Джина Кэйми - Измены Страница 62

Бернье посмотрел на нее с сомнением.

— На драматической сцене?

— Верно.

Лара приготовила себе бренди, а заметив, что Гриф нахмурился, она налила двойной.

— Когда-то я принадлежала к одной нью-йоркской труппе. Может быть, вы слышали — «Ловер Дэбтс»?

Бернье кивнул.

— Это одна из авангардных трупп, я прав? У них не так-то много денег, но зато масса поклонников.

— Я выступала в главной роли в ее первом спектакле.

— Серьезно?

Бернье посмотрел на нее другими глазами, которые вдруг неожиданно вспыхнули, словно его пронзила идея-молния, и вдруг вскочил.

— Это может быть вот таким образом: звезда Голливуда возвращается на подмостки драматического театра. Это совсем новый поворот. Мы можем это сделать как… как большую вечеринку.

Лара посмотрела на него сквозь стекло своего бокала.

— Вечеринка?

— Мы, естественно, соберем обычную компанию и… — Бернье стал расхаживать: это помогало ему думать, — и мы также пригласим артистов других направлений, как например, скажем, Джо Паппа и Майкл Николса. А центральной фигурой, знаешь… — Он остановился напротив Гриффина. — Если бы ты смог пригласить, с Божьего соизволения, Вуди Аллена показать…

Последняя его мысль заставила его замолчать.

Лара засмеялась — как будто актеры такого ранга будут выступать перед Гриффином, порнокоролем с нежным сердцем. Но Гриффин не смеялся. Это было бы своего рода его официальным признанием.

— Уверен, что труппа согласится с моим предложением, — говорил Бернье. — Они бы не получили такой рекламы даже через миллион лет. Ты должен будешь понести расходы на организацию такого веселья, и… может быть, ты бы смог представить для себя это как капиталовложение. Это будет для тебя отличной рекламой.

У Бернье была привычка говорить заголовками:

— «Плезир Продакшн» субсидирует искусство.

Гриф кивнул, соглашаясь. Идея стала доходить до Лары — на личном уровне, а также профессиональном.

— На вечеринке соберутся все артисты труппы, да, Бернье?

— Естественно. Это и придаст интерес публике. Они одни из тех, которые знали тебя начинающей актрисой. Только представь, что они чувствуют, видя тебя сегодня — звездой.

Лара удовлетворенно улыбнулась, представив, что почувствует Кэл.

— Мне очень понравилась ваша идея.

— И мне тоже, — сказал Гриф. — Давай попробуем.

Бернье засиял.

— Я начну это прямо сейчас. Для начала я узнаю, как они на это посмотрят.

— Разрешите мне позвонить, — стала настаивать Лара, — в качестве личной просьбы.

Подхватив свое бренди, она пошла к лестнице.

— Я уверена, что в моей записной книжке еще остался телефон «Ловер Дэбтс». Она в спальне. Я сейчас вернусь.

У Лары не было необходимости искать номер телефона «Ловер Дэбтс», так как она помнила его наизусть. Ей просто хотелось поговорить со старой подругой без посторонних. У нее не было уверенности, что Пат захочет говорить с ней. Ларе было страшно даже подумать, что будет с ней, если Пат откажется. Набрав номер, она сделала большой глоток бренди. Времени едва хватило, чтобы проглотить: Пат подняла трубку при первом же гудке.

— Хи-хи, Пат, это…

— Лорис! — воскликнула Пат. — Не верю своим ушам. Мы только что говорили о тебе.

У Лары пересохло в горле:

— Кто это «мы»?

— Арти и я. О гигантской афише с твоим изображением на углу Пятьдесят девятой и Третьей. Ты остановила все движение. Что еще нового?

Она засмеялась своим, таким знакомым, смехом, и у Лары перехватило дыхание.

— Твой голос совсем не изменился, Пат Как ты поживаешь?

— Ты знаешь меня. Кручусь все так же. Как ты?

— Ой, все прекрасно… правда, прекрасно.

— Я думаю. Мы слышали, вы приехали в Нью-Йорк делать рекламу вашему новому фильму.

— Это как раз то, из-за чего я тебе звоню.

Лара быстро передала Пат идею Бернье о вечеринке.

— Ну и как? Это заинтересовало тебя?

— Еще бы, — сказала она без заминки. — Уверена, мы через это получим прекрасную и бесплатную рекламу.

— Это здорово. Я скажу Бернье, чтобы он позвонил тебе. И давай как-нибудь встретимся. Ты свободна завтра днем?

— Если бы даже была занята, я бы все отложила, чтобы встретиться с тобой. В час дня? В пиццерии у Эмилио, как в старые добрые времена?

Не услышав ответа, она повторила:

— В час дня. С тобой все в порядке?

— Я так по тебе соскучилась, Пат, — согласилась Лара. — Мне столько раз хотелось позвонить тебе. Но после тех ужасных вещей, что я наговорила тебе тогда, я была уверена, что ты все еще злишься на меня.

— Думаю, у меня было больше боли, чем злости, Лорис. Я тоже по тебе соскучилась. Очень рада, что ты позвонила.

— Тогда увидимся завтра.

— Еще одна вещь, — добавила Пат, прежде чем Лара положила трубку. — Ты сказала, что хотела бы собрать всех артистов труппы. Это касается и Кэла?

— Не вижу причины его исключать, — сказала Лара, пытаясь говорить безразличным тоном. — Какая же это будет компания без Кэла?

Ее так и подмывало спросить Пат, слышала ли она что-нибудь о нем, но не решилась.

С присущей ей интуицией, Пат ответила на невысказанный вопрос Лары.

— Я не видела Кэла с тех пор, как он ушел из театра. Последнее, что я слышала, — он переехал. Думаю, что сумею его найти.

Потом было короткое молчание.

— Ты уверена, что меня ты тоже хочешь включить в состав труппы?

— О, да! — ответила Лара, и ее радость прозвучала сильнее, чем она этого хотела. — Конечно, уверена.

Вуди Аллен отказался присутствовать на вечеринке среди наиболее респектабельных людей театра и нью-йоркского общества деятелей кино. Кроме них там собралась целая армия власть имущих, коммерсантов и политиков, а также блистательное войско красавиц из «Нувель Риче». Прием проходил в пышной, изысканной манере Гриффина.

Майор Коч в своем неподражаемо причудливом костюме произнес речь, в которой упомянул об инвестиции в искусстве, и был награжден взрывом аплодисментов. По окончании к нему бросились фотографы, чтобы запечатлеть его вместе с Ларой и Гриффином.

— Эд, а как насчет того, чтобы тебе сняться вдвоем с Ларой? — выкрикнул один из них.

Хизовер с довольным видом положил на обнаженное плечо Лары свою руку и озорно усмехнулся.

— Как я смотрюсь?

Услышав его фирменный вопрос, все рассмеялись. Тут и там мелькали фотовспышки, телекамеры работали беспрерывно.

Гриффин выступил вперед.

— Спасибо вам, леди и джентльмены, но я считаю, что уже достаточно снимков для этого вечера. Настало время торжества.