Бетти Бити - Очарованная легендой Страница 6

— Когда мы запросили временного секретаря, я ожидал кого-нибудь калибра Евы Трент, — сказал Джеймс Фицджеральд. — Девушка, которую вы заменяете. Она в больнице. — Его лицо смягчилось, но только на миг, затем он продолжал: — Которая соединяет мгновенное послушание, неизменную преданность и абсолютную деликатность. И делает это с готовностью.

Я удивилась, как вообще, не говоря уже об этой странной территории Чарагвай, я смогу соответствовать этому образцу.

Мои размышления прервал слуга в белой куртке, заторопившийся открыть для меня дверцу машины. Мистер Фицджеральд вышел из «лендровера», обогнул капот и остановился рядом со мной. Где-то за виллой слышались удары теннисных мячей, смех и добродушная перекличка знакомых британских голосов, в них вплетались вопли тропических птиц на банановых пальмах. Мистер Фицджеральд на мгновение застыл, глядя на виллу, пальмы и тропические деревья, бу-генвиллею и мимозу, словно видя их моими ослепленными глазами.

— Здесь вам следует крепко стоять ногами на земле, — сказал он. — И убрать голову из облаков. Сколько бы ни говорил дон Рамон обратное, это не Шангри-Ла, населенная красивыми женщинами и учтивыми мужчинами.

Вдруг, словно в опровержение этих слов Джеймса Фицджеральда, распахнулась дверь резиденции, и в проеме двери появилась высокая девушка с каштановыми волосами в самом коротком из теннисных платьев, с длинными стройными ногами, загорелыми до орехового цвета.

— А вот и вы, Джеймс, — крикнула она, взмахнув теннисной ракеткой. С грацией жеребенка она спустилась по ступенькам и направилась к нам через гравий подъездной дороги. Ее волосы до плеч мерцали расплавленной медью.

Вблизи ее лицо оказалось почти таким же красивым, как ноги. Безупречная кожа загорела до деликатного коричневого цвета, который оттенял ее большие светло-карие глаза с длинными ресницами и удивительный цвет волос. Но подбородок был упрям, а полноватые губы делали ее не вполне красивой в общепринятом смысле. Все равно, я бы с радостью поменялась с ней внешностью.

— Не ожидала тебя так быстро, Джеймс, дорогой, — восторженно сказала она. — Ты успел к поединкам смешанных пар. — Она протянула ему ракетку.

— Хестер, разреши представить новую секретаршу твоего отца — Мадлен Брэдли, Хестер Малленпорт, дочь его превосходительства.

— Привет, — пожала она мою руку.

На ее губах играла задорная улыбка.

— Итак, вы заменили Еву.

— На несколько недель, — уточнил мистер Фицджеральд.

— Надеюсь, вам здесь понравится. Отец — просто лапочка. Все его обожают. — Ореховые глаза лукаво сверкнули. — Но Джеймс, — девушка взяла его под руку и соблазнительно тряхнула медной гривой, — может быть ужасным тираном.

— Думаю, она уже это поняла, — в тон ей ответил мистер Фицджеральд.

— Если, конечно, — провокационно моргнула она длинными ресницами, — ваше имя не Ева Трент, и у вас не черные волосы и зеленые глаза.

— Хватит, — сурово сказал мистер Фицджеральд и легко стукнул девушку ее же ракеткой.

— Хестер снова вас дразнит, Джеймс? — раздался мелодичный добродушный голос, и с другой стороны «лендровера» по садовой дорожке к нам подошла тучная красивая женщина лет шестидесяти. Она была в шифоне сиреневых цветов и жемчуге, и даже без приветствия мистера Фицджеральда и слов Хестер: «Ну, мама!» — я поняла, что это миссис Малленпорт.

Меня снова представили. Миссис Малленпорт приветствовала меня в Чарагвае, сказала, что я хорошая девушка, если так быстро проделала весь этот путь, и подставила напудренную материнскую щеку, ностальгически пахнущую старой английской лавандой.

— Хестер — непослушная девушка. Но вы, как никто, знаете, как с ней обращаться, Джеймс. — Она нежно улыбнулась. — Поэтому бегите, играйте. Я присмотрю за мисс Брэдли. Нет, я настаиваю. Мне так хочется.

Она махнула им пухлой рукой, томно прикрывая глаза, пока они не исчезли за группой кустов с оранжевыми цветами.

— Разве не блестящая пара? — улыбнулась миссис Малленпорт.

— Они очень подходят друг другу, — осторожно ответила я.

— Да — восхитительно. Но Джеймс относится к Хестер как к младшей сестре, — прошептала миссис Малленпорт, больше себе, чем мне. — Тогда как к Еве, — вздохнула она, — к Еве…

Глава 3

Миссис Малленпорт больше ничего не сказала о Джеймсе Фицджеральде и повела меня в комнату, за нами с моей сумкой следовал слуга в белой куртке, Чико. Если я не ожидала такой враждебной встречи в аэропорту, то тем более не ожидала такого доброго приема в резиденции. Дон Рамон оказался прав. В Чарагвае еще никому не позволялось долго жить ни шатко ни валко.

Внутри резиденция была прохладной и просторной, но, против ожидания, не величественной. Квадратный холл с полированным сосновым полом был облицован белыми панелями. От обычного удобного семейного дома ее отличали только серебряный поднос, заваленный визитными карточками, королевские портреты и позолоченный герб. Моя спальня была в задней части и выходила к столовой на террасе и в сад. Я увидела группки людей, которые пили чай на лужайке и наблюдали за теннисом.

— По субботам мы держим открытый дом для британской общины, — объяснила миссис Малленпорт.

Я услышала непрерывный звук сильных ударов по теннисным мячам. Мистер Фищгжеральд, я не сомневалась.

Моя спальня оказалось маленькой, комфортной, с ванной комнатой, выложенной голубой плиткой. В ванной странно было видеть кислородный аппарат, неприятное напоминание о моем несчастном прибытии.

— Мы держим их во всех комнатах для посетителей, — заметила миссис Малленпорт, усаживаясь на мою кровать, пока я мылась и приводила себя в порядок. — Но вскоре вы найдете, что столь же привыкли к высоте, как Хестер и Джеймс. Ах, вижу, вижу. Они идут с корта. Хестер машет рукой. Она поднимает большие пальцы вверх. Они выиграли — как хорошо! Хестер любит побеждать.

Я вышла из ванной и тактично кивнула в ответ, но не сказала, что сама уже пришла к этому выводу.

— А сейчас идемте, дорогая, познакомьтесь с нашими добрыми друзьями.

Миссис Малленпорт направилась по полированной лестнице вниз, через холл в скромно обставленную, но изящную комнату.

— Здесь мы принимаем, дорогая, по формальным поводам. Обычно люди стоят, так что у нас не слишком много мебели, и, если погода прекрасная, как обычно и бывает, мы выходим на террасу. — Для демонстрации она открыла стеклянные двери и вышла на солнце.

Мы тут же оказались в центре внимания. Гул беседы стих. Чашки буквально застыли в воздухе.

— Не волнуйтесь, дорогая, — мягко заверила меня миссис Малленпорт. — Все немного тоскуют по дому, хотя ни за что не признаются в этом. Так что появление человека из Великобритании всегда вызывает жгучий интерес.