Дениза Алистер - Трудное решение Страница 7

Грудь пронзила резкая боль. Это был приступ острой, хорошо знакомой тоски, вдруг снова напомнившей о себе.

— Рейчел мертва, — тихо сказал Рич, стараясь задержать дыхание, пока боль не прошла. — Погибла в автомобильной катастрофе.

Грейс невольно вскрикнула, лицо ее побелело как мел, лишь ярко заалели пятна на скулах. Она взглянула ему прямо в лицо в первый раз за все время с того момента как они сели в машину. В глазах ее застыл ужас.

Ясно! Для Грейс сообщение стало неожиданностью. Впрочем, в этом не было ничего удивительно. Во всем штате о трагедии знал только он один, если не считать старика Мэдока, которому прошлым вечером Рич рассказал все.

Тогда, шесть лет назад, надеясь, что они с Рейчел смогут начать в Чикаго новую жизнь, он порвал все связи с семейством Мэдок, как, впрочем, и со всем, что могло напомнить ему о Джо. В отчаянии Рич и сам почти уверил себя, что в силах избавиться от тягостных воспоминаний. Каким же он был идиотом! Чувство вины не признает территориальных границ.

— О, Рич, извини меня. Я ничего не знала! — Он заметил, как дернулась рука Грейс, словно ей захотелось коснуться его, и напрягся в ожидании. Но рука опустилась обратно на колено. — Мне так жаль, — прошептала Грейс, и, зная ее, Слейд почти в это поверил. Она пожалела даже его — человека, у которого не было никакого права на ее жалость. — Когда это случилось?

— Давно, — ответил он, превышая скорость. Доедут они когда-нибудь до этого города? — Почти шесть лет назад.

— Но… — Грейс казалась озадаченной. — Значит, ты был женат только…

— …Четыре месяца, — докончил он.

Если сказать точнее, то четыре месяца, две недели, три дня и двенадцать часов. Не слишком долго. Во всяком случае, не настолько долго, чтобы привыкнуть к тому, чтобы делить ванную комнату с Рейчел или видеть ее вещи в своем гардеробе. Боль вновь резанула по сердцу. Недостаточно долго, чтобы научиться любить по-настоящему…

— Выходит, это произошло всего несколько месяцев спустя… — Было ясно, что она недоговорила: «после гибели Джо».

Рич медленно кивнул, вспомнив, как трудно было ему, только что выкарабкавшемуся из бездны отчаяния, навалившегося на него после смерти Джо, вновь рухнуть в нее. Этот удар чуть было окончательно не уничтожил Ричарда Слейда.

— Плохой был год, — сказал он, надеясь, что выглядит спокойнее, чем это было на самом деле.

Нельзя позволить, чтобы голос выдал, как ужасно он тогда себя чувствовал. Ни одна душа на этом свете не знала о том долгом месяце, когда он чуть было не потерял себя.

Целый месяц. Тридцать дней отчаяния и тридцать ночей фантасмагорических кошмаров, порожденных горем, чувством вины и алкоголем. Рич тогда думал, а порой даже надеялся, что не переживет всего. Однако пережил и, вернувшись к жизни, поклялся, что никто никогда не узнает, как близок к краху он тогда был.

Никто. И уж тем более Грейс Мэдок!

Однако Грейс, должно быть, что-то уловила в его голосе, потому что, когда Рич опять повернулся, пристально смотрела на него. Пальцы ее сжимали колено с такой силой, что совсем побелели.

— Я не подозревала, что Рейчел была так дорога тебе, — тихо сказала она. — Я знала, что ты… — Слова, казалось, давались ей с трудом. Прокашлявшись, она продолжила с таким видом, будто шла в атаку на врага: — Я знала — не так уж я была наивна, — что ты… спал с ней. — Она покраснела. — Но не знала, что ты любил ее.

Сердце его неожиданно сжалось, ладони стали влажными. Секс! Любовь! Ох, Грейс, дорогая, безмолвно вскричал он, лучше не спрашивай об этом!

Секс. Любовь. Два понятия, две составляющие неразрывного целого, порой превращающие жизнь в перемешанные кусочки неразрешимой головоломки.

В ее тоне и в ее глазах читался вопрос, но в словах его не было, по крайней мере — напрямую. И Рич не ответил. Да и как он мог ответить? Она все равно бы не поняла его. Он и сам не все понимал.

Оставалось лишь молча смотреть на дорогу, не замечая ковра полевых цветов, расстилавшегося под огромным безоблачным небом. Мысли его были неясны и рассыпаны в таком же беспорядке, как эти цветы, — мешанина приносивших боль воспоминаний. Рейчел. Грейс. Джо. И все это — на фоне знакомых пейзажей.

Прожив последние годы среди смрада чикагских улиц, Ричард Слейд добился только того, что представления о родных местах превратились для него в своего рода сказочное видение. Рич пытался заставить себя поверить в то, что именно здесь, среди бесконечных пространств, среди усыпанных лютиками полей и сосновых лесов, обретет он свое счастье… Может быть, когда-нибудь…

Он взглянул на Грейс. Губы ее были плотно сжаты, глаза сухи и суровы. Она поняла: Рич не намерен продолжать этот разговор, и, очевидно, полагала, что знает, по какой причине. Короткая вспышка жалости была потушена.

Рич с горечью рассмеялся про себя.

Через полчаса они подъехали к зданию «Мэдокс компани». За это время Рич не произнес больше ни слова. Грейс тоже, если не считать несколько невнятных звуков, с помощью которых она указала ему место парковки в подземном гараже.

Дорога, видимо, показалась долгой и ей. Не успел Рич выключить двигатель, а Грейс уже выскочила из машины, как ныряльщик из воды, которому стало нечем дышать, и, не оглянувшись, направилась к лифту.

Рич не имел ничего против — он уже успел привыкнуть к своей роли. К тому же лучше уж молчание, чем расспросы. В конце концов, он здесь не для того, чтобы искать счастье или хотя бы сочувствие, и не для того, чтобы окончательно покончить с прошлым. Просто-напросто подвернулась работа, вот и все!

Прибыл лифт, и они вошли в кабину, не глядя друг на друга, — два незнакомых человека, которых не объединяло ничего, кроме места назначения. На третьем этаже Грейс вышла. Рич последовал за ней.

Когда наконец-то они достигли двустворчатой стеклянной двери с табличкой «Проектное бюро», Слейд готов был поклясться, что услышал вздох облегчения, который издала Грейс, открывая ее.

Прошлым вечером Дуглас с гордостью сообщил гостю, что его дочь возглавляет подразделение, являвшееся немаловажной частью «Мэдокс компани», но, даже предупрежденный, Рич поразился тому, как велико оно было. В обширном зале, в который выходили двери около десятка кабинетов, стояло, по крайней мере, пятьдесят столов.

— О, мисс Мэдок, слава богу, что вы наконец пришли! — К ним приближалась размахивавшая пачкой розовых бланков телефонограмм полная молодая женщина в очках, которые, однако, не могли скрыть пикантного косоглазия. — Это все от мистера Хьюза. По его словам, наша система дала сбой. Он очень расстроен. Просто ужас какой-то!