более подходящих на эту роль кандидатур.

Но внешне она выглядела спокойной, даже безмятежной. Хотя только она одна знала, чего это ей на самом деле стоило…

– Привет, Джесс! – приветствовал ее Нельсон. – Знакомься: это и есть наш великий оператор Алан Кроненберг. – И Нельсон подвел к ней незнакомого мужчину.

Джессика посмотрела на него и чуть не вскрикнула – это был мужчина из ее сна. Он выглядел как типичный скандинав – светловолосый, худощавый, на его загорелом лице светились ярко-голубые глаза. Он немного насмешливо оглядел Джессику и, как ей показалось, слегка подмигнул ей.

– Что ж, Джон, ты сделал правильный выбор, – наконец серьезно произнес он. – Именно такой я и представлял себе царицу Пальмиры.

– Сегодня мы будем снимать сцену встречи Зенобии с римским императором Аврелианом, – строго произнес Нельсон. – Прошу всех приготовиться!

Джессику увели в гримуборную. Анна Бальдини вновь начала хлопотать вокруг нее.

– Ну как тебе наш великий Алан? – полюбопытствовала она. – Камера в его руках делает чудеса со всеми женщинами. Уверена, ты будешь просто неотразимой, Джесс. – Она подмигнула ей. – Скоро американки станут во всем подражать тебе, вот увидишь: твоей прическе, форме глаз, походке. У меня большой опыт, девочка моя. Поверь мне, что скоро все заговорят о новой Элизабет Тейлор.