Анна Мэллори - Семь секретов обольщения Страница 67

— Даунинг, теперь поговорим о сроках. Когда будут подписаны документы?

Виконт наклонил голову.

— Вы, кажется, слишком торопитесь. Вам невтерпеж увидеть мою подпись. Даже в моем поместье не оставляете меня в покое.

За его словами чувствовалось недовольство, он был на грани нервного срыва.

— Но существует устная договоренность, и теперь надо оформить все документально. Вы сможете делать все, что вам заблагорассудится, как только будут урегулированы основные пункты контракта.

— Я теперь точно козел на привязи. Вы так говорите о моем авторстве, словно я совершил какое-то преступление.

— Нет, конечно. — Пожилой джентльмен взглянул на виконта. — Если вы хотите снять свое имя, то это лишь простая формальность. А я вижу, что вы собираетесь поступить именно так. Именно поэтому мы потревожили вас сегодня.

Снять свое имя? Он собирается публиковаться под новым псевдонимом? Возможно, намеревается опубликовать книгу сонетов, которую она хвалила в своих письмах? На ее губах расцвела улыбка.

А вот виконт, похоже, был не в духе.

— В самом деле? Не из-за денег?

Взгляд пожилого джентльмена стал более напряженным.

— От этого соглашения выиграют все.

Несомненно. Издатель уже неплохо заработал начнем.

А книга сонетов станет бестселлером. Миранда не сомневалась в этом. Все дамы, которые при чтении уже падали в обморок, будут нуждаться в двойном запасе нюхательной соли.

— Было бы лучше всего подтвердить сейчас, что все пожелания учтены, — проговорил пожилой мужчина. — И подписать все гарантии.

Брови виконта приподнялись.

— Что вы имеете в виду?

— Ваше поведение в прошлом.

Может быть, речь идет о том, что виконт несвоевременно представляет материалы в издательство?

— И дела вашей семьи.

Вот в чем дело!

— Шарлотта — настоящий бриллиант. Вместе с ней вы развеете любые сплетни, всегда будете на коне.

Виконт натужно усмехнулся:

— А если не сможем, вы получите двойную плату, чтобы покрыть долги?

Шарлотта! Шарлотта Чатсуорт? Женщина, которая, по слухам, была обручена с виконтом?

О Боже милостивый!

Она безвольно сползла на пол. Ветерок шевелил ее волосы.

Это была чистая правда — то, о чем они говорили. Никогда ничего хорошего не надо ждать от подслушивания.

Когда Макс вернулся в дом, противоположные чувства обуревали его. Но главное, он не мог сдержать злобу. На отца? На Шарлотту? На самого себя?

Шарлотта Чатсуорт никогда бы не стала вынуждать его отказываться от связей на стороне. Она легко пренебрегала всякими условностями. Конечно, учитывая количество его любовниц, от нее потребовалась бы огромная терпимость. Хотя все его женщины всегда знали границы дозволенного. И конечно, несмотря на ее лояльность, их нужно было держать подальше от Шарлотты. Думать о том, что она согласится жить в загородном поместье, было глупо.

Его отец не мог поступить так со своей женой. Дочь графа нельзя было куда-то сплавить.

До тех пор пока любовницы соблюдали негласные правила, никаких проблем не возникало. Они в его семье появились потому, что как мать, так и отец никогда сами, не придерживались никаких рамок. Если бы они хоть немного соблюдали правила игры, принятые в обществе, никто бы и внимания на них не обратил.

Но нет. Отец любил женщин из общества, а вовсе не красоток полусвета, с которыми мог бы развлекаться вполне свободно. Он выбирал юных леди, которые обычно были в центре внимания. Незамужних или только что вышедших замуж. Чем сложнее возникала задача, тем интереснее было решить ее. Завоевание и обольщение — что может быть привлекательнее для мужчины? И его жена подобным образом поступала с молодыми поклонниками. Ромео и Джульетта, некий парафраз роковой любви. Только с обратным знаком.

Нет, Макс никогда бы не допустил, чтобы Шарлотта застала его с другой женщиной. Но он и не собирался обманывать ее и не скрывал бы, что у него есть любовница.

Это было столь же ясно, как и то, что их брак — деловая сделка. Виконт предоставил бы ей полную свободу, настаивая на одном условии — появление на свет детей должно быть легитимно.

Досадно, конечно, что именно ей придется воздерживаться, а не ему. Как только она забеременеет, то сразу обретет полную свободу в личной жизни. Только несколько месяцев до и после момента зачатия потребуют от нее строгого поведения. А там — как знать… Некоторые мужчины сходят с ума от беременных женщин.

Но все это… так противно. Правда, он никогда не воспринимал Шарлотту Чатсуорт как чувствительную девушку. Существовала лишь одна причина, по которой он выбрал ее. Она была столь же практична, как ее отец. Умна. Целеустремленна. Знала себе цену. Она твердо хотела стать маркизой Уэрстон. Эта женщина могла придать семейному имени особый блеск.

Он полагал, что они могли бы отлично сосуществовать при таком обдуманном стиле жизни. Романтика? Нет, этого никогда не было бы между ними. Ведь брак и любовь несовместимы. Это чисто деловая сделка.

А любить он мог бы Миранду.

…Он направился в библиотеку, чтобы увидеть ее, но в помещении никого не было.

Газета соскользнула с края стола. Он наклонился, чтобы поднять ее, и ветерок из окна взъерошил его волосы. Он подошел к окну, рассеянно уставился на открывающийся вид, и внезапная догадка обожгла его сердце…

Как же он мог быть таким дураком?

Он взбежал наверх, но только для того, чтобы убедиться, что ее комната тоже пуста. Экономка встретила его, когда он спешил вниз по лестнице.

— Где мисс Чейз?

Она покачала головой:

— Прошу прощения, милорд. Она уехала.

Глава 18

Рецепт 2 (продолж.). Если что-то пойдет вразрез с намеченным планом, вернитесь назад и пересмотрите его. Никогда не приступайте к новой задаче опрометчиво. Это знак, что карты могут обратиться против вас, то есть в пользу вашего противника.

«Восемь рецептов очарования» (находится в работе)

— Приготовьте карету. Я еду в Лондон, — сказал он своему слуге, быстро входя в гостиную.

Он должен найти ее.

— Так скоро?

Он замер.

— Вы не уехали?

Миранда вышла на середину комнаты, распущенные волосы мягко спускались на плечи, простое лиловое платье, брови чуть приподняты.

— Почему вы так подумали? Я ходила к ручью. Освежиться.

Она была совсем рядом, он вполне мог прикоснуться к ней. И его обуял страх, что больше он никогда не сможет сделать это. Он не мог удержаться от сильного желания и погладил ее по щеке, чувствуя ее нежность.

И подумал: вполне возможно, что она самая красивая женщина, какую ему приходилось когда-либо видеть. Его не волновало, что кто-то мог оспорить это.