Линн Грэхем - Трудное примирение Страница 7

И все же когда-нибудь… каким-нибудь образом… какая-нибудь женщина проникнет сквозь все его доспехи. Это обязательно случится. Он должен узнать, что такое боль, которую он причиняет другим. Эта мысль спасла Кэтрин от вспышки негодования. Она представила себе Люка, стоящего на коленях, Люка, очеловеченного страданием, но тут же снова вернулась к действительности. Удержать мечту невозможно.

Углубившись в себя, она помешивала кофе. По часовой стрелке, против, снова по часовой, с запозданием насыпала сахар. Все перепуталось у нее в голове, разум застрял где-то между прошлым и настоящим. Она была просто одной из длинного списка тяжело раненных Люком Сантини. Сознание этой горькой правды ее уязвило.

— Он меня не узнал! — перебил вдруг Дрю бесконечной поток ее болтовни.

— Что-что? — переспросила она растерянно.

— Люк Сантини. Выходя, он посмотрел прямо на меня.

Внезапное открытие, что Дрю, оказывается, знаком с Люком, ее изумило. А что, собственно, ее удивляет? Они с Люком все-таки работают в одной области, хотя Дрю, конечно, стоит куда ниже. Фирма «Хантингдон» производит какие-то детали компьютеров.

— Это т-так важно? — с запинкой выговорила она.

— Это научит меня знать свой шесток, — скривившись, сказал Дрю. — Когда-то мы вместе работали, много лет назад. Теперь-то я никак не вхожу в его касту. Возможно, он меня вообще не помнит.

Память у Люка — стальной капкан. Он никогда не забывает лица. Она почувствовала себя виноватой в том, что Люк не узнал Дрю, — он не поклонился только потому, что рядом была она, только поэтому. Она тоже не будет придуриваться, делая вид, что не знает Люка. Если ты не знаешь, кто такой Люк Сантини, ты либо невежда, либо живешь на необитаемом острове.

Дрю прихлебывал кофе, удовлетворившись объяснением, что его просто забыли.

— Поразительная личность. Представьте, сколько ему пришлось рисковать, чтобы добиться своего нынешнего положения.

— А вы представьте, через скольких ему пришлось перешагнуть.

— Да, точно, — задумчиво подтвердил Дрю. — Насколько мне известно, поскользнулся он только раз. Дайте вспомнить, это было лет пять тому назад. Не знаю уж, что там у него случилось, но он дошел до того, что с него чуть не сняли последнюю рубашку.

Зная Люка, она не сомневалась, что рубашку свою он снова натянул, да еще и раздел при этом кого-то другого. В этом отношении Люк беззастенчиво придерживался правила: око за око, зуб за зуб, ну и, может быть, еще комиссионные за сделку. При мысли об этом она содрогнулась.

— Я свалял ужасного дурака, так ведь? — подавленно сказал Дрю, когда они вышли из гостиницы.

— Ну что вы, зачем так, — поспешила она его успокоить.

— Взять вам такси? — сдержанно предложил он. — Мне пора обратно в офис.

— Лучше я пройдусь. — Ее мучило, что она не сумела проявить больше такта, но его признание да плюс еще появление Люка, маячившего на заднем плане точно пиратский корабль, совершенно выбили ее из колеи.

— Кэтрин! — И прежде, чем она успела увернуться, Дрю, повинуясь внезапному порыву, прикоснулся губами к ее губам. — В один прекрасный день, хотите вы того или нет, я попрошу вас стать моей женой, и это произойдет очень скоро, — пообещал он, уже вновь вполне владея собой. — С тех пор как вы потеряли мужа, прошло уже почти пять лет. Не вечно же вы будете хоронить себя ради его памяти. А я человек настойчивый.

Он повернулся и быстро зашагал в другую сторону. Глаза у нее сразу же наполнились слезами. Запоздалая реакция на случившееся. Она почти потеряла контроль над собой. Дрю такой добрый, до мозга костей джентльмен старого образца, который предложение руки и сердца скрепляет первым поцелуем.

А она обманщица, настоящая обманщица. Она ведь совсем не та женщина, оплакивающая молодого мужа и свое трагически оборвавшееся супружество, какой он ее себе представляет. Дрю возвел ее на пьедестал.

Правда потрясла бы его. Она и ее самое теперь, задним числом, потрясает. Целых два года она была содержанкой Люка Сантини, и не заблуждалась на этот счет. Ее холили и лелеяли за то, что она ублажала его в постели. Люк никогда не смешивал секс и любовь. Это она допускала такую ошибку. Более приличное название подобного союза — «подруга». «Подруги» только очень богатых людей могут рассчитывать выйти на сцену. Люк раз и навсегда установил, что ее место за кулисами. Он и мысли не допускал вывести ее куда-то на всеобщее обозрение. Нет в ней необходимого лоска, происхождение и воспитание тут ни при чем. Даже сейчас воспоминания жгли ее точно кислота, и, чего бы они ни коснулись, все отзывалось болью, оставляло незаживающие раны.

Выбор. Жизнь и есть постоянный выбор. Порой даже самый ничтожный поступок вырастает в Каинов грех. В восемнадцать лет Кэтрин пришлось совершить несколько подобных шагов. По крайней мере ей казалось, что она их совершает. У неопытной девушки любовь побеждает и гордость, и разум. До встречи с Люком она и представить себе не могла, что любовь к кому бы то ни было может оказаться ошибкой. Может. Именно что может. Если тот человек превратил твою любовь в оружие против тебя же, тогда это ошибка, горевать о которой ты не перестанешь до конца своих дней.

С самого раннего детства Кэтрин жаждала любви. Теперь, задним числом, Кэтрин понимала, что была просто ходячей бомбой с часовым механизмом, настроенным на самоуничтожение. Мать бросила ее спустя всего несколько часов после ее рождения, эту убежденную отказницу так и не нашли. И никаких сведений о ней тоже не поступало.

Она выросла в детском доме, где была лишь одной из многих. Она любила мечтать, годами воображая, как однажды явится ее неизвестная мать и заберет ее к себе. Когда она подросла, эта надежда растаяла, и она стала мечтать о безумной страсти.

В шестнадцать она окончила школу и осталась работать в этом же доме, но он через два года закрылся. У директрисы были родственники, семья Гоулдз. Эти молодые супруги-интеллектуалы владели в Лондоне маленькой художественной галереей. Гоулдзы предоставили ей работу секретарши, но платили так мало, что ей едва хватало на жизнь, хотя ее готовность работать, сколько бы ни понадобилось, приносила им немало пользы. Дела в галерее шли вяло, открыта она по большей части была допоздна, и много раз Кэтрин приходилось дежурить там одной, когда ее работодатели уходили.

Люк забрел туда как-то сырым зимним вечером, когда она уже собиралась закрывать. Жил он в гостинице по соседству. Он просто так вышел на улицу, на плечи было накинуто белоснежное пальто, в темных волосах поблескивали капельки дождя, от него исходили волны неукротимой энергии и уверенности в себе. И тут она сделала первый роковой шаг — ослепленная и одурманенная его мимолетной улыбкой, она решила, что запирать дверь еще рано…