Джудит О'Брэйди - Вернуть любовь Страница 6

Выйдя из тренировочного зала, Кью прошел в сауну. Еще перед началом тренировки он пустил горячую воду в ванну с гидромассажем. Вскипая пузырями, она ждала его. Джо устроился так, чтобы бьющая под напором струя массировала больную руку.

Большой ирландский сеттер вбежал в сауну и, не удержавшись на кафельном полу, заскользил юзом до самого края ванны. Вывалив язык, пес заюлил всем телом и неистово завилял хвостом. Джон принял эти знаки внимания с комической безнадежностью:

— Привет, Рыжик!

Он поднялся из ванны и по бетонированному дворику за пределами дощатого настила направился к большому плавательному бассейну, имевшему прямоугольную форму. Джон нырнул. Пес, до этого радостно прыгавший вокруг, плюхнулся в воду и последовал за ним. Джов настолько привык к такому эскорту, что даже не повернул голову. Сеттер торопливо греб рядом, но на противоположной стороне бассейна по ступенькам выбрался из воды и тщательно отряхнул мокрую шкуру. Положив голову на передние лапы, он улегся, чтобы проследить, как его хозяин закончит водные процедуры.

Эта часть каждодневных утренних занятий по-настоящему нравилась атлету; делая мощные гребки, он плыл с завидной быстротой. Неизъяснимое удовольствие, когда прохладная вода скользит по разгоряченной коже. Джон успел уже трижды пересечь бассейн, когда зазвонил телефон. С недовольной гримасой он выбрался из воды и зашлепал к столику красного дерева. Джон поднял трубку:

— Да?

— Джо? Говорит Томас Мэлдон.

— Да, Том. Как дела?

— В данный момент не так уж и хорошо. Ты был прав. Она не согласна.

— Кто это — она? А, вы имеете в виду миссис By? Вы спросили ее насчет церемонии на стадионе?

— Да. Сегодня утром. Она чуть не выцарапала мне глаза.

— Я предупреждал, что идея ей придется не по вкусу, — мягко напомнил Джо администратору. — Она ненавидит футбол с тех пор, как умер муж.

— Его убил не футбол!

— Верно, но я думаю, вы не должны сердиться на нее. Кто виноват в том, что образовалась та опухоль? Господь Бог? Или сам Рори? Винить некого.

— Но почему надо поносить спорт, которым занимался ее муж. На мой взгляд, это несолидно.

Джон пожал плечами. В его темных глазах вспыхнула искорка.

— Том, вам кажется несолидным все, что противоречит вашим желаниям.

Мэлдон поперхнулся, услышав столь откровенные слова:

— В этом вы, наверное, правы. Я передаю дело вам. Поговорите с этой женщиной, посмотрим, чего вы сможете добиться.

— Я?! Да вы шутите!

— Вовсе нет. Вы единственный, у кого есть шанс на удачу. Вы были лучшим другом Робина. Вы ей нравитесь она доверяет вам. Разве не так?

— Том, мне очень жаль, но я не позволю себе влиять на решение Сесиль By. Я отказываюсь использовать для этого дружбу с ней и с Рори.

Отпор заставил Тома умолкнуть, но только на миг. Не так часто игрок отказывался выполнить просьбу всесильного управляющего. Но Джонни Кью настолько сейчас необходим клубу, что ему это сойдет с рук; он всегда был абсолютно надежен, жил интересами команды и не проявлял строптивости. Томасу даже в голову не приходило, что этот парень может отвергнуть просьбу босса.

— Я не до конца уверен, что понимаю вашу точку зрения, — начал он осторожно. — Вам ведь не надо просить ее сделать что-нибудь незаконное или аморальное.

— Я не собираюсь играть на памяти 6 моей дружбе с ее покойным мужем, чтобы подъехать я ней, — слова Джона звучали четко и ясно.

— Ну и не занимайтесь этим. Идите к ней как друг. Вы достаточно сделали для нее, чтобы претендовать на право называться им.

Джон сжал переносицу и закрыл глаза. Его мысли были обращены вовнутрь. Его инстинктивная реакция на предложение Томаса — отвращение. Ему не по душе наживать авторитет, используя чувства Сесиль, обращать ее горе в источник выгод для клуба.

— Нет, — голос Джонни звучал бескомпромиссно. — Если я увижусь с ней и случится так, что мы заговорим о вашем деле, я скажу ей, что — думаю по этому поводу. Однако навязывать ей свое мнение я не намерен. Вдова имеет право по-своему хранить память о муже.

Томас вздохнул. Ему не нравилось, что Джон слишком уж носится с благородными идеалами. Год, в течение которого Кью исполнял обязанности представителя игроков команды, выпал нелегкий. Если Роби By был смутьяном и иногда доводил руководство до белого каления, он хоть не выступал за принципы. Том лучше понимал людей, движимых собственными интересами, и умел с ними обращаться.

— Ну хорошо. Я знаю, когда с вами спорить уже бессмысленно.

— Прекрасно, — улыбнулся Джон, решив, что надо будет напомнить Тому об этом заявлении в следующий раз, когда будет обсуждаться его контракт.

Джон положил трубку и вернулся к бассейну. Высокий, хорошо сложенный, с узкими бедрами, широкоплечий, он остановился у воды. Его грудь, покрытая завитками черных волос, благодаря твердым, как камень, мускулам выдавалась вперед; руки, налитые силой, представляли полный контраст его изящной фигуре. Это были руки прирожденного игрока защиты: мощные, гибкие, с длинными пальцами. Смуглая кожа, загоревшая почти до темно-коричневого отлива под знойным солнцем Аризоны, черные волосы и глаза выдавали его происхождение: в нем текла кровь луизианских креолов. Лицо Джона было слегка продолговатое, с высокими и широкими скулами и слегка выдающейся вперед нижней челюстью. В его чертах сквозило напряжение, как будто кожа была натянута до предела, хотя выражение лица обычно было безучастным. Его глаза жили своей жизнью, в них было все: и огонь, и холод, и оживление. Когда Джону было смешно, его щеки как бы приподнимались и около рта и глаз появлялись небольшие морщинки. И лишь небольшой шрам, рассекавший его черную бровь на две половины, придавал ему ухарское выражение, нарушая привычно невозмутимый вид.

Джон был привлекательным мужчиной, с этим не приходилось спорить, несмотря на то, что не каждый мог выдержать взгляда его черных, проникающих в душу глаз. Состоятельный, прославленный, красивый парень был одним из самых завидных женихов в Аризоне. Он знал: большинство его сограждан изумилось бы, а затем разразилось бы недоверчивым смехом, если бы прознало, что он уже несколько лет тайно влюблен в женшину которую ему никогда не заполучить. Невероятно, но это было правдой.

Однажды Рори вошел в их излюбленный бар, ведя под руку Сесиль, и внутри у Джонни все застонало. Каждый нерв его тела отозвался на ее появление. Сомнений не было: наконец-то Джон встретил настоящую любовь, о которой постоянно толковали другие. И тут же его охватило отчаяние от сознания того, что эту женщину любит его друг — Рори. Последние три недели, в те короткие минуты, что они бывали вместе, Робин не говорил ни о ком, кроме как о ней. Теперь он проводил время только с Сесиль. В конце концов Джонни удалось добиться, чтобы Рори познакомил его с этой прелестной женщиной, договорились, что они встретятся в баре.