Не бойся, я кусаюсь - Элли Лартер Страница 6

делаю этого: вхожу постепенно и мягко, чуть раскачиваясь, чтобы не причинить никаких нерпиятных ощущений. Она выбесила меня, она странная, она сумасшедшая, но это не значит, что нужно беспощадно отодрать ее... не сегодня, не в этот раз. Хотя, о чем это я вообще! Это ведь все делается ради некого крутого парня. Вряд ли она придет сюда снова. А жаль. Она бы здорово разнообразила мои скучные рабочие сессии и еще более скучные попытки получить удовольствие с Никой. Нынешняя нижняя меня больше не привлекает, это хреново. А еще хреновей, что сама она пока не понимает этого и, кажется, даже влюблена в меня. Я никогда не смогу ответить ей взаимностью. Яснорада – другое дело. Она как глоток свежего воздуха. Жаль, что дышать этим кислородом будет в итоге какой-то другой мужчина.

– Как себя чувствуешь, Каштанка? – спрашиваю я хрипло, когда член оказывается внутри почти полностью. Яснорада с трудом выдавливает из себя слова, но все же отвечает с немалой долей недовольства:

– Хватит меня так называть, придурок.

Я закатываю глаза: если у нее есть силы думать о том, как я к ней обращаюсь, и даже злиться на это, то ей определенно заебись. Я утыкаюсь кулаками в простынь по обе стороны от обнаженного женского тела, чтобы вытянуть наружу член и погрузить обратно, уже резче и решительней. Каштанка вздрагивает, стонет, сжимает пальцами простынь, а я начинаю двигаться внутри ее тела, шлепая напряженными яйцами по упругой заднице. Потом я засовываю ладонь между постелью и ее животом, чтобы нащупать набухший клитор и добавить ей острых ощущений. В какой-то момент девчонка начинает выгибаться в попытках вырваться, рычит:

– Твою мать! Хватит! О боже! Оооо... Прекрати! – но я в состоянии отличить крики боли от криков удовольствия, и это – второй вариант. Я плотно прижимаю Яснораду к постели и заламываю руки ей за спину, трахая ее уже гораздо жестче и сильнее.

Кончив прямо внутрь ее задницы, я быстро переворачиваю Каштанку на спину и, сплюнув на пальцы, дрочу ее вспухший клитор, пока она не зайдется в конвульсиях нового оргазма. Только после этого я отпускаю ее, откатываясь от истерзанного женского тела и как ни в чем не бывало закуривая вторую сигарету. Ей не предлагаю, но через минуту, оклемавшись, девчонка сама тянет тонкие пальчики и беспардонно выдергивает сигарету прямо из моего рта.

– Наглость – второе счастье? – фыркаю я.

– Где тут душевая? – отвечает она вопросом на вопрос, крепко затягиваясь и только потом возвращая сигарету мне.

– Тебе повезло: душ есть прямо в этой игровой. Вон там, – я показываю пальцем на маленькую кабинку в углу, которая по цвету сливается со стеной: если не знаешь, не сразу заметишь. Яснорада удовлетворенно кивает:

– Спасибо, – и, преодолевая физическую слабость, которую ей явно не хочется признавать, поднимается с постели.

– Да не за что, – хмыкаю я. По ее бедрам и ногам течет моя сперма. Я любуюсь ее задницей, а она уже шлепает босыми ногами в душевую. Я решаю не вторгаться к ней и просто жду, когда она выйдет.

Вода шумит долго. Наконец выбравшись из душа, Яснорада вытирается насухо пушистым полотенцем и, вернувшись к смятой постели, начинает быстро одеваться. С ее волос стекают струйки воды, и я продолжаю любоваться ею, закинув руки за голову. Заметив мой пристальный взгляд, девушка как будто на мгновение смущается и спрашивает:

– Что?

– Ничего, – я улыбаюсь. – Сочувствую твоему парню: для первого раза ты была просто прекрасной любовницей, мне жаль, что он это упустил из-за своей тупости. И тебе сочувствую: ваши отношения начинаются с вранья. Надеюсь, оно того хотя бы стоит, и ты не пожалеешь о содеянном.

– Блин, а можно без нравоучений?! – рыкает Яснорада.

– Можно, – я киваю и перевожу тему: – На кого учишься?

– Филфак, четвертый курс, – нехотя отвечает девушка.

– Будешь преподавателем?

– Надеюсь, что буду заниматься научной деятельностью... посмотрим. Ну а ты что же? У тебя есть нормальная профессия кроме порки женщин?

Я смеюсь:

– Конечно. Я финансовый аналитик в одной крупной компании.

– Унылая работа, наверное.

– Зато твоя офигеть какая веселая будет! – возмущаюсь я шутливо. – Изучать язык, копаться в правилах, составлять учебники...

– В любом случае, ты – технарь, я – гуманитарий, у нас нет ничего общего, о чем можно бы было поговорить, – Яснорада разводит руками и торопливо сворачивает начавшийся диалог, словно боится какой-то иной близости, кроме физической: – Так что... спасибо за все и прощай.

– Был рад помочь. Удачи, – киваю я.

Она уходит, я остаюсь один и закуриваю третью сигарету.

Через несколько минут в игровую стучат.

– Что-то забыла? – спрашиваю я громко, ожидая увидеть на пороге Яснораду, но это оказывается всего лишь Ника.

– Как все прошло? – я чувствую в ее голосе ревность, и меня это немного раздражает, но я вздыхаю и отвечаю:

– Клиентка осталась довольна.

– Хорошо, – моя нижняя кивает, а потом без спроса забирается на постель, устраиваясь между моих ног. Тело невольно реагирует на ее полуобнаженную грудь, а Нике только это и нужно: встретив молчаливое согласие во взгляде, она обхватывает пальцами член, чтобы привести его в боевую готовность и отсосать так, как не умеет никто в этом чертовом клубе.

3 глава

ЯСНОРАДА

– Эй, детка! – голос Майкла слышно с другого конца университетского коридора, и я широко растягиваю губы в приторной улыбке, радостно машу ему и тут же направляюсь навстречу. Цок-цок двенадцатисантиметровыми шпильками по скользкому паркету.

Вообще-то, он Михаил, Миша, но предпочитает, чтобы его звали на западный манер. Да и какой Миша рядом с Яснорадой, сами подумайте? Рядом с Яснорадой может быть только Майкл.

Он на пятом курсе мехмата, и на каждом факультете университета у него есть как минимум по пять-семь влюбленных в него студенток. Особенно первокурсницы. Нифиговая конкуренция, правда? Я – его шестнадцатая девушка за время учебы. И самая лучшая, конечно. Просто потому, что у меня есть собственная цель, и ради нее я веду себя точно так, как ему нравится: позволяю зажимать себя в кабинке мужского туалета между парами, хвалю его за всякую херню и делаю ему маленькие подарки. Сегодня, например, я не надела лифчик, о чем и сообщаю ему влажным шепотом на ухо, как только мы оказываемся