Мари Кордонье - Ловушка для мужчины Страница 6

— Эстер!

Не успев среагировать, она оказалась в его объятиях и почувствовала, как крепко он прижал ее к себе. Она пошатнулась и упала бы, если бы он не обнял ее еще крепче.

— Если все то, что вы, Эстер Виндхэм, сегодня со мной делали, — игра, то я должен признать, что и мое самообладание также имеет свои границы.

— Игра? О чем вы говорите? — холодно пробормотала она и попыталась высвободиться. — Оставьте меня, пожалуйста. Я не понимаю, чего вы от меня хотите!

— Проклятье! Разве это так трудно понять? Я люблю тебя, снежная принцесса! — Он горько засмеялся. — Ты же не будешь утверждать, что даже не заметила, что я до безумия влюблен в тебя? С первого взгляда, когда ты пришла наниматься на работу, я пропал. Именно я, который поклялся обращаться со служащими по-дружески, но соблюдать при этом дистанцию! Уже сама мысль, что ты тогда могла уйти из офиса и я бы тебя больше никогда не увидел, приводила меня в отчаяние. С тех пор ничего не изменилось, хотя твоя сдержанность могла бы заставить потерять терпение и святого!

«Эстер, тебе можно только позавидовать! Какое объяснение в любви!» — Шарлотта дрожала. Она пыталась отделить то, что сама чувствовала, от того, что должна сказать в этой ситуации вместо Эстер. Но она больше не могла думать логично. Для нее это было слишком много — сопротивляться мольбе серебристо-серых глаз. И она этого вовсе не хотела!

Но Джеймс еще не закончил свои упреки.

— Почему именно Дейтон? — спрашивал он раздраженно. — Разве тебе нравятся очаровательные красавцы? Я больше не знаю, за кого должен тебя принимать, Эстер! Я понял только одно: я обманулся. Ты не холодный кусок льда, как ты это преподносишь всему миру. Что тебя сегодня так изменило? Что произошло?

Как она могла на это ответить, если он сдавил ее так, что она почти задохнулась, а в ее ушах зашумела кровь? Зачем он задает столько вопросов? Разве ему не приходит в голову ничего более подходящего?

Наконец он понял приглашение ее полуоткрытого рта. Он наклонился к ней, и их губы встретились. Под его теплыми ласкающими движениями в ней вспыхнуло золотистое пламя, воспламенившее все ее чувства. Их дыхание смешалось. Их языки нежно касались друг друга, и эти прикосновения становились все более страстными. Тихий стон, который вырвался из ее горла, был единственным звуком, нарушившим тишину. Это был не поцелуй, это была полная капитуляция.

Но Джеймс не осмеливался поверить в свою победу. Он отклонился назад, чтобы найти объяснение в чертах ее лица.

— Я люблю тебя, Эстер, — прошептал он. — Однако это должно быть твое решение — остаться или нет. Я не буду тебя ни к чему принуждать — только скажи правду! Дейтон или я!

— Ты ревнуешь? — высказала Шарлотта поразившую ее мысль.

— Я ненавижу ложь и увертки. Как бы ты ни решила, будь честной!

«Как я могу это сделать? Я лгунья, Джеймс Первик!» — пронеслось в голове Шарлотты, но ни один звук не сорвался с ее губ. Случай подарил ей чудо. Она должна его крепко держать и сохранить любой ценой. Для объяснений было уже слишком поздно. В это мгновение она только знала, что в первый раз в своей жизни страстно желает мужчину. Что бы ни получилось из этого желания, она хотела его чувствовать, ощущать и обладать им.

В его ослабевшем объятии она медленно подняла правую руку и нежно обвела кончиком указательного пальца контуры его рта.

— Я уже давно решилась, Джеймс!

— Эстер!

Даже чужое имя не имело значения. Ничто не может ее удержать от того, чтобы прижаться к нему и ответить на его поцелуи. Она почувствовала, как под ее руками напряглось его тело, и ощутила твердость его груди, когда он сильно прижал ее к себе.

Все происходящее было само собой разумеющимся, и не возникло никакой неловкости из-за того, что он повел ее в соседнюю комнату, где огромная кровать почти исчезала под темным, мерцающим, как шелк, покрывалом. В то время, как он снимал с ее плеч кожаный пиджак, она не отводила глаз от его лица. Ей казалось, что она должна запечатлеть в себе с фотографической точностью его резкие, мужские черты. От пульсирующих на висках вен до темной бороды на щеках. Лицо пирата, которое нельзя назвать привлекательным в обычном смысле, но притягивающее и околдовывающее.

На шелковой блузке было много крошечных пуговиц, обтянутых материей, они доходили ей до подбородка. Джеймс расстегивал каждую, как будто хотел растянуть удовольствие от этой процедуры. Он целовал мягкие складочки на её шее, продолжая вытаскивать заколки из ее волос, и нежно положил ее на кровать. Она почувствовала, как завиваются на висках ее освободившиеся локоны, и вздрогнула, когда его пальцы коснулись ее обнаженной кожи.

— Если ты будешь так себя вести и дальше, то я больше не смогу держать себя как леди, — тихо прошептала она.

— Я страстно надеюсь, что ты наконец перестанешь быть настоящей леди, обольстительная колдунья! — прорычал Джеймс с шутливой угрозой, лаская ее грудь, которая упруго и требовательно рвалась из кружев цвета шампанского. Она приподняла бедра, чтобы он помог ей стянуть юбку, и занялась пуговицами его рубашки.

— Почему, черт побери, ты носишь эту скучную высокую прическу, если у тебя локоны как у дикого ангела? — Его скользнувшие вниз руки ласкали ее тонкую талию и крепкую округлость маленькой попки. Шарлотта резко вдохнула, и Джеймс почувствовал, торжествуя, то волнение, в которое он ее привел. Но власть, которую они испытывали друг над другом, основывалась на взаимности. Он довольно быстро разделся, и Шарлотта увидела стройное тренированное мужское тело с широкими плечами и узкой талией. Сразу было видно, что он регулярно играет в сквош и бегает трусцой.

Однако, прежде чем снова обнять Шарлотту, он остановился перед ее светлой фигурой на темном покрывале. Она скинула туфли и осталась только в тонких трусиках из таких же кружев, как и лифчик. Солнце окрасило ее кожу в золотистый цвет, а его золотые отблески мерцали в ее спутавшихся светлых волосах. Без кокона из материи и кожи она выглядела более хрупкой и нежной. Длинные стройные ноги, округлые нежные бедра, и талия, которую можно было легко охватить ладонями. Полуобнаженные полные груди почти разрывали чашечки лифчика.

— Мне все кажется, что я сплю. В любую минуту могу проснуться за своим письменным столом, а ты сидишь, как мраморная статуя, перед ним, закутанная до кончика носа элегантной тканью, — прошептал он хрипло.

— Если ты и дальше будешь заставлять меня ждать, то я вынуждена буду затащить тебя сюда, чтобы доказать, что ты не спишь! — Шарлотта соблазнительно улыбнулась ему. К своему удивлению, она открыла в себе ту медлительность, которой еще никогда не обладала в подобной ситуации. Конечно, она больше уже не была наивным тинейджером, не имеющим ни о чем представления. Однако те немногие часы, которые она провела в постели с мужчинами, казавшимися ей безнадежно влюбленными в нее, скорее обманули ее ожидание. Быстрые торопливые движения приводили к удовлетворению только ее партнеров, в то время как она в темноте размышляла о том, кто же изобрел все эти истории о радости физической любви.